– Центральный парк. – Затем он обернулся к ней. – Я не поверил ушам, когда Кери сказал мне, что ты повернулась и ушла.

– Кери сказал тебе? – недоуменно переспросила Мэлори, но затем поняла:

– Ах да, в машине есть телефон. Я и не подумала, что он может тебе позвонить.

Губы Сэбина упрямо сжались:

– Нет, ты подумала. Подумала о том, что тебе будет удобнее сбежать от меня, даже не попрощавшись.

Мэлори смотрела прямо перед собой, гордо подняв голову:

– Я знала, что мне будет трудно говорить с тобой.

– Вот здесь ты права. Еще как трудно, черт побери! Даже невозможно! Я поперея на Лонг-Айленд, чтобы спасти твою дружбу с Гердой, а ты…

– Ты мог бы спросить меня, и я сразу сказала бы тебе, что это безнадежно. – Она посмотрела на Сэбина. – Герда ведь даже не стала тебя слушать, разве не так?

– Еще как стала. Я заставил ее. – Сэбин помолчал. – Она, правда, не захотела сразу поверить мне. Придется предпринять еще одну попытку.

– Вряд ли у тебя что-нибудь получится. Она любила Джеймса. Ей проще думать, что во всем виновата я, нежели осуждать его.

– Судя по тому, что поведал мне Кери, тебе так тоже проще. – Он взял ее за плечи и потряс. – Пойми одно. Ты ни в чем не виновата. Ты не давала Делажу никаких поводов.

– Откуда тебе знать! – В ее голосе звучала мука. – Откуда мне самой знать!

– Это я тебе говорю. Я знаю тебя. В тебе много тепла и любви, но только безумец, подобный Делажу, мог истолковать проявления дружбы как нечто большее. – Сэбин горько улыбнулся. – У меня для этого было гораздо больше оснований, и то…

Мэлори смотрела поверх его плеча в тонированное стекло, за которым нескончаемой разноцветной лентой проносились улицы города.

– Ты как-то раз сказал, что женщины, подобные мне, пробуждают в мужчинах одержимость.

– Так и есть. – Сэбин отпустил плечо Мэлори и взял ее лицо в свои ладони. – Хватит смотреть в это дурацкое окно. Лучше послушай меня. – Взгляд его был пристальным и не отрывался от ее лица. – Ты настолько прекрасна, что я начинаю дрожать от одного только взгляда на тебя. Я как-то сказал Кери, что ты – возродившаяся Елена Прекрасная. Из-за таких женщин, как ты, мужчины начинают войны, пишут великие книги, но… – Он прервался, чтобы сделать глубокий вдох. – Но красота – не единственное, что в тебе есть, и даже не главное. Помимо этого, ты еще глубокий и умный человек, и ты имеешь право выбора. Ты не можешь судить себя за то, что Делаж полюбил тебя. – Он помолчал. – И не можешь винить себя за то, что тебя полюбил я.

Мэлори замерла, не в силах отвести глаз от его лица:

– Что?

– Ты имеешь право выбора, – чуть охрипшим голосом повторил Сэбин. – Но у меня тоже есть кое-какие права. Ты была не совсем честной по отношению ко мне. Ты не дала мне возможности доказать тебе это. Ты все время убегала от меня.

– Я должна была убежать.

– Почему? – Его большая рука, которой он убирал локоны с ее лица, была на удивление мягкой. – Тебе понравилось любить меня. Я точно это знаю. И я сам тебе понравился. Я не давил на тебя. Господи, если бы ты только знала, с каким трудом мне это удавалось! Каждую секунду, когда я находился рядом с тобой, мне нестерпимо хотелось схватить тебя в охапку и силой утащить обратно в Кандрахан.

– На три месяца? Он качнул головой:

– Навсегда.

По жилам Мэлори бурлящим потоком начала разливаться искрящаяся радость.

– Но ты же сам говорил, что ничто не длится вечно.

– Мне было… страшно, – с запинкой проговорил он. – Я с самого начала знал, что не смогу отпустить тебя через три месяца. И опасался, что, когда попытаюсь удержать тебя, ты станешь паниковать. Я боялся, что ты уйдешь, как все другие. Мне нужно было защитить себя. Мэлори перестала дышать:

– Почему?

– Потому что я знал: если ты бросишь меня, я этого не переживу.

Это признание прозвучало так искренне и бесхитростно, что из глаз Мэлори потекли слезы. Она подняла руки и вцепилась ему в плечи:

– Замолчи! Ты можешь выдержать все, что угодно, Сэбин. Ты настоящая скала.

Он скривился, испытав отвращение к самому себе.

– Черт! То я убеждаю тебя в том, что ты не виновата, то пытаюсь переложить на тебя вину за то, что со мной происходит. – Он вымученно улыбнулся. – Ты права. Я переживу.

– В этом не может быть сомнений.

– Но я не буду счастлив. Моя жизнь будет похожа на лето, которое приходит после твоей ежевичной зимы. Какая бы чудесная погода ни стояла, мне она покажется слякотью. Если рядом не будет тебя. Поэтому хочу предложить тебе сделку.

– Еще одну?

– И очень важную, – кивнул Сэбин. Он немного помешкал и выдохнул:

– Выходи за меня замуж. – А затем торопливо заговорил:

– Я все обдумал. Я даю тебе гарантии, что твоя карьера актрисы будет успешной, я буду заботиться о тебе и оберегать. Наверное, жить рядом со мной не очень просто, но у тебя будет много денег, и я не стану требовать, чтобы ты родила мне ребенка, если, конечно, ты сама не захочешь этого…

– Замолчи.

– Тебе этого недостаточно?

Мэлори прикрыла глаза ресницами.

– Ты – сама щедрость. Итак, что я буду иметь? Деньги, карьеру, защиту. А что в результате такой сделки получишь ты?

– Тебя. Это все, что мне нужно. С самого первого момента, когда я впервые тебя увидел.

Мэлори повернула голову к Сэбину, почувствовав на губах его ладонь.

– Я не согласна на такие условия. Сэбин напрягся:

– Но что еще я могу тебе дать?

– Я возражаю не против того, что ты мне даешь, а против того, что ты намерен получить от меня. – Она подняла глаза и встретилась с ним взглядом. – Этого недостаточно. Ты недостаточно притязателен для такого блестящего бизнесмена, каким являешься. Не хочешь ли выслушать мои условия?

Сэбин замер:

– Я слушаю тебя.

– Я хочу, чтобы ты пообещал никогда не покидать меня. Если когда-нибудь ты перестанешь любить меня, как женщину, я хочу остаться хотя бы твоим другом. – Мэлори протянула руку и прикоснулась пальцами к его щеке. – Ты должен позволить мне родить для тебя как минимум двух детей. Мне самой хотелось бы четверых, но я согласна и на двух. – Она помолчала, и ее лицо осветилось солнечной улыбкой. – И ты должен делать вид, что не имеешь ничего против, когда я по сорок раз на день стану говорить о том, как сильно тебя люблю.

Глаза Сэбина широко раскрылись.

– Ты любишь…

Долгим поцелуем она заставила его замолчать.

– А почему, как ты думаешь, я пыталась от тебя убежать, идиот ты эдакий? Ты хотел видеть, как я веду себя под воздействием импульса, забыв о рассудке и здравом смысле. Именно так я и поступила, убежав от тебя. Тогда мне казалось, что мной руководит инстинкт самосохранения, сейчас же я понимаю, что просто боялась получить еще одну пощечину.

– Но я никогда не ранил тебя, – охрипшим голосом проговорил он. – Я не такой, как Бен. Ты не должна меня бояться.

– Должна Любовь – это всегда риск. И чем сильнее любовь, тем больше риск. – Мэлори тихо засмеялась. – Но, честное слово, эта игра стоит свеч.

На лицо Сэбина внезапно налетело облачко озабоченности.

– Ты уверена в этом? Не лги мне! Я удовольствуюсь и тем, что…

– Черта с два ты удовольствуешься! – засмеялась Мэлори – Тебе нужно все без остатка. Уж теперь я это знаю.

– И все равно любишь меня? – Широкая счастливая улыбка смягчила его черты, сделав их почти прекрасными – Черт бы меня побрал!

– Ну что, по рукам?

Он наградил любимую долгим, страстным поцелуем.

– Нет.

– Нет? – удивленно взглянула на него Мэлори.

– Останови машину, – приказал Сэбин шоферу. – Видишь, там впереди стоят прогулочные кареты? Притормози возле них. – Лимузин остановился у тротуара. Сэбин распахнул дверь и потянул Мэлори за руку. – Пойдем.

– Куда?

Он подвел женщину к свободному экипажу, залез в него и помог ей взобраться на сиденье.

– Больше – никаких сделок. Когда наши внуки спросят, где мы были, когда я сделал тебе предложение, я хочу сказать им, что все было благопристойно. Когда мужчина ухаживает за Еленой Прекрасной, он должен находиться хотя бы в карете. – Сэбин сделал знак вознице, и серая лошадь застучала по асфальту копытами, направляясь мимо отеля «Плаза» в сторону Центрального парка. – Так что забудь о сделках и торговле.

Мэлори никогда не видела на лице Сэбина такого озорного, мальчишеского задора. Она откинулась на сиденье и прикрыла глаза. Душу ее переполняла любовь. Ветерок ласково гладил ее щеки и перебирал локоны. Экипаж неспешно въехал под сень раскидистых деревьев Центрального парка.

Она знала, что если они собрались идти по жизни вместе, им нет нужды давать друг другу взаимные клятвы. Но если Сэбину захотелось сделать подобный романтический жест, с какой стати спорить! Сейчас он говорил про их будущее, которое простиралось в вечность, о том, насколько важны крепкие корни семьи и дома.

Она поудобнее устроилась на сиденье рядом с любимым и сказала серьезным тоном:

– Ты совершенно прав. О внуках мы должны позаботиться как можно скорее.