Соня Мармен - Сезон воронов

– Это не твоя вина, ты сама это прекрасно знаешь.

– Но ему всегда так хотелось детей…

Я поставила бокал на мраморный одноногий столик, стоявший возле моего кресла.

– Сара, Патрик не сердится на тебя из-за этого. Он обожает тебя!

Губы ее изогнулись в гримасе печали.

– Он отдаляется от меня, Кейтлин! Иногда я даже подумываю, не вернуться ли мне в Гленко. Честно говоря, жизнь в Эдинбурге начала мне надоедать. Все эти интриги, эти сплетни… Я сыта ими по горло. Мне совершенно плевать, кто стал новым любовником леди Брюс, и рассказы о том, как Уильям Хоули выставил себя на посмешище на званом ужине у графа Албемарла, меня больше не забавляют.

– Может, и ты тоже начала от него отдаляться? Тебе хочется вернуться в Хайленд, но ты знаешь, что Патрик не сможет поехать туда с тобой.

– О Кейтлин! Что с нами случилось? Иногда мне кажется, что мы с ним теряем друг друга!

Я оттолкнула пуфик ногой.

– Вам с Патриком нужно поговорить начистоту.

– Знаю. Когда все это закончится… – Жалко улыбнувшись, она нахмурила брови. – Что до комендантской печати, то я не хочу, чтобы ты делала что-то только из чувства долга. Это большой риск.

– Речь идет о моем брате. И потом, кто не рискует, тот не выигрывает!

– Мэтью рассказывал мне, что комендант – тот еще распутник. Ты сможешь совладать с ситуацией?

Я усмехнулась про себя и поднялась.

– Я просто дам ему двойную порцию опия. Когда комендант очнется, Патрик будет уже далеко. Кстати, а где мы возьмем сироп?

– У доктора Артура. Нужно попросить, чтобы он его принес.

Сара попыталась встать, но я мягко усадила ее обратно.

– Это подождет. Покончим сначала с приказом. Я спущусь и попрошу Клементину послать кого-то из слуг к доктору.

Не тратя времени на обувание, я вышла на темную лестницу и спустилась на первый этаж. В прихожей Клементина разговаривала с мужчиной, которого мне не было видно из-за стены. Я решила, что это – кто-то из слуг.

– Клементина! – позвала я хозяйку дома и босиком направилась в прихожую по навощенному паркету.

Я остановилась как вкопанная, как только собеседник леди Стрэттон вышел из тени на свет. Это был мужчина в английской военной форме. Он довольно-таки бесцеремонно осмотрел меня с головы до ног и поклонился.

– Я… я… – запинаясь, промямлила я и почувствовала, как лицо заливает румянец стыда.

– Дорогая, вы появились очень кстати! – воскликнула Клементина, беря меня за руку. – Знакомьтесь, это – лейтенант-полковник Лахлан Стюарт, комендант эдинбургской крепости…

Я не могла пошевелиться. Адресованную мне улыбку коменданта я бы назвала скорее фривольной, чем дружелюбной.

– Очарован, мадам Тернхилл! Леди Стрэттон как раз сообщила мне, что вы почтите своим присутствием нашу завтрашнюю пирушку!

– Вы не сердитесь, что я разболтала всем и вся, что вы будете у меня завтра вечером, дражайшая кузина?

И она подмигнула мне.

– О нет, конечно!

Кончиками пальцев комендант неосознанно провел по краешку фетровой треуголки, которая торчала из-под мышки его левой руки. Глаза его прищурились.

– Приятно видеть прекрасные лица вокруг хорошо накрытого стола, – сказал он, чуть склонив голову набок. И, не переставая обворожительно улыбаться, снова осмотрел меня с головы до ног. – Простите мою настойчивость, леди Стрэттон, но я прошу вас непременно позволить мне сесть рядом с вашей очаровательной кузиной!

Я быстро посмотрела на Клементину, но она в ответ только красноречиво вскинула бровь.

– Буду рада составить вам компанию, господин комендант! – сказала я и сделала маленький реверанс.

Рыбка клюнула на приманку!

Огромная хрустальная люстра с бесчисленным множеством свечей, свисавшая с потолочной балки в столовой, ослепительно сверкала. Клементина усадила меня между двумя господами – неким Даниелем Дефо, политиком, автором газетных статей и памфлетистом, и лейтенант-полковником Стюартом. Всего за столом, уставленным тарелками тонкого лиможского фарфора и блюдами из позолоченного серебра с чеканным узором, собрались восемь персон. «У нас будет маленький ужин – интимный и без церемоний!» – заверила меня Клементина. Маленький ужин… Нам только что подали третью перемену блюд! Слуги убрали со стола остатки жирного жареного угря, и не успела я и глазом моргнуть, как они вернулись с большими тарелками, в которых в зеленоватом соусе плавали странного вида блестящие шарики. Заглянув в тарелку, я вскинула брови от удивления.

– Это блюдо называется «белые почки», – сказал Лахлан Стюарт, наклоняясь ко мне так, что напудренный локон, выбившийся из-под черной велюровой ленты, которой он стянул волосы на затылке, коснулся моей щеки.

Было бы нечестно отрицать очевидное: он был очень хорош собой. Отличная фигура, возраст – слегка за сорок. Получил достойное образование и умеет поддержать куртуазную беседу… И только взгляд, который то и дело нырял в мое декольте, выдавал его мысли и намерения относительно концовки этого вечера. Делая вид, что не замечаю этого вопиющего нарушения приличий, я украдкой поглядывала на шарики, которые он положил мне в чистую, только что замененную слугой тарелку и полил густым щавелевым соусом.

– «Белые почки»?

– Да, и оно было очень популярно во Франции при дворе Регента.

Он наложил незнакомого кушанья и себе, взял со стола бокал с вином и отпил немного.

– Не сказал бы, что люблю все французское, но это блюдо я нахожу исключительно вкусным. Вы никогда прежде его не пробовали?

– Хм… Нет, – ответила я, разрезая один шарик пополам.

Я изо всех сил старалась держаться естественно, но собственное неведение во всем, что касалось светской жизни, заставляло меня нервничать. Клементина то и дело посылала мне ободряющие улыбки, но все равно я чувствовала себя в этом обществе прескверно. И мысль, что покинуть его мне предстоит в компании мужчины, оптимизма не добавляла.

Положив кусочек нового кушанья в рот, я начала осторожно его жевать. Оно оказалось очень нежным и приятным на вкус. Между тем Стюарт с насмешливой улыбкой смотрел, как я поддеваю на вилку второй кусочек.

– Ну как?

– Очень вкусно, – подтвердила я и потянулась за своим бокалом. – Но из чего оно приготовлено? Похоже на мясо, и все-таки…

Он придвинулся еще ближе, так, что губы коснулись моего уха, и прошептал:

– Это бараньи яички!

Я поперхнулась вином. Стюарт похлопал меня по спине, а господин Дефо протянул мне носовой платок.

– Что, шарики просятся наружу, сударыня? – спросил он, хохоча.

Я наградила соседа свирепым взглядом, но платок из его пухленьких пальцев все же взяла. Красная от стыда, со слезящимися глазами, совершенно растерянная, я поняла, что внимание всех сотрапезников теперь обращено на меня, и поспешила извиниться. Стюарт изящным куртуазным ходом разрядил обстановку.

– Дефо, милейший, до меня дошли слухи, что вы окончательно отказались от политической карьеры и решили посвятить себя иной профессии! – сказал он и потянулся к блюду с несладкими булочками. Выбрав одну, он передал ее мне. – Неужели вы решили перевоплотиться в писателя?

Даниель Дефо тряхнул своим огромным париком.

– Что-что, а сплетни у нас расходятся быстро! Да, это правда, в последнее время я посвящаю много времени литературному труду. Но пока это только наметки!

Я тихонько отодвинула от себя тарелку и повернулась к соседу. Стюарт заметил мой маневр и усмехнулся.

– Могу ли я узнать, в какую литературную форму вы намереваетесь облечь ваш труд?

– Это будет роман. Я хочу описать злоключения моряка, которому после кораблекрушения пришлось поселиться на необитаемом острове.

– Не из истории ли бедняги Александра Селкирка вы планируете черпать вдохновение? – спросил Стюарт.

Александр Селкирк… Тот самый моряк, которого после ссоры с капитаном судна высадили на пустынном острове, где ему и пришлось прожить с 1704 по 1709 год! Дефо в ответ пожал плечами.

– Вполне возможно.

Он поддел вилкой шарик, сунул его в рот и принялся тщательно пережевывать, закрыв при этом глаза, чтобы полностью сосредоточиться на вкусе блюда. Меня передернуло от отвращения. Он же проглотил лакомый кусочек и послал ему вдогонку глоток вина.

– Я окончательно порвал с политикой и всем, что с ней связано. И совершенно не жалуюсь! Свое в тюрьме я уже отсидел!

– Что ж, сочинять памфлеты против правительства и вправду дело чуть более опасное, чем писать роман!

Хрустальный смех Клементины взметнулся к потолку и наполнил собой комнату. Господин с лицом лицемера и поросячьими глазками, который сидел справа от хозяйки дома, оказался лордом Миншоу, о котором я уже была наслышана. Второй ее сосед, тот, что сидел слева и то и дело украдкой поглядывал на меня, показался мне смутно знакомым, но я не могла вспомнить, кто он и как его зовут. Он пришел последним, и нас до сих пор не представили друг другу. На нем был элегантный сюртук из дрогета оливкового цвета, надетый поверх шелкового жилета цвета охры, вышитого золотом и украшенного золотыми же пуговицами. Его вполне можно было принять за родовитого дворянина, подвизающегося при дворе в Лондоне, но осанка и сдержанность в жестах выдавали принадлежность к военному сословию. Лейтенант? Полковник? Но уж точно – красивый мужчина с породистым лицом и большими светло-карими глазами. Было очевидно, что соседке по столу, Эмили Кромарти, он очень понравился – она не сводила с него глаз и при каждом случае подставляла ему под нос свое головокружительное декольте, едва прикрытое полупрозрачным платочком. Быстро приметив, что он чаще смотрит в другую сторону, молодая женщина завела разговор со своим соседом слева, который, как мне показалось, относился к числу искушенных ценителей красивого женского тела.

На столе передо мной словно по мановению волшебной палочки появилась тарелка с двумя поджаристыми фаршированными перепелами под пахнущим восточными пряностями сливочным соусом. Глядя на золотистую поджаристую корочку на мясе, я вздохнула: мой желудок не привык к оргиям, и я чувствовала, что просто не могу больше есть.