Юлия Климова - Сезон одиноких Снегурочек

Зойка наклонилась и ослабила на пакете узел. На войне как на войне!

Это Рэнди Хэмилтон?! Ирина машинально поправила прическу и положила руку на подлокотник кресла. Она его представляла полным, лысоватым мужчиной пятидесяти лет, а он оказался совсем другим…

На сцене стоял высокий блондин в джинсах и просторной белой рубашке. Волосы в художественном беспорядке, глаза горят голубым огнем, а тонкие губы одаривают зал щедрой улыбкой. Ему около тридцати пяти, и он хорошо говорит по-русски, только с акцентом.

– Добрый день, дамы и господа, я давно собирался в Россию и наконец-то смог прилететь. И теперь в моих планах… совместить приятное с полезным – так говорится у вас?

О! Рэнди Хэмилтон, вас ожидает очень много приятных моментов! Ирина улыбнулась и мысленно отправила Нелли Марковне огромное спасибо за хлопоты. Да, это шанс, и его нельзя упускать.

Закончив короткую речь, Хэмилтон сел на стул за угол стола и закинул ногу на ногу. В его движениях преобладали уверенность, спокойствие и некоторая усталость. Взгляд прошелся по залу, метнулся на одну из камер и остановился на бутылке с минеральной водой.

Ирина нервно застучала по мягкому ковровому покрытию мыском сапога. Посмотрел он на нее или нет? Интересно, а он женат? Как же ей раньше не пришло в голову узнать это!

На секунду она переключилась на Фадеева, покачала головой и вернулась обратно к Хэмилтону – она определилась. Определилась!

Зойка их не увидела – почувствовала. Две девицы, сидящие на крайних креслах последнего ряда, одновременно поднялись и по ступенькам направились к сцене. Вот теперь, когда они прошли мимо, их можно было рассмотреть. Такая же бесцветная «униформа» и волосы собраны в пучок.

«Фанатки, мать твою, – подумала Зойка, протягивая руку к пакету, – ничего, Игорь Яковлевич, не беспокойтесь – я вас спасу!»

Девицы сравнялись с операторами, и Эльвира довольно громко скомандовала: «Вперед!» – подскочила, перекинула сумку через плечо и схватила Зойку за руку.

Единомышленницы Сацкой, может, и метились в Фадеева, но первый помидор почему-то попал в Рэнди Хэмилтона. Не причиняя боли, он ударил в грудь и скатился по белоснежной рубашке сначала на колени, а затем на пол, оставляя после себя оранжево-красный след.

Второй помидор полетел в экран, а третий все же попал Фадееву в плечо. Девицы ловко доставали из пакетов пропитанные яростью, местью и уксусом мягкие томаты и кидали их на сцену.

Сацкая оттолкнула оператора и, метнувшись вдоль первого ряда (Зойка хвостиком неслась за ней), остановилась посередине как вкопанная.

– За Шекспира!!! Давай! – скомандовала Эльвира, отпуская руку новой «подруги». – Кидай!

– Ща я тебе такого Шекспира покажу… – прошипела Зойка и, сильно толкнув Сацкую, которая полетела на незамеченную в суматохе Задольскую, бросилась на сцену.

– Измена! – взвизгнула Эльвира и получила еще удар, только уже в спину. Ира делить одно кресло на двоих не собиралась.

Забраться на сцену с первой попытки Зойке не удалось – высоко, да и руки трясутся, но как только ноги ступили на дощатую поверхность, она тут же бросилась к Фадееву. Закрыла собой и, крикнув: «Не волнуйтесь, Игорь Яковлевич, – отобьемся!» – достала сразу два помидора и кинула в ту девицу, что находилась слева.

От начала «террористического акта» прошла минута. В зале сначала царило оцепенение, а затем народ повскакивал с мест и бросился к выходу. Никому не хотелось схлопотать помидором по лбу, да и какой-то пацан с третьего ряда, явно развлекаясь, крикнул короткое, но грозное слово: «Бомба!»

На сцене тоже присутствовала паника – актеры, оценив обстановку, устремились к служебному выходу, журналисты вместе с фотографами припустили за ними следом. Сохранили спокойствие только телевизионщики, которым предстояло выполнить сразу две задачи: спасти технику и отснять «горяченькое», а также Фадеева и продюсера из Америки.

Рэнди Хэмилтон вскочил со стула уже после первой помидорины, но с места не сдвинулся – происходящее настолько захватило его, что он боялся пропустить даже секунду шокирующего действа. Это же не страна – это вечная революция!

Фадеев, услышав о Шекспире, сразу понял, по чью душу пришли неадекватные девицы, да и слово «бомба» крикнул его светотехник (получит потом подзатыльник!), так что речи о бегстве быть не могло. Прошлый раз Игорь Яковлевич дал себе слово закончить затянувшееся безобразие и теперь «без улова» уходить не собирался. Но перед ним выросла маленькая худенькая девушка со светлыми волосами… «Отобьемся», – обернувшись, пообещала она и закрыла его собой…

Ирина Задольская десять минут назад молилась о поводе для знакомства, и, по всей видимости, мольбы ее были услышаны. Что тут творится – непонятно, но Рэнди Хэмилтона надо спасать, и сделает это ОНА.

Оттолкнув в сторону орущую девицу, держащую в руках вонючий пакет, она бросилась по ступенькам на сцену. Взгляд выхватил из картинки перевозбужденную Зойку Карпушину, но на удивление не хватило времени.

– Рэнди! – крикнула Ира, и американец обернулся.

Изумление на его лице сменилось острой заинтересованностью. Хороша… Кто она?

Ира взяла Хэмилтона под локоть и настойчиво потянула за собой.

– Пойдемте! Вам здесь не место!

– Как вас зовут?

Она наклонила голову набок и кокетливо произнесла:

– Скажу, если вы пойдете со мной.

Он узнал ее. Не сразу, но узнал. Яркий макияж, розовый полушубок, снежинки на волосах и плечах… «Ах, Вы похожи на улыбку Вашу!» Зоя. ЗОЯ.

– А ну-ка давай сюда пакет, – потребовал Фадеев, разворачивая Зойку к себе лицом. – И марш отсюда!

– Нет! – возмутилась она, вырываясь. – Я вас в обиду не дам!

Он смерил маленькую защитницу теплым взглядом и, не слишком-то церемонясь, отобрал пакет, а саму Зойку спрятал за спину.

– Бейте по центру! – скомандовала она, протягивая руку и тыкая пальцем в разъяренную Сацкую. – Она у них самая главная!

От нетерпения она даже подпрыгнула на месте и до боли прикусила язык (ой!). Уж не промахнитесь, Игорь Яковлевич, не промахнитесь! Будет знать Элька, как приставать к талантливейшим людям и как склонять честных девушек к террористическим актам! Не на ту напала!

Отправив три помидора в разные стороны, Фадеев увидел вбегающих в зал охранников. Ну, теперь с поклонницами Шекспира наконец-то разберутся – заигрались девочки, заигрались.

– Уходим, – сказал он и, схватив Зою за руку, быстрым шагом направился к выходу.

«С ума все сегодня посходили, – быстро подумала она, – таскают меня куда хотят. Я же не сумочка!»

Охранники хоть и припозднились, но работу свою выполнили на «отлично» – три представительницы общества «Летняя ночь» были задержаны и отправлены в ближайшее отделение милиции для дальнейшего разбирательства.

– У вас джемпер в помидорах, – сбегая по ступенькам, выпалила Зойка.

– Тебе тоже досталось, – усмехнулся Фадеев, – и рукава, и брюки…

– Ерунда! Это не самая любимая одежда – не так жалко. Приеду домой, застираю, может, и пятен не останется.

Она дернулась к гардеробной, и Фадеев устремился за ней.

Взяв вещи, они торопливо оделись и вышли на улицу. Желания встречаться с телевизионщиками и журналистами не было.

– А ты как здесь оказалась? – спросил Игорь Яковлевич, вынимая из кармана ключи.

– Хотела перенять опыт, – обматывая шею шарфом, ответила Зойка, – я на театральных курсах учусь… в прошлом году экзамены завалила, теперь опять поступать буду.

– А как же розыгрыши?..

– Подрабатываю в одной конторе.

– Ловко у тебя получается, – Фадеев одобрительно улыбнулся. – Значит, так, сейчас поедем ко мне и приведем одежду в порядок, а то твои родители с ума сойдут, когда это увидят.

– Да вы что! – Зойка захохотала. – Я уже взрослая, мне почти тридцать лет. Это внешность такая обманчивая… и живу я одна.

– Ну, нет, – замотал головой Фадеев, – досталось тебе помидорами из-за меня, так что именно я должен компенсировать нанесенный моральный ущерб. Живу я близко – на машине десять минут, и к тому же вчера мне подарили отличный ликер – отпразднуем крах общества «Летняя ночь».

Подняв голову, Зойка посмотрела на именитого режиссера. Нет, она вовсе не боялась ехать к нему домой, и в душе не было неприятных всплесков (вдруг он хочет ее соблазнить – какое там!) – они просто попали в дурацкую ситуацию, от них пахнет уксусом и помидорами, и он действительно чувствует себя виноватым.

«Интересно, а как он живет, здорово бы взглянуть». В памяти рыбкой блеснул давний сон, и Зойка еле сдержала смех.

– Поехали, – просто ответила она, – а то у меня за воротником так противно… кажется, туда попали внутренности помидора.

В квартиру Фадеева Зоя входила не дыша, на цыпочках. Да если кому рассказать – не поверят! Ого! Ух ты! Ничего себе!

Вообще-то обстановка была стандартной. Добротной, дорогой, но стандартной. Без леопардовых шкур на полу и без собственного портрета в полный рост на самом видном месте. Но все равно каждая вещичка, каждый предмет мебели Зойке казался необычным (а разве может быть обычное у такого человека?) – воображение само дорисовывало детали, и остановить его не представлялось возможным. Замерев посреди просторной центральной комнаты, Зоя фотографировала взглядом все, что попадалось на глаза.

– Супер, – наконец-то выдохнула она, залезая рукой под воротник. – Чешется, зараза, – объяснила она свое движение, – ядреные, видимо, были помидорчики.

– Да уж, на чесноке и специях не экономили, – поддержал Фадеев и добавил: – Если хочешь, можешь сходить в ванную, а я после тебя. Чистое полотенце в шкафчике. Там же есть чистый халат, но тебе, наверное, он будет очень велик.

Идти в ванную – неловко, пахнуть рассолом – стыдно. Зойка уложила на чаши весов и то и другое и на секунду задумалась.