Клаудиа Дэйн - Сгорая от любви

Сегодня она была особенно хороша. Поднятые вверх, и аккуратно собранные на затылке в высокий пучок иссиня-черные волосы как нельзя лучше подчеркивали изящество ее миниатюрной фигурки. Темный грим оттенял выразительный и вместе с тем загадочный блеск глаз, в которых светилось язвительное злорадство.

Мелания казалась воплощением экзотической красоты, о существовании которой собравшиеся во дворе саксы, наверное, даже не догадывались, но чувствовали. И пламя страсти все больше разжигало их.

Вулфред понимал, чего добивается римлянка. Видел, что каждая ее улыбка, каждый жест направлены к одной цели. Да, пленница была очень умной. И решительной…

…Он сделал шаг от стены, опустил руки и огромным усилием воли заставил себя не смотреть на римлянку.

…Мелания откинула назад голову и широко раскрыла рот. Болдуфф взял двумя пальцами с тарелки кусок мяса и принялся кормить ее из рук. О том, насколько соблазнительной она выглядит сейчас, Мелания догадывалась. И с удовлетворением заметила, что все остальные саксы как зачарованные смотрят на нее.

Вулфред повернул голову и тоже некоторое время смотрел. В нем зародилась тревога. Он отлично понимал, чего добивается Мелания от его людей – беспрекословного повиновения себе. Сейчас, на глазах у Вулфреда, римлянка подчиняла себе его людей. Фактически она уже обрела над ними власть. Еще немного, и они пойдут за ней куда угодно. Такого Вулфред допустить не мог!

Но как остановить ее? Как помешать ей осуществить ее новый план, смысл которого уже дошел до сознания главного сакса, и повернуть его против нее самой? Как прекратить уже начавшиеся трения между воинами? И как поступить с ней сейчас? Причем так, чтобы по-прежнему властвовать над ней?

Именно последнего хотел Вулфред. Ее красота привлекала его гораздо меньше. Поражение, капитуляция римлянки стали главной целью сакса.

Он вновь посмотрел на Меланию. Она потягивала вино из высокой чаши и одновременно подмигивала стоявшему рядом Катреду. Вулфред вдруг почувствовал, как в груди его закипают злоба и неудержимая жажда мести. Он смотрел на нее и улыбался такой страшной улыбкой, что та поперхнулась глотком вина и, отставив чашу в сторону, бросила на сакса подозрительный взгляд. Вулфред поймал ее взгляд и внутренне усмехнулся. Теперь он знал, что делать. Маленькая римская змея больше не сможет причинить ему никакого вреда! Он знает, как с ней бороться!

Вулфред громко рассмеялся и направился к дому.

Он не смотрел на нее. Но чувствовал, как ее взгляд буравил его спину, и ему даже казалось, что он слышит шорох догонявшей его и готовой к нападению гремучей змеи.

Они стояли в лесу, укутанном ночной тьмой. В конце уходившей вниз по склону холма аллеи виднелись огоньки дома. По небу плыли хмурые облака. Порыв ветра донес вой голодного волка. Издали домик, совсем недавно принадлежавший Мелании, выглядел хрупким и беспомощным.

– Я всегда очень уважал тебя, Вулфред, – чуть дрожащим от нервного напряжения голосом сказал Синрик. – Но ты выбрал странный путь для победы над римлянкой.

– Синрик прав, – согласился Катред. – Надо поскорее убить ее и двигаться дальше.

– Не дав мне возможности получить от нее наслаждение? – усмехнулся Вулфред.

Он уже даже не думал о том, чтобы убить пленницу.

– Ты получишь наслаждение, убивая ее! – возразил Катред.

– Но еще большее наслаждение я получу от ее мучений, потому что она римлянка.

– А не потому ли, что она…

– Что?

– Красива. Кстати, не мы ли открыли на нее глаза и тебе?

– Никто и никогда мне не открывал глаза ни на что! – проговорил Вулфред, растягивая слова. – И вы здесь совсем ни при чем! Все дело в ней самой. И в ее красоте. Которую, да будет вам известно, я заметил с первого же взгляда.

– Неужели? – усмехнулся Сенред.

– Представь себе! Я ее сразу разглядел. И даже под кровью и грязью, покрывавшими сначала все ее тело, я видел совершенство форм! И конечно, можно подумать, что в таком неприглядном виде она никак нет может быть девственницей. Ведь так?

– Она не девственница! – буркнул вместо Сенреда в ответ Синрик.

– Но мне все равно! – воскликнул Вулфред, машинально схватившись правой рукой за рукоятку кинжала. – Я вижу в ней в первую очередь римлянку! Независимую и гордую! За что и ценю ее!

Воины недовольно молчали. Наконец Сеолмунд угрюмо проговорил, глядя куда-то в сторону:

– Эта женщина храбра и нам враждебна. Ненавидит саксов не меньше, чем ты – римлян.

– Разве она нас ненавидит? – удивленно возразил Болдуфф. – Мне показалось – наоборот. Ее глаза так радостно блестели, когда она разговаривала с нами. Во всяком случае, со мной!

Он бросил осуждающий взгляд на Синрика.

– Да, она нас ненавидит, – повторил Сеолмунд.

– Ты уверен? – переспросил его Вулфред.

– Полностью! Повторяю: ее ненависть к нам так же беспредельна, как твоя – к римлянам.

– Возможно. Но она слабее меня. А потому не сможет победить!

– Согласен, она не сможет тебя победить, – ответил Синрик. – Но ты сможешь. А путь, который ты сейчас избрал в отношении римлянки, очень опасен для тебя самого. Ты даже не заметишь, как она ранит тебя и будет торжествовать победу.

– Ранит? – переспросил Вулфред; – Ну нет!

– Почему же?

– Потому что я женюсь на ней!

Слова, брошенные Вулфредом во тьму ночи, как упавший с горы огромный камень, придавили окружавших его саксов. Прошло не меньше минуты, прежде чем заговорил Сенред:

– Но ты понимаешь, Вулфред, что связываешь себя с Римом до конца жизни? А как же твоя месть, о которой ты столько раз твердил?

– А ты не думаешь, что все произойдет как раз наоборот? Не я окажусь привязанным к Риму, а она – к саксам! И будет влачить жалкое существование до конца своих дней! В том-то и будет состоять моя месть!

– Связав себя с ней, ты окажешь ей огромную честь, Вулфред! – со сдержанным негодованием воскликнул Синрик. – Ведь ты введешь ее в свой дом!

– Она тут же поймет, какую пытку я для нее приготовил, что и требуется сделать, – уже с некоторым раздражением сказал Вулфред. Ему уже не хотелось говорить на столь неприятную тему.

Однако Болдуфф с сожалением посмотрел на начальника и сказал:

– Рабство ты можешь прекратить своей волей. Но, женившись, ты свяжешь себя с ней до конца своей или ее жизни.

– Вот еще один повод для нее ненавидеть наш супружеский союз, а для меня – праздновать победу. Ибо для нее уже не будет никакого выхода. И она это поймет!

– Но она понимает, что не может освободиться от положения рабыни, – возразил Катред. – Тем не менее ведет себя как свободная и независимая женщина!

– Сделавшись моей женой, она окажется привязанной ко мне самым прочным образом. Брачные узы разорвать почти невозможно. И мне доставит наивысшую радость наблюдать, как она тщетно будет пытаться прервать наш союз.

– Вулфред, – сказал Синрик, взяв начальника за локоть, – ты уверен, что все так и получится? А если она будет относиться к брачным узам с таким же пренебрежением, как к своему сегодняшнему положению рабыни?

Вулфред посмотрел в сторону блестевшего внизу огоньками окон дома. Там, видимо, готовились ко сну. В том числе и Мелания, не подозревавшая, какую участь ей готовит «главный монстр».

Вулфред улыбнулся. Его белые зубы блеснули в лучах луны.

Она покорится, подумал он.

Между тем события начали развиваться не совсем так, как рассчитывала Мелания. Сначала она и впрямь царила среди воинов Вулфреда и фактически могла делать с ними все, что хотела. Но затем ситуация круто изменилась. При одном ее появлении сакские воины в панике разбегались. А Синрик, казалось, только ждал случая, чтобы закидать римлянку камнями.

Такого поведения саксов Мелания никак не ожидала. Видимо, Вулфред дал им какие-то распоряжения. Или они просто боялись и не знали, как вести себя с ней.

Вулфред не был похож на ревнивого воздыхателя. Или на заинтересованного поклонника. Его поведение никак не напоминало влюбленного.

Глупый, капризный варвар… К тому же еще язычник!

Но почему тогда все остальные саксы делают все по одному мановению его руки? К ней же он относился так же, как и прежде. Мелания всегда была ухоженной, кожа ее благоухала от бодрящих снадобий, на плечах покоилась шерстяная шаль тонкой работы. Сам же Вулфред держался от нее на некотором расстоянии. Был немногословным и, как всегда, достаточно скучным. Но неужели он не видит, что она самая красивая из всех женщин, которых ему довелось встретить в своей серой жизни? И не понимает, что она гораздо умнее и образованнее, нежели другие женщины, с которыми ему приходилось сталкиваться, пробираясь сквозь чащи лесов и развалины крепостей? Неужели он все еще не оценил по достоинству ее красоту и сексуальность? Конечно, он оценил.

И Мелании доставляло удовольствие наблюдать за тем, как его терзает непреодолимое желание и жгучая ревность. Для нее увлекательная игра, которая занимает ее теперь, в один момент может превратиться в осуществление мести.

Она обязательно убьет его! Сейчас у нее хватит силы, тем более что за последнее время ей удалось отдохнуть, восстановить силы. Мелания облизала кончиком языка свои дрожащие губы. И если бы он был хоть чуточку умнее, то без оглядки бежал бы отсюда!

Но Вулфред не мог даже предположить, какие ужасные замыслы лелеет Мелания в своей голове, что давало ей некоторые надежды на успех. Она считала, что совершит не убийство, а возмездие за завоевание своей земли, за разорение своего дома, за смерть отца и близких ей людей.

Вулфред дорого заплатит за совершенные бесчинства и насилие! Ведь если она его не остановит, то он будет убивать и дальше!

Но как убить сакского монстра?

Конечно, самым верным способом мог бы стать удар кинжала прямо в сердце. Но ведь Вулфред, казалось, весь состоял из упругих мускулов, которые даже кинжалом пробить не так просто! Кроме того, он был высок ростом. И дотянуться до его груди она просто не смогла бы. Значит, надо улучить момент, когда сакс будет сидеть, но садился Вулфред крайне редко… Если бы он мог случайно упасть у ее ног!..