Бывали вечера, когда в ее ресторане много, очень много пили. Коктейли, шампанское, вино, портвейн, ликеры – просто удивительно, сколько выпивали клиенты, да и сама Маргарита. Много раз она брела домой по пустынным улицам, опираясь на Портера и распевая песни. Зачастую ее рассудок туманился, и она говорила глупые, несправедливые и даже жестокие вещи, совершала необдуманные поступки (взять хотя бы случай с Дэмианом Виксом!), но это ее не останавливало. Маргарита до сих пор любила выпить и считала, что ощущение всемогущества, навеянное алкоголем, – чудесный божий дар. Потянувшись к дверной ручке, она вдруг подумала, что ей повезло: алкоголь никогда не побеждал ее, как, скажем, Уолтера Аркейна. Она никогда не глушила дрянной виски в десять утра и не сбивала потом несчастных бегунов, гоняя на сумасшедшей скорости по обледенелым дорогам. От одной этой мысли Маргарита протрезвела и хмуро распахнула дверь, не задумываясь, кто там может быть. Да хоть этот чертов почтальон, который приходит, когда захочет!

– Тетя Дейзи?

Маргарита услышала слова прежде, чем увидела лицо. Она все-таки пришла, подумала Маргарита и, не веря своим глазам, вгляделась в гостью. Рената Нокс собственной персоной, крестная дочь, красная и вспотевшая, стоит, тяжело дыша, слева на подбородке лиловеет синяк. Светлые волосы стянуты в хвостик, одета в белую футболку и розовую юбку, между маленьких грудей врезается ремень громоздкой спортивной сумки. Похоже, Рената бежала в босоножках всю дорогу от Халберт-авеню, но Маргарите она показалась невыразимо прекрасной. Вылитая Кэндес.

– Милая!

– Можно войти? – спросила Рената. – Я сбежала.

– Да, конечно.

Маргарита впустила девушку в дом, по-прежнему не веря своим глазам. Неужели она все-таки пришла? Маргарита закрыла дверь, а когда Рената бросила на нее встревоженный взгляд, заперла на замок.

– Спасибо, – поблагодарила Рената.

– Тебе спасибо!


Маргарита вытащила из морозильника второй бокал для шампанского, наполнила до краев. Рената бросила тяжелую сумку на пол.

– Можно я останусь переночевать?

– Конечно! – кивнула Маргарита.

Радуясь за себя и за одну из спален наверху, которая наконец-то дождалась гостей, она не сразу поняла очевидное: на Халберт-авеню что-то явно не заладилось. Маргарита вручила шампанское Ренате, та благодарно взяла бокал.

– Давай, выпей сразу. Судя по твоему виду, тебе не помешает. Через минуту сядем за стол.

Маргарита собиралась сервировать закуску в гостиной, но потом решила, что там чересчур чопорная обстановка. Напольные часы будут взирать на них с Ренатой, как вооруженная стража. Значит, стол на кухне. Маргарита принесла туда коктейльные салфетки в горошек, зубочистки, мидии, соус айоли. Она осталась в кимоно, не хотела ни на минуту выпускать Ренату из виду – вдруг девочка исчезнет так же неожиданно, как и появилась?

– Садись, пожалуйста, садись!

Рената рухнула на кухонный стул. Все еще встревоженное лицо девушки горело от солнечного ожога. Она наколола на зубочистку мидию и окунула в густой чесночный соус.

– Ты можешь объяснить, что случилось?

Предполагалось, что сегодня вечером говорить будет Маргарита, и она заранее беспокоилась, как начать разговор. Теперь такая необходимость отпала.

Рената не спешила объяснять. Она ела. Отправляла в рот одну за другой мидии, не замечая, как соус обильно капает на стол. Впрочем, она обратила на это внимание, когда запачкала футболку. Вытерла капли соуса салфеткой, оставив белесые пятна.

– Извините, я умираю от голода.

– Ешь! Угощайся!

– Восхитительно! – пробормотала Рената. – Просто божественно вкусно!


Рената допила шампанское и попыталась расслабиться. Скоро ее найдут. Кто-нибудь обязательно сюда явится, но она никуда не пойдет. Пусть попробуют заставить!

– Милая? – спросила Маргарита.

Рената видела фотографии тети Дейзи в свадебном альбоме родителей. На тех фотографиях крестная была в пурпурном платье, заплетенные в косу волосы собраны на макушке в тяжелый узел, похожий на шляпу. В конце альбома лежали фотографии Маргариты со свадебного приема. На одном снимке ее сфотографировали с распущенными длинными волосами, вьющимися после тугого плетения. Маргарита переоделась в черный свитер с высоким горлом и черные брюки; в одной руке она держала сигарету, в другой – бокал красного вина. Ренатины родители тоже попали на эту фотографию, а еще дядя Портер, дядя Чейз и одна из официанток. Снимок сделали в парижском кафе – все такие сексуальные и слегка улыбаются, окутанные сигаретным дымом. Маргарита выглядела очень эффектно, и Рената сохранила в памяти этот образ: ее крестная, знаменитый шеф-повар с изысканным вкусом, лучшая подруга матери.

У сегодняшней Маргариты были короткие взлохмаченные волосы (честно говоря, она, похоже, стригла их сама), и выглядела она намного старше, чем на фотографиях. На ней было розовое шелковое кимоно, и этот предмет одежды сразу заинтересовал Ренату. Экшн наверняка выбрала бы себе что-нибудь подобное в магазине подержанных вещей. У этого кимоно был свой характер, своя история. Если бы оно принадлежало Сьюзен Дрисколл, та прятала бы его на чердаке и вытаскивала только для костюмированных вечеринок, скажем, на Хеллоуин. Маргарита же вышла в нем к ужину. Стильная женщина, несмотря на небрежную прическу и зрелый возраст. А самое главное, она излучала великодушие, терпимость, доброту, в чем сейчас так нуждалась Рената. Она поняла, что готова рассказать крестной все, как только та спросила: «Ты можешь объяснить, что случилось?»

– В общем, я опять сбежала.

Маргарита с легкой улыбкой кивнула:

– Понимаю.

Рената думала о том, что сейчас происходит в доме Дрисколлов. Интересно, приехал ли ее отец? Заметил ли кто-нибудь, что ее нет? Сколько пройдет времени, прежде чем зазвонит телефон? Рената надеялась, что, сбежав, ясно дала понять – она не выйдет замуж за Кейда. Не собирается подстраиваться ни под его представление о ней, ни под представление Дрисколлов или отца. У нее свой путь в жизни.

– Я сегодня изменила жениху, – призналась Рената. – Переспала с другим парнем.

Маргарита вопросительно приподняла брови. Затаенная улыбка померкла, и Рената пожалела о сказанном. Вдруг Маргарита ее осуждает? Сама Рената чувствовала себя виноватой, но в основном из-за того, что была с Майлзом в дюнах, когда с Салли произошло несчастье. Сам факт секса ее не очень тревожил, хотя приходилось считаться с чувствами Кейда, а теперь и Николь. Каким-то образом секс с Майлзом предопределил вполне закономерный результат всех странных и необычных событий сегодняшнего дня.

– Если я расскажу, вы не будете меня осуждать?

– Господи, конечно, нет!

Маргарита пригубила шампанское и кивнула, взяв мидию.

– Давай, я слушаю.

Часы все тикали и тикали; они отбили без четверти восемь, потом восемь. Количество мидий уменьшилось, зато на краю блюда выросла горка использованных зубочисток. После того как все мидии съели, Маргарита принесла Ренате ломоть хлеба – вымакать остатки соуса. Время от времени девочка вспоминала о хороших манерах и скромно складывала руки на коленях, но потом забывала, увлеченная собственным рассказом, жадно глотала шампанское и до блеска вычистила миску из-под айоли. Маргарита предвосхищала ее желания – подливала шампанское, подсовывала хлеб или чистую салфетку, – а сама старалась не упустить нить повествования. Рената начала с помолвки, которая произошла всего лишь неделю назад: бриллиантовое кольцо в бокале винтажного «Дом Периньон», ресторан «Зонтики». Невозможно отказаться, кивнула Маргарита. Потом Рената перешла к дому на Халберт-авеню и родителям жениха, Сьюзен и Джо Дрисколлам. Спросила, помнит ли их Маргарита. Она не помнила. Рената подробно описала мать Кейда, Сьюзен: рыжие волосы зачесаны назад и завиваются чуть ниже ушей, большие голубые глаза, костлявые руки с позвякивающими золотыми браслетами. Маргарита не вспомнила никого с такой внешностью; за долгие годы работы и бесчисленные летние вечера много их было, таких дамочек.

Маргарите показалось, что она разочаровала Ренату, не вспомнив людей, с которыми та должна была породниться, однако Рената язвительно улыбнулась, давая понять, что ее это радует.

– А как насчет Робинсонов? – спросила девушка. – Она такая маленькая, темноволосая, весит килограммов сорок. А его зовут Кент, и он носит очки-половинки.

– Нет, милая, не помню, прости. Если бы я их увидела, то…

Еще один взгляд человека, только что заработавшего призовые очки.

Маргарита выслушала о пробежке Ренаты до «Пляжного клуба», свадебном списке Сьюзен и о том, как Рената рассказала отцу о помолвке, а потом решила поехать на пляж Мэйдкьюкама с этим парнем, Майлзом.

– Да, соблазн был велик, – заметила Маргарита.

– Даже не представляете насколько!

Тон повествования изменился. Голос Ренаты помрачнел, темп речи замедлился. Маргарита услышала о девушке по имени Салли, изукрашенной татуировками и пирсингом, как рождественская елка. Салли взяла в машину доску для серфинга, которая случайно ударила Ренату в челюсть, отсюда и синяк. Вначале Салли не понравилась Ренате, но потом они увидели крест, поставленный Маргаритой много лет назад (Маргарита вспомнила, как озябшими руками заколачивала его в землю молотком для отбивания мяса), и Салли была рядом с Ренатой, когда та опустилась на колени и поцеловала крест. Затем Маргарита услышала о бурном прибое, о том, как Салли вручила Ренате свои солнечные очки и поцеловала ее в щеку. О волейбольном матче, бутербродах, помятых бутылками с пивом, о том, как Рената сидела между Салли и Майлзом, испытывая странное чувство, что ей нужно выбрать кого-то одного. Маргарита услышала о том, как Салли попросила Ренату: «Присмотришь за мной?» А еще: «Смотрите, не поженитесь, пока меня не будет».

– Я пообещала последить за ней, но как только она вернулась к морю, пошла в дюны с Майлзом.

Маргарита кивнула.