Дункан, заметив движение в глубине комнаты, замер и попытался хоть что-то рассмотреть. Деревянные ящики, сломанные стулья, свернутый рулоном ковер, старый и дырявый перьевой матрас… Этот чердак наверняка использовали под свалку ненужных вещей. Под потолком было множество балок, поддерживавших крышу. Ни единого укрытия… Темнота была его единственным союзником.

Снова сдавленный стон. Неужели Марион ранена? Дункан пригнулся, чтобы пройти под распоркой, преградившей путь. Что-то задело его по ноге. Он подпрыгнул и инстинктивно ткнул в ту сторону мечом. Крыса… «Проклятье!» Прозвучал выстрел, и от распорки, о которую он опирался, полетели щепки. Дункан бросился на землю и откатился в сторону. Он выдал свое присутствие Маккею, но в спешке тот промахнулся.

– Дункан! – позвала Марион с невыразимым ужасом в голосе.

– Заткнись, мерзавка! – громыхнул Маккей.

Дункан услышал глухой звук удара, и что-то металлическое покатилось по полу. Марион взвыла от боли. Она сражается с ним? Боясь поверить в свою догадку, Дункан бросился к месту, откуда слышался шум борьбы.

– Еще шаг, и я размажу ее куриные мозги по стене!

Дункан замер на месте. Сердце его тоже остановилось, а потом понеслось галопом. Теперь он их увидел. Они были в нескольких шагах, как раз под провалившимся углом крыши. Тонкий серебристый луч луны высветил замóк пистолета, который Маккей наставил на Марион. Девушка забилась под тяжелый дубовый стол и сидела там, прижав колени к груди.

– Марион?

– Не шевелитесь, Дункан… Вас так зовут, я полагаю?

Марион посмотрела на него и наклонилась вперед, чтобы лицо ее попало в луч света. Губы ее были полуоткрыты, по правой щеке стекала темная нитка крови. Кровь… Он ранил ее! Она провела рукой по щеке и вытерла кровь о юбку. Потом губы ее выговорили очень ясно: «Я цела!» Дункан с облегчением вздохнул.

– Кто вы такие? – спросил Маккей. – И кто вас послал?

– Вам этого знать не надо, – ответил Дункан с притворным спокойствием.

Он остался стоять в полумраке, но глаза его стремительно обшаривали пространство вокруг Маккея в поисках хоть чего-то, что могло помочь его нейтрализовать. Но в центральной части комнаты не находилось ничего подходящего. Блеск меча привлек внимание убийцы.

– Не спеша положите оружие на пол! – приказал Маккей.

Дункан замер в нерешительности. Маккей взмахнул пистолетом, нацеленным на Марион: было ясно, что он без лишних раздумий нажмет на спусковой крючок. Ему пришлось отбросить меч и кинжал. Пистолет остался торчать за поясом, прикрытый полой переброшенного через плечо пледа.

– Подтолкните меч ко мне!

Оружие скользнуло к ногам Маккея, не спускавшего глаз с Дункана.

– Никакие вы не Кэмпбеллы! – с ненавистью заявил наемник. – Вы – грязные якобиты, проклятые паписты!

Дункан невольно улыбнулся – столько яда было в этих словах. Маккей прищурился и выругался.

– Кто вас послал? Или этот гад Гордон решил меня подставить? Шкуру с него спущу, когда выберусь отсюда!

Заговорить убийце зубы, выиграть время – вот что нужно делать!

– Если вы выйдете отсюда живым, мистер Маккей! – насмешливо сказал Дункан. – Думаю, вы уже догадались, что здесь мои товарищи и что крепость…

– Зарубите себе на носу: если я не выйду отсюда живым, то вы не выйдете и подавно!

Маккей наставил пистолет на Дункана, и тот, глядя в черное дуло, невольно вздрогнул. Потом взгляд его скользнул в сторону, к Марион. «Выбирайся оттуда! Спасайся!» Однако Марион по-прежнему сидела на полу и смотрела на него словно загипнотизированная. Нет, она из своего укрытия не выйдет. Шевельни она хоть пальцем, Маккей тут же ее пристрелит, это ясно!

Они попали в западню. Одного из них двоих непременно убьют. Положение было безвыходным. В худшем случае этот мерзавец прикончит обоих. У него просто нет выбора. Ему придется рискнуть всем. Дункан осторожно просунул руку под плед, туда, где был спрятан пистолет.

– Кто такой этот Гордон? Он ваш наниматель? – спросил он, желая отвлечь Маккея.

– Слуга графа Маришаля.

На вопрос Маккей ответил неохотно. Он сплюнул на пол черным табаком и вытер рот тыльной стороной запястья. Пальцы Дункана обхватили рукоять пистолета и стали медленно ее поворачивать. Крупная капля пота скатилась вдоль позвоночника до самой поясницы. Маккей заговорил, улыбаясь всеми своими коричневыми выщербленными зубами:

– Сказать по правде, мне плевать, протестант наш король или папист. Если бы мне предложили пристрелить нашего дорогого короля Георга, я бы согласился. Все короли одинаковые, им не до простого люда… А времена сейчас тяжелые.

– И сколько же вам дали за цареубийство? Несколько сотен фунтов стерлингов?

Маккей засмеялся.

– Что? Да разве я стал бы рисковать головой ради такой малости? Речь шла о тысячах фунтов.

– Если так, то ваш наниматель себе эти тысячи сэкономит. Претендент сядет на корабль в Монтрозе, и вам туда не успеть, как бы вы того ни хотели.

Маккей стиснул зубы, его адамово яблоко ходило вверх-вниз от напряжения. Послышался металлический щелчок, от которого у Дункана мороз пошел по коже. Ему удалось наконец вынуть пистолет из-за ремня и взвести курок. Лоб его покрылся потом. Одно неверное движение – и они с Марион трупы… Рукоять пистолета привычно лежала во влажной от пота ладони, спрятанной под пледом. Маккей посмотрел сначала на него, потом на Марион. Похоже, он раздумывал, о чем еще спросить перед тем, как пристрелить их.

– Кто вас послал? – с ожесточением повторил он свой вопрос.

– Тот, кто, как вы сами видите, знает о заговоре. И мне интересно, откуда он получил свои сведения. Может, от Гордона, о котором говорите вы…

– Гордон не стал бы. Он рискует не меньше нашего.

«Поговори еще немного, Маккей! Твое время сочтено!» Но если удастся посеять в сознании убийцы зерно сомнения…

– Он мог все переиграть и устроить ловушку своим подельникам, чтобы избавиться от ненужных свидетелей.

Маккей сглотнул. Его уверенность пошатнулась. Марион шевельнулась под столом, чем привлекла к себе внимание бандита, к которому моментально вернулся весь его апломб.

– Если это окажется правдой, – заявил он решительно, – я приберегу для него последнюю пулю в барабане своего пистолета!

Он поднял опустившееся было дуло и прицелился Дункану в грудь. В это мгновение внимание последнего привлекло движение сбоку. Он опустил глаза и увидел, что из полумрака на него смотрят два крошечных блестящих черных глаза. Еще одна крыса! Грызун отвернулся и спокойно побежал дальше по своим делам.

Дункан принялся размышлять с лихорадочной скоростью. Нужно отвлечь Маккея! Но кровь била в виски, страх мешал рассуждать здраво. Время, ему нужно время! Маккей точно не собирается болтать весь остаток ночи… Было ясно, что ему не терпится с ними покончить.

И вдруг Марион громко и пронзительно взвизгнула. Крыса шмыгнула в укрытие. Маккей повернулся и наставил дуло на нее. Дункан завел пистолет за спину, прикидывая, велики ли шансы попасть в цель. Напряжение стало невыносимым. Ему было трудно дышать. Маккей сделал шаг назад, по-прежнему держа на мушке Марион, которая забилась под столом к самой стене. Холодный, расчетливый взгляд бандита на мгновение скользнул с девушки на Дункана и обратно. Казалось, время остановилось. «Нужно стрелять!»

Дункан научился узнавать огонек безумия в глазах человека, который решился нажать на спусковой крючок. Губы убийцы искривились в безобразной усмешке. «Сейчас он выстрелит! Убьет Марион!» Мысли мешались у Дункана в голове. А вдруг он сам промахнется? Что, если не удастся обезвредить бандита? Палец Маккея, сосредоточившегося на мишени, пришел в движение. Сердце Дункана, казалось, готово было разорваться в любую секунду…

Пора! Он выставил руку с пистолетом вперед. Маккей от удивления отступил на шаг и направил свой пистолет на него.

– Чертов…

Прогремел выстрел, за ним – другой. Крик боли… Марион под столом закричала от страха. Дункан ранил своего противника в руку. Пуля Маккея угодила в крышу. Пистолет он уронил на пол и, ругаясь самыми грязными словами, схватился за простреленную руку.

– Чертов ублюдок!

Сверху донесся зловещий треск. Дункан посмотрел туда и с ужасом констатировал, что крыша медленно проседает, – пуля Маккея перебила одну из опор. Бандит тоже ошарашенно смотрел на все увеличивающееся отверстие в крыше. Марион шевельнулась в своем укрытии и попыталась выбраться из-под стола.

– Нет, Марион, замри! – успел крикнуть Дункан.

С неописуемым грохотом и скрежетом часть крыши обрушилась им на головы.


Память тела… Крики, скрежет соприкасающегося оружия – все эти звуки, от которых начинала вибрировать каждая частичка его существа, доносились словно издалека. Глухая боль страха и тошнота, им порождаемая, заслонили собой весь мир. Живот свело спазмом. Картина кровопролитного сражения снова встала перед глазами. Он стиснул зубы, силясь подавить тошноту. Шерифмур… Он снова вернулся на поле сражения, и ноги его придавлены упавшим конем. Он застонал. Попытался освободиться. Бедро обожгло болью. Рана… Удар мечом, драгун… Но разве удар пришелся не в пах? Правда, теперь ему кажется, что… Нет, болит точно не в паху, болит нога…

Медленно, дрожащей рукой Дункан ощупал ногу, придавленную чем-то тяжелым. Но это оказался не теплый бок лошади. Пальцы натолкнулись на твердую, шершавую поверхность. Кусок деревянной опоры! Он просунул пальцы под плед и ощупал место, где чувствовалась боль. Длинная щепка вонзилась в тело, но за нее можно было ухватиться. Одним быстрым движением Дункан вырвал ее и закричал от боли. Заноза оказалась длинной, сантиметров пятнадцать, и была вся в крови. Нет, это не Шерифмур…

Даннотар… Крыша… Марион!

– Марион! – крикнул он.

В ответ – тишина. Пугающая тишина, фоном которой служил рокот разбивающихся о скалы волн. К Дункану медленно возвращалась способность воспринимать реальность. Он привстал на локтях и осмотрелся. Через дыру в крыше виднелось звездное небо и приникал пронизывающий, как обычно на побережье, холод.