Ранальд сделал шаг вперед, но Дункан взглядом приказал ему ничего не предпринимать. Пускай Алан поверит, что они не станут мешать ему насиловать девушку… Он отбросит нож и найдет своим рукам другое применение. Вот тогда-то они и вмешаются!

– Ладно. Только не сильно ее порти, Ал! Не хочу пачкать рубашку кровью Кэмпбеллов. Я не могу платить за стирку чаще, чем раз в неделю!

Девушка, не сводившая с Дункана глаз, всхлипнула. Алан грубо хохотнул, швырнул ее на землю и навалился сверху.

– Нет! – крикнула несчастная и стала крутить головой, чтобы увернуться от губ, которые шарили по ее лицу. – Банда гнид!

– Кричи хоть охрипни, красавица! Меня это даже горячит! – ухмыльнулся Алан, расстегивая последнюю пуговицу на куртке и с новым порывом энтузиазма распахивая ее на груди своей жертвы.

Вонзив кинжал в землю прямо над головой обезумевшей девушки, которая дергалась и извивалась, пытаясь освободиться, он потянул рубашку, высвобождая ее из-за пояса штанов. Именно этот момент Дункан выбрал, чтобы схватить Алана за волосы и сунуть ему под подбородок свой кинжал.

– Что такое? – пробормотал Алан, и рука его застыла под сорочкой, когда клинок больно врезался в кожу у него на шее.

– Я передумал. Я не могу стоять и смотреть, как ты насилуешь женщину, Ал. Мы вернемся в лагерь и отдадим девчонку Аласдару. Пускай решает, что с ней сделать.

– Черт бы тебя побрал, Дункан! Ты предатель!

– Нет! – разозлился Дункан и дернул Алана за волосы, заставляя встать. – Я никогда не предам мою кровь, и тебе это известно. Но мне не нравится проливать кровь невинных, даже если это будет кровь девчонки из рода Кэмпбеллов. Это понятно?

– Ты не видел того ужаса, Дункан! А я… я видел, что эти сучьи дети делали… Дункан! Они расстреляли моего отца, а потом проломили ему череп! Они порубили на куски мою мать и моего маленького брата… Будь они все прокляты! Он тогда был грудничком, а они искромсали его, как поросенка! И все это у меня на глазах… Ты не можешь представить, как это было! Не можешь…

Он застонал и повалился на колени. Ранальд тем временем помог девушке подняться на ноги.

– Ты прав, я не могу себе это представить, – сказал Дункан уже мягче. – Но неужели ты думаешь, что, если ты изнасилуешь и убьешь эту женщину, тебе станет легче? Одумайся, Ал! Ее ведь еще на свете не было, когда погибла твоя семья! Оставь свою ненависть и жажду мести для sassannach!

Алан ничего на это не ответил, и Дункан отпустил его волосы. Одна из украденных лошадей заржала, и те, что остались у реки, ответили на ее зов фырканьем и ржанием. Ранальд бросился к уведенным лошадям и схватил поводья: еще немного, и они наверняка ускакали бы к своим товаркам. Бросив на Дункана мрачный, полный обиды взгляд, Алан подошел, чтобы ему помочь.

Оставленные на песчаном речном берегу лошади понеслись вскачь. Во влажном воздухе стук их копыт по камешкам звучал во много раз громче обычного и далеко разносился над водой. Мужчины тревожно переглянулись. Дункан схватил девушку за локоть, когда она уже готова была дать деру.

– С тобой кто-то был?

– Н-н-нет, я была одна.

Он посмотрел на то место на берегу, где полминуты назад стояли лошади. Вне всяких сомнений, что-то их напугало. Собака или человек? Однако он ничего не увидел. Внезапно со стороны городских укреплений раздался звук выстрела, а следом за ним и второй.

– Проклятье!

Он почувствовал, как рука девушки сначала напряглась, а потом задрожала под его пальцами. Несколько непослушных прядей вырвалось из узла на затылке и упали ей на лицо так, что теперь он не мог видеть ее глаза.

– Господи! – выдохнула она в панике. – Они, наверное, нас видели! Они пошлют за нами отряд!

– Сколько их там? – спросил Дункан, заставляя ее посмотреть на себя.

Так он сразу узнает, врет ли она…

– Не знаю! Две тысячи, может, и больше… Не могу сказать точно. И они все как на иголках. Боятся, что на них в любую минуту могут напасть.

– А ты что там делала?

Девушка сжала губы и нахмурила свои тонкие, красиво очерченные брови над волнующими голубыми глазами. Дункану тоже пришлось насупиться, чтобы не выдать нараставшее в его душе волнение.

– Тебя мои дела не касаются.

– Боюсь, как раз наоборот, моя прелесть! Тебя отправили шпионкой в наш лагерь?

– Нет! Я возвращалась домой!

Несколько секунд он смотрел на нее, не веря своим ушам, потом рассмеялся. Девушка смерила его злым взглядом.

– Хочешь сказать, ты возвращалась в Гленлайон? Одна, без провожатых, посреди ночи и пешком? Ты шутишь или думаешь, что я недоумок?

– Мне сейчас не до шуток. Но на недоумка ты очень даже похож!

– Отвечай! – прикрикнул Дункан, сильнее сжимая ее хрупкую руку.

– Я шла домой. Это правда.

– А почему тогда на тебе мужская одежда? Английская униформа, знаешь ли, слишком бросается в глаза!

– Ничего другого я не нашла… И тебя это не касается. Мне не хотелось болтаться в юбке вокруг лагеря, где полно мужчин!

– И ты думала пробраться в Гленлайон незамеченной в красной английской куртке? Да тебя бы подстрелили или всадили бы нож между лопаток, не спрашивая, кто ты и откуда!

Приходилось признать, что Дункан прав. Девушка опустила глаза и коротко вздохнула, а потом бросила полный ненависти взгляд в сторону Алана, который вместе с Ранальдом и украденными лошадями стоял в сторонке.

– Но уж лучше так, чем быть…

Очаровательная златовласка не закончила фразу. Она тряхнула волосами и дрожащими руками принялась поправлять измятую одежду. От нее исходил все тот же волнующий запах, который преследовал Дункана даже в родной долине. Он тряхнул головой, чтобы прогнать наваждение, и почувствовал легкое покалывание внизу живота.

– Ты должна понять, что теперь мой долг – передать тебя командиру. Он решит, что…

– Мне нужно вернуться в Гленлайон, у меня важные сведения для…

Последнее слово повисло в прохладном воздухе. Девушка подняла на него огромные перепуганные глаза и зажала рот ладошкой, чтобы не сболтнуть лишнего. Дункан еще крепче сжал ей руку.

– Да ты наверняка шпионка!

– Я… О господи! – Она поморщилась от боли и попыталась вырваться. – Мне больно, Макдональд!

– Отвечай немедленно! Для кого ты шпионишь? Для герцога Аргайла?

– Нет. Мой отец принял сторону Претендента. Я никогда не предам свой клан.

– Значит, ты шпионишь по поручению отца? Но неужели Гленлайон настолько глуп, чтобы отпустить свою дочку совсем одну туда, где полно солдат?

– Он не знает, что я тут, – возразила девушка, и глаза ее наполнились слезами.

Дункан растерялся.

– Так кто же тебя сюда отправил шпионить?

– Граф Бредалбэйн.

– Бредалбэйн?

– Надо бы выяснить, ради кого на самом деле старается этот прохвост! – с сарказмом заметил Алан, который, судя по всему, не упустил ни слова из их разговора. – Интересно, чего он добивается на этот раз!

Девушка метнула в его сторону быстрый злой взгляд, но спустя мгновение ее внимание снова сосредоточилось на Дункане. По лицу последнего невозможно было понять, о чем он думает.

– Бредалбэйн надеется, что, если принц взойдет на трон, ему пожалуют герцогство! Он хочет умереть герцогом!

– Даже это не поможет этому олуху попасть в рай!

Воцарилось молчание. Дункан, в душе которого боролись противоречивые чувства, не мог отвести от девушки глаз. Кожа у нее была белая до прозрачности, фигурка – легкая и стройная. Нет, что ни говори, она совсем не такая красивая, как Элспет с ее округлыми формами и мягкой кожей, к которой так приятно прикасаться… Эта девушка, скорее, походила на клинок кинжала – дикая и мятежная, словно хищный зверь. Но тем сильнее хотелось укротить ее, приручить…

Подчинить своей воле… Вот чего ему вдруг до смерти захотелось! То была бы славная битва между мужчиной из Гленко и женщиной из Гленлайона! Какое бы это было удовольствие – накрыть ее тело своим телом, прижать ее острый язычок своим языком… «Я совсем спятил! Она же из Кэмпбеллов!» Их разделяло слишком многое – кровь, смерти, ненависть. Ему надо бы возненавидеть ее, причинить ей боль, позволить Алану надругаться над ней, унизить… Но Дункан знал, что не сможет. Хоть эта девчонка и унизила его, Дункана Колла Макдональда, когда он позволил ей изрыгать ругательства в свой адрес. Он до сих пор злился, вспоминая об этом.

Он отпустил ее руку, и девушка тут же принялась ее растирать. Чтобы женщине в одиночку перебраться через земли Аргайла, нужно было либо быть бесшабашно храброй, либо совершенно не понимать, насколько это опасно.

– Что же старик Бредалбэйн послал тебя выведать?

Пленница мотнула волосами, убирая их с глаз, и украдкой посмотрела на Дункана.

– Этого я тебе не скажу. Я ничем тебе не обязана, Макдональд!

– Да что ты? Если так, пускай Алан закончит свое дело!

Она отшатнулась и открыла рот, но из него не вылетело ни звука.

– Что нам теперь делать? – спросил Ранальд, которому уже надоело слушать.

Дункан посмотрел на своих товарищей, по-прежнему державших лошадей за поводья. Часовые так и не появились, а те выстрелы, видимо, не имели к ним никакого отношения. Пришла пора уходить.

– Сделаем так: вы поезжайте, а одну лошадь оставьте мне. Девчонку я прихвачу с собой.

Алан подошел к нему, криво усмехаясь. Они с Дунканом были одного роста, но Алан был более массивным.

– Так я и думал, – буркнул он и схватился за рукоять своего кинжала.

Дункан глазами проследил за движением товарища.

– Она поедет со мной, Алан, – заявил он без тени страха, в то же время не спуская глаз с руки, которая при этих словах дрогнула. – У тебя есть возражения?

Пальцы рыжеволосого великана снова дрогнули, сжимая рукоять.

– Может, и есть…

– Ты прольешь кровь Макдональда ради женщины из Кэмпбеллов?

Алан с минуту молчал, ища, что бы такое ответить. Не придумав ничего стоящего, он вернулся к лошадям, вскочил на спину ближайшей и, разразившись потоком брани, унесся в темноту.