Кэтрин Коултер - Сезон солнца

На рассвете, выплакав все слезы, она поняла, что не сможет принести жизнь Лотти в жертву своему счастью. Наконец солнце поднялось высоко над гаванью, и Зарабет решила, что сказать Магнусу. Однако в ее сердце еще теплилась искра надежды.

Зарабет заставила себя улыбнуться. Сердце билось так сильно, что она боялась, как бы викинг не услышал его бешеный стук. Девушка знала Магнуса всего несколько дней, но уже не сомневалась, что этот мужчина прекрасно понимает ее. Надо постараться ввести его в заблуждение. Если Олав поверит ей, она получит возможность действовать и спасет Лотти.

Зарабет молила Одина, чтобы норвежец простил ей эту ложь, если, конечно, в нее поверит. Зарабет молила христианского Бога, чтобы Магнус простил ее, когда узнает, во имя кого она солгала.

Харальдсона не ввела в заблуждение ее натянутая улыбка. Он внимательно посмотрел и спросил напрямик:

– Что случилось, Зарабет? Тебе не холодно? Сегодня такое сырое утро.

Холодно! Смех, да и только. Она подошла ближе к колодцу на площади Медных Ворот, зная, что Олав наблюдает за ними из лавки дубильщика. Ей не хотелось, чтобы он видел их лица. Достаточно было того, что отчим их слышал. Зарабет понимала, что ей придется сыграть свою роль безукоризненно. Ради Лотти, ради своего будущего.

– Нет, мне не холодно. Я рада видеть тебя, Магнус Харальдсон. Нам нужно поговорить. Перейду прямо к делу. Я пришла сказать тебе, что не хочу быть твоей женой. Я ошиблась в своих чувствах, решила, что ты мне не подходишь.

Магнус, конечно, обратил внимание на то, что Зарабет бледна и взволнованна. Он не поверил ни единому слову, но ему была непонятна и неприятна эта игра. Викинг запрокинул голову и от всей души расхохотался.

– Ты решила продемонстрировать свое остроумие, крошка? Мне оно не по вкусу. Я готов посмеяться над хорошей шуткой, но жизнь слишком серьезна, чтобы с ней шутить.

– Твоя самонадеянность растет с каждой минутой, как грозовая туча перед дождем. Я сказала правду. И я не шучу. Ты мне не нужен. Прощай!

Она повернулась, собираясь уйти, но викинг схватил ее за руку. Зарабет видела, что он взбешен.

Магнус молча смотрел ей в глаза. Казалось, время остановилось. Он внимательно разглядывал Зарабет, а она мучительно боролась с желанием прошептать ему правду. Наконец девушка постаралась принять – насколько это было возможно – безразличный вид, ведь она не имеет права рисковать жизнью Лотти. Возможно, когда-нибудь позже Зарабет сумеет объяснить ему это. Ведь она все утро молилась, чтобы это «позже» все-таки настало.

– Итак, – начал Магнус, – я наконец встретил девушку, о которой мечтал всю жизнь, и вдруг оказывается, что я ей не нужен. Такая перемена в тебе кажется мне странной, Зарабет. Ведь ты согласилась бы пойти ко мне на корабль вчера ночью, если бы я настоял, разве не так? Неужели станешь это отрицать?

Зарабет понимала, что другого выхода у нее нет, и, смерив его взглядом с головы до пят, постаралась лукаво улыбнуться:

– Я восхищаюсь твоей мужественностью, викинг, и не исключено, что согласилась бы принять твое приглашение. Но я никогда не стала бы твоей женой, не уехала бы из родного Йорка в дикую страну, где на меня смотрели бы как на заморское чудо. Нет, это не по мне. Я в какой-то момент чуть не потеряла разум, но это был всего лишь мимолетный каприз. Я влюбилась в тебя, это правда, но потом…

Она пожала плечами, и это движение было последней каплей, которая переполнила чашу терпения викинга. Олав видел из своего укрытия, что норвежец взбешен. Зарабет уже хотела уйти, но отвергнутый жених был страшен в гневе, и девушка дрогнула. Магнус с такой силой сжал ей руку, что она невольно вскрикнула от боли.

– Послушай, Зарабет, я не верю тебе. Признайся, что это Олав запугал тебя. Скажи правду, и я навсегда отобью у него охоту угрожать.

Она отрицательно покачала головой, испугавшись, что если откроет рот, то неминуемо проговорится.

– Олав Гордый угрожает мне? Странно, что такая мысль пришла тебе в голову, викинг. Ни один мужчина не может угрожать мне. – Она плюнула на землю. – Даже ты. И не смей называть меня лгуньей! Ты просто самовлюбленный дурак. А теперь отпусти, мне в тягость твое общество. И рука болит.

Магнус с силой оттолкнул ее от себя, и Зарабет едва не упала. Она с трудом удержалась на ногах, понимая, что он не протянет ей руку и не поможет подняться. Харальдсон смотрел на нее сверху вниз безо всякого выражения, и в этот момент казался ей надменным и жестоким. Зарабет почувствовала, что он с радостью убил бы ее сейчас.

– Возможно, я позвал бы тебя на корабль, – вымолвил Магнус презрительно и высокомерно. – И ты узнала бы, что такое любовь викинга. Тебя я не разочаровал бы, Зарабет, но сам удовольствия от нашей близости не получил бы. Ты играла моими чувствами, завлекла меня нежностью и искренностью, проявлений которых я никогда в женщинах не встречал. Пожалуй, я действительно был самовлюбленным дураком. Но по крайней мере я на тебе не женился.

Зарабет побледнела от такого унижения, а он запрокинул голову и дико расхохотался.

– Надо же, а я считал себя счастливейшим из мужчин, потому что встретил тебя! Я увидел твою улыбку, твои глаза, твои волосы и воспылал страстью. Мне казалось, что если любишь по-настоящему, то все прочее не важно, все препятствия легко преодолеть. Я думал, что встреча с тобой – это подарок судьбы. И я благодарил провидение за то, что оно сочло меня достойным такого прекрасного создания, как ты. Но это была лишь насмешка судьбы – бессмысленная и жестокая.

Подавленная и растерянная, Зарабет молчала. Магнус развернулся и пошел прочь, но вдруг остановился и бросил, не оборачиваясь:

– Ты просто дрянь, Зарабет, и я искренне надеюсь, ты получишь от жизни то, что заслуживаешь.

Викинг уходил, и полы его широкого плаща развевались на ветру. Зарабет смотрела вслед, и такая невыразимая боль разрывала ее сердце, что хотелось закричать. Она с трудом овладела собой, находя утешение только в одной мысли: теперь Лотти ничто не угрожает. Вот вызволит сестру, вернется к Магнусу и все объяснит ему. Он поймет, и все будет хорошо.

Зарабет даже не шевельнулась, когда услышала над ухом вкрадчивый голос Олава:

– Ты хорошо сыграла, Зарабет. Я боялся, что в последний момент эгоизм помешает тебе. А теперь пойдем домой, девочка. Скоро Лотти вернется к тебе. И все будет по-прежнему.

Она ничего не ответила и отвернулась, чтобы уйти.

– Стой, Зарабет! Куда ты идешь?

– К Кейту и Токи. Я сама заберу Лотти.

– Девчонка спрятана в другом месте. Тебе придется подождать, пока я сам приведу Лотти домой.

Зарабет растерялась, не зная, как поступить; голова кружилась, мысли путались.

– Тогда пойдем со мной, Олав.

– Нет, не сейчас. Завтра. Тебе нужно успокоиться и прийти в себя.

Зарабет подчинилась. Она видела, что Олаву нравится ее покорность, и решила дождаться момента, когда отчим будет занят в лавке с покупателями, чтобы самой потихоньку ускользнуть. Но это была напрасная надежда.

– Не выходи из дома. – Олав остановил падчерицу у самых дверей. – Иначе и ты, и девчонка пожалеете об этом.

Пришлось остаться, но смириться с поражением она не могла. Зарабет приготовила на ужин картофель с луком и жареную говядину, а в стакан Олава подсыпала дурманящий порошок. Отчим держался так, как будто был ее мужем и их связывали крепкие семейные отношения. Через десять минут после ужина Олав стал клевать носом и уснул прямо за столом, уронив голову на руки. Зарабет тихо поднялась и подошла к нему. Отчим громко храпел – ясно, что разбудить его в течение ближайших нескольких часов будет невозможно.

Наконец-то!

Кейт тоже занимался торговлей. Год назад заезжий викинг чуть не убил его за то, что сын Олава продал шкурки, попорченные молью. Зарабет решила утаить от Кейта истинное положение дел, потому как он не задумываясь убил бы отца, узнай, что тот прочит ее себе в жены.

Зарабет бежала по улице. Надо поскорее освободить Лотти и скрыться, а что потом произойдет между отцом и сыном, уже не важно! Наконец она остановилась у небольшого дома, окно которого было затянуто бычьим пузырем. Изнутри доносились голоса, а если прижаться к окну лицом, то можно было разглядеть силуэты людей.

– Говорю тебе, безмозглый недоумок, что она уже у Олава в постели!

Зарабет узнала высокий визгливый голос Токи и, затаив дыхание, прислушалась.

– Я обещал ему спрятать девчонку, – отозвался Кейт, и Зарабет по голосу поняла, что он пьян. – И я буду держать ее у себя до тех пор, пока отец не придет. Он будет рад, если я выполню его просьбу, и наградит нас за это.

– Ха! Да Олав скорее наградит эту маленькую сучку Зарабет, чем собственного сына! Это правда, Кейт, потому что он из кожи вон лезет, чтобы только оставить ее в Йорке у себя под боком. Зарабет из-за него отказала викингу и заставила жениха поверить в то, что не хочет выходить замуж. Об этом весь город говорит!

Кейт пробормотал что-то в ответ, но Зарабет не разобрала слов. Он был сильно пьян, и Токи это раздражало все больше и больше.

– Дурак, тупое животное! До чего же ты жалок!

Ну что ж, Кейт и Токи обрадуются, когда узнают, что она с Лотти убежит к Магнусу. А потом пусть Олав объясняется со своим сыном.

Зарабет медлила, ее спокойствие и уверенность таяли, уступая место страху. Токи перестала пилить мужа, который, похоже, задремал, и, услышав тихий стук, распахнула дверь.

– Ты!

– Да, это я, Токи. Позволь мне войти. Нам с тобой нужно поговорить. Клянусь, тебе понравится то, что я придумала.

– Я не желаю тебя слушать, Зарабет! Ты лжешь мне, я тебе не верю!

Зарабет призвала на помощь все свое терпение, чтобы преодолеть упрямство и недоверие Токи.

– Я не лгу. Мне нужна Лотти. Отдай ее, и я навсегда покину Йорк. Вы больше никогда меня не увидите, и Олав станет добрее к своему сыну. И щедрее. Я говорю правду, Токи. Зачем мне лгать, сама подумай?