Патрика уложили в маленькой темной комнате второго этажа. Хозяин дома согласился предоставить нам кров, и уехать мы планировали сразу, как только больной поправится настолько, чтобы нормально перенести поездку в карете. Маришаль и Сара с Патриком должны были отправиться в Феттерессо, чтобы подготовить все необходимое к прибытию Претендента в Шотландию.

Напряжение, в котором я жила последние несколько дней, стало спадать, и я начала скучать по Лиаму. После трапезы Сара поднялась к мужу, а я вышла в сад подышать воздухом перед сном.

Листья яблони шелестели на осеннем ветру, раздувавшем волосы и бросавшем их мне в лицо. Я получше закуталась в плед и прошлась по аллее, усыпанной мертвыми листьями, к деревянной лавке, рядом с которой начинался огород. Чем сейчас занят Лиам? Где он? Я не получала от него вестей с того самого сентябрьского дня, когда он ушел из долины, да и о передвижениях армии хайлендеров мне тоже ничего известно не было.

Где-то залаяла собака. С улицы донеслись голоса пьяных матросов, со стороны кухни – явственный стук котелков. Я поежилась от страха, потому что этот звук напомнил мне скрежет соприкоснувшихся мечей.

За спиной хрустнули листья. Я обернулась и увидела Мэтью. Он шел ко мне.

– Не помешаю? – Не дожидаясь ответа, он присел рядом, наклонился и уперся локтями в колени. – Я завтра уезжаю, – объявил он внезапно, глядя на траву под ногами.

– Так скоро?

– Я должен, Китти. Ты ведь знаешь, Джоан места себе не находит, когда я уезжаю. – Он осмотрел сад, словно опасаясь посторонних ушей, потом повернулся ко мне. – Ей не нравится, что я помогаю якобитам.

– Но ведь речь идет о твоем брате! – воскликнула я. – При чем тут якобиты и общее дело?

Он растопырил пальцы правой руки, сжал их в кулак и уставился на него.

– Ты прекрасно знаешь, что это – одно и то же. Джоан это тоже понимает. И она ни за что меня не выдаст, но ты знаешь, из какой она семьи, поэтому просто не может меня поддержать. Ее дядя, полковник Ричард Мунден, командует тринадцатым правительственным полком драгун. Поэтому… Ты сама понимаешь.

Я положила руку на рукав его истрепанной куртки и тихонько пожала в знак согласия.

– А как твои дочки?

Даже в сумерках я увидела, что он улыбается.

– Они в порядке. Фиона – шалунья, каких поискать, а Розалинда никак не выздоровеет после простуды. А в остальном у нас все хорошо.

– Я по ним соскучилась. Привези их как-нибудь в долину. Лучше весной, когда на холмах зацветут гиацинты и вереск. Если, конечно, восстание закончится…

– Ты права, обязательно привезу! Джоан тоже хорошо бы отдохнуть. Я хочу сказать, когда все это закончится.

Какое-то время мы оба молчали.

– А что Лиам? – спросил у меня брат.

– Думаю, ты догадался, что он ушел вместе с армией генерала Гордона, – едва слышно сказала я. – А вместе с ним – и Дункан с Ранальдом. Я молюсь за них.

– Ясно. Мне бы тоже хотелось иметь сына. Но, как посмотрю, в смутные часы за судьбу дочерей можно быть спокойнее.

Я в ответ только усмехнулась.

– Ты заблуждаешься на этот счет, Мэт! – сказала я. – Франсес объявила, что собирается замуж, перед самым отходом армии. А я даже не знала, что у нее есть возлюбленный!

Мэтью засмеялся.

– Ох, Китти! Она – вылитая ты!

– Только это совсем не смешно, – ворчливо отозвалась я, не переставая улыбаться.

– И что же? Девочка добилась своего?

– Ну да, – подтвердила я. – Ее ненаглядный Тревор Макдональд дожидался ее в риге.

– Ну, тогда можем поспорить, что к концу следующего года ты непременно станешь бабушкой! – сказал он шутливо.

– Не слишком ли я молода для внуков, Мэт? Мне, конечно, уже тридцать девять, но разве я похожа на бабушку?

Он посмотрел на меня внимательно, прищурившись и поджав губы, потом улыбнулся.

– Ну, первые морщинки, может, и появились, да несколько седых волосков… Но в общем ты выглядишь очень даже неплохо для тридцати с хвостиком!

– Мэтью Данн! – воскликнула я, толкая его в плечо. – Ты – грубиян, каких поискать!

– Тише, сестренка! Я же хотел сказать, что ты еще очень даже хороша собой.

Я рассмеялась и ущипнула его за щеку.

– Если бы это было не так, губернатор на тебя бы не польстился…

Он замолчал, ощутив всю двусмысленность сказанного. Я помрачнела.

– Прости, Китти! – попросил он. – Я не это хотел сказать.

– Ничего страшного.

Я помолчала немного, потом сказала задумчиво:

– Обещай, что никогда не расскажешь об этом Лиаму. Если он узнает, то ужасно разозлится. И из-за того, что полковник Тернер убит, тоже.

Мэтью взял мою руку и прижал к своей небритой щеке.

– Я тебя не выдам. Не скажу ему ни слова, клянусь тебе!

– Спасибо.

Я собралась было встать, но Мэтью удержал меня за руку.

– Подожди, Кейтлин! Я хочу кое-что тебе рассказать. Завтра, когда ты проснешься, я наверняка буду уже в дороге.

Я посмотрела на брата с любопытством и снова присела с ним рядом.

– Ты знаешь, что я не могу так рьяно помогать якобитам, как Патрик, из-за семьи Джоан. Но я хочу, чтобы ты знала: всем сердцем я за Претендента. Может, в итоге я и не зря потерял тогда руку…

– Я знаю, Мэтью! Ты не должен чувствовать себя виноватым.

– Я люблю Джоан и не хочу осложнять ей жизнь. Ее отношения с семьей и так испортились, когда ей пришлось перейти в католичество, чтобы мы смогли пожениться!

– Да, я понимаю.

Он потер лоб и запустил пальцы в волосы.

– И все же я могу сделать хоть что-то полезное… – Он замолчал, обдумывая следующую реплику. – Четыре дня назад я оказался по делам в порту Ли и случайно подслушал разговор двух мужчин, чьих лиц видеть не мог. Они были у меня за спиной, и я подумал, что если обернусь, то концовки разговора точно не услышу. – Взгляд Мэтью зацепился за серебряную пряжку на туфле. Помолчав немного, он заговорил еще тише: – Ты первая, кому я это рассказываю. И ты должна передать это Патрику. Это касается Претендента.

Я посмотрела на него с удивлением.

– Против него зреет заговор.

– Заговор?

Сообщение, которое Мэтью только что мне передал, судя по всему, доставляло ему немалое беспокойство.

– Его хотят убить. Некая группировка планирует убийство. Покушение на особу королевской крови, Китти!

– Претендента хотят убить? Я знаю, что за его поимку назначено большое вознаграждение, но убийство…

– Насколько я понял, этих людей не интересует вознаграждение.

– И ты совсем не рассмотрел их лица?

– Нет. Как только я понял, что разговор окончен, я обернулся, но их уже и след простыл. Вокруг были одни только докеры, матросы и торговцы.

– Ты рассказал Джоан?

Он помотал головой.

– Нет. Решил, что это слишком опасно, ей лучше не знать.

– Да, ты прав, так лучше.

– Передай все это Патрику, – продолжал Мэтью после паузы. – Он знает, кого нужно предупредить. Не все люди в вашем окружении заслуживают доверия. Среди людей графа Мара наверняка есть предатели. И вокруг полно шпионов. – Он замолчал. Потом уцелевшей рукой погладил меня по голове и поцеловал в щеку. – Будь осторожна, когда поедешь домой, крошка Китти!

Залаяла собака, по мостовой улицы Бэк-Козвей загрохотали деревянные сабо. До нас донеслись мужские голоса – наверняка снова поссорились матросы. Ветер, который за вечер успел набрать силу и стать холоднее, закружил по саду мертвые листья.

* * *

Я села на постели. Сердце билось в груди, словно маленькое животное о стены клетки. Пальцы, которыми я сжимала простыню, расслабились. «Это только страшный сон, Кейтлин! Просыпайся!» Глаза мои постепенно привыкли к темноте, и я вспомнила, что нахожусь в узкой каморке под крышей, в нашей с Сарой спальне. Я посмотрела на соседнюю кровать. Она оказалась пустой.

Я выпустила из рук простыню, перевела дыхание и снова легла на подушку. Новый кошмар… После расставания с Лиамом кошмарные сновидения мучили меня каждую ночь. Каждый раз сон был новым, но все они были похожи между собой.

Я убрала от лица растрепавшиеся волосы и облизнула пересохшие губы. В горле у меня пересохло, а ночная сорочка, наоборот, была мокрой от пота. Да, в моих снах было нечто общее, а именно – смерть. Смерть жестокая и страшная. Надо мной, вокруг меня распростерлись крылья огромного ворона, они касались меня своими блестящими черными перьями, напоминая, что смерть бродит совсем близко.

В комнату проникли ароматы с кухни. Я принюхалась. Бриджит, кухарка, наверное, уже поставила в печь хлебы. Я потерла лицо руками, чтобы прогнать тошнотворные картинки, до сих пор мелькавшие перед моим внутренним взором.


Кто-то топором рубит куски мяса и швыряет их в деревянную бочку, стоящую на полу у ног мясника. Бочка и так уже полна свежего красного мяса. В кухню вбегает собака, потом вторая, третья… они рычат и вырывают друг у друга куски мяса, жадно рвут его зубами. Что-то в бочке поблескивает золотом, и я смотрю внимательнее. Отталкивая ногой голодных псов, которые вьются вокруг меня, я подхожу ближе, хватаю большую деревянную ложку и вычерпываю из кровавой массы блестящий предмет. Оказывается, что он надет на палец человеческой руки. И у этой руки длинные пальцы. Пальцы художника…


Подавляя тошноту, я закрыла глаза. Я узнала эту руку, этот перстень с печаткой. И то и другое принадлежит Патрику… Спрыгнув с кровати, я раздернула занавески, чтобы впустить в комнату поток утреннего света. К чему мне приснился этот сон? И все остальные сны? Предвидение? Нет, уж слишком много в них загадок. Или в них заключено какое-то послание? Или же они – отражение страхов, которые я пыталась загнать в самые дальние уголки души, чтобы не представлять всех ужасов грядущей войны? Я отчаянно пыталась забыть о том, что скоро кровь должна была пролиться и напоить вечно жаждущую землю, но мне это не удавалось.

«О Лиам! Мне так без тебя плохо! Как мне хочется забыться в твоих объятиях, перестать видеть, ничего больше не знать…» Я открыла створки маленького окна, и в комнату ворвался морской ветер. Я подставила лицо нежным утренним лучам октябрьского солнца и закрыла глаза, представляя себе Лиама. С ресниц сорвалась слезинка.