Марианна подумала, что от жары у нее начались галлюцинации — откуда бы виноделу тут взяться? И именно в тот момент, когда она мечтала о встрече? Девушка совершенно по-детски зажмурилась, но когда открыла глаза, видение никуда не исчезло, а все таким же нагловатым взглядом рассматривало ее, стоя у колонны.

Все вокруг дышало романтикой и сказкой, кружило голову запахом жасмина и мирта и заставляло сердце биться чаще.

ГЛАВА 5

— Сеньорита Марианна, — Альмавива шагнул вперед, выходя из тени колонны.

Качнулись темно-красные розы, и легкий ветер бросил к ногам Воронцовой алые лепестки. Она застыла от неожиданности.

— Не ожидала вас здесь встретить, — выдохнула Марианна, надеясь, что лицо ее равнодушно и не выкажет всю ту бурю эмоций, что овладела ею.

— Тебя, — чуть резковато поправил он. — У нас в стране чаще говорят именно так.

— Хорошо, — улыбнулась Марианна.

Она — деловая женщина, ей нельзя вмешивать в работу страсть. А этот мужчина — клиент ее фирмы, с которым еще, возможно, не раз придется сотрудничать. И кто знает, не в этой ли проклятой сделке все дело. Может, Альмавива хочет что-то обсудить, но с их менеджером общаться у него нет желания. Да что угодно могло быть причиной встречи! Но как же тяжело объяснить это сердцу, что дикой лошадью взбрыкивает в груди!

И хочется верить, что Энрике специально искал ее.

Но почему тогда не позвонил, должны же у него были остаться ее контакты? Как все это странно!

Он приблизился, какое-то время рассматривал ее лицо — так смотрят на красивый цветок в оранжерее, а потом прикрыл ей глаза от солнца, при этом не прикасаясь.

— Твои глаза такие светлые, что кажется — оно сожжет их. Они как бирюза. Как море.

Марианна замерла, не зная, как реагировать. Впрочем, она знала, что испанцы бывают слишком галантны и иногда эта галантность находится в опасной близости к флирту.

Но почему бы и нет? Почему бы не почувствовать себя на месте героини цыганского романсеро?

Потому что курортные романы плохо кончаются.

Альмавива убрал ладонь и медленно направился к арке, украшенной цветным мавританским орнаментом и резьбой. Он сделал приглашающий жест рукой, зовя Марианну. И она, словно зачарованная, пошла с ним рядом, стараясь сохранять холодноватое выражение лица и легкую полуулыбку. Она не знала, как реагировать на его жесты и фразы, не знала, что он на самом деле думает. И почему оказался в Алькасаре в тот же день, что и она.

— Ты уже осмотрела все здесь? Или нужна экскурсия? — голос Энрике казался чуть простуженным.

— Да, я прошла все сады и галереи, мне повезло — все было открыто, даже покои королевской семьи… я уже часа четыре здесь гуляю.

Марианна продолжала идти, пытаясь не смотреть на спутника. Казалось, от одного взгляда на его хищное красивое лицо она навсегда потеряет покой. И девушка злилась на себя — никогда не думала, что может так быстро увлечься незнакомцем. Что она знает об этом виноделе? Ровным счетом ничего. Он может оказаться помолвленным, женатым, да маньяком, в конце концов! Ведь почему-то же преследует ее по всей стране? В то, что мужчина случайно оказался в Алькасаре, не верилось. Это слишком странное совпадение. К тому же Марианна вспомнила, что на ужине он интересовался ее планами, и она говорила, что собирается именно сюда.

— У тебя еще есть время? — спросил Альмавива, беря девушку под руку хозяйским жестом, словно они были знакомы давным-давно. — Я хотел бы показать тебе одно место в Севилье, церковь де ла Каридад примечательна тем, что в ней похоронен граф де Маньяра, известный миру как Дон Жуан.

— Это было бы интересно, — Марианна не стала убирать руку, но ощутила, что от прикосновений Энрике кровь прилила к щекам. — Знаменитый сердцеед, он стал легендой еще при жизни.

— На развалинах старой часовни он перед смертью построил госпиталь, — продолжил рассказ Энрике, уверенно ведя девушку к выходу из дворца, — видимо, раскаявшийся распутник хотел очиститься от пороков.

— Я, кстати, слышала, этот город называли городом грехов, почему бы это? — Марианна бросила быстрый взгляд на Альмавиву. Но тот промолчал.

До церкви добрались быстро — Энрике на соседней с Алькасаром улочке ждал черный автомобиль, и девушка садилась в салон не без опасений, все еще не зная, стоит ли доверять этому испанцу. Было немного страшно, но заметив насмешливый взгляд винодела, Марианна даже разозлилась на себя за эту трусость. Ну, почему она в каждом мужчине, который пытается за ней ухаживать, видит только плохое? Пора избавляться от этой привычки, иначе она так и останется старой девой.

Церковь оказалась не слишком далеко — на берегу реки, недалеко от арены Пласа-де-Торос-де-ла-Маэстранса. Изящный декор на фасаде, изразцы со святыми и добродетелями, по обе стороны двери — скульптуры. Все сделано со вкусом, без лишнего пафоса.

Энрике рассказывал про архитекторов и художников, которые строили и украшали госпиталь, а Марианна восхищенно разглядывала всю эту красоту.

— Здесь покоится худший из людей, который когда-либо жил на свете — так было выбито на его надгробии, — этими словами Альмавива закончил экскурсию и направился в сторону набережной. — Надеюсь, у тебя еще есть время? Мы могли бы поужинать. Я голоден.

— Я тоже, — ответила Марианна, ловя его пристальный взгляд.

И почему-то ей показалось, что он вовсе не о еде. Странно, почему Энрике повел ее именно сюда, к церкви, построенной знаменитым ветреным любовником? Неужели это какой-то намек?.. Но решив не искать подтекстов там, где их может не быть, Марианна решительно пошла вслед за мужчиной — она ведь хотела этой встречи? Хотела. Что ж теперь испугалась?

В этом городе мореплавателей и первооткрывателей, городе отважных и смелых искателей приключений, городе известных музыкантов, в городе Дон Жуана, Фигаро и Кармен, в этом мятежном городе, пронизанном солнцем, открытом ветрам, любви и страсти, городе, познавшем все — и большую славу, и падение… В этом городе до сих пор бродят тени прошлых столетий под старыми мандариновыми деревьями. И тени эти закутаны в короткие испанские плащи, тени укрыты мантильями, тени скользят по стенам старинных зданий, чтобы исчезнуть возле Гвадалквивира, сгинув в свинцовых водах знаменитой реки. По стертым камням мостовых, вдоль набережной с ее редкими деревьями и старинными мостами, как когда-то все эти тени, идут люди, и туристов в это жаркое августовское время не так и много.

Основной поток хлынет в сентябре… Но Марианна даже рада, что приехала именно сейчас — ведь иначе ее могли не направить на встречу с виноделом, и она могла никогда не встретить этого мужчину.

Значит ли для него что-то эта встреча и эта прогулка по вечерней Севилье? Марианна бросила быстрый взгляд на Энрике, увлеченно рассказывающего ей какую-то городскую легенду про погибшего матадора. Если бы ничего не значило их знакомство, то разве искал бы он ее здесь, в этом городе греха и корриды, городе страсти и старины? Не мог он просто так оказаться в Алькасаре именно тогда, когда там была она. Не верила Марианна в такие совпадения.

И пока Энрике рассказывал о матадорах и корриде, что было большой редкостью для испанца, ведь бои быков повсеместно попадали под запреты, и это была весьма болезненная тема для местных — Марианна пыталась по его лицу и фразам понять, что же он думает о ней и их встрече, якобы случайной. Если Альмавива решился говорить о корриде, это значит… Да может и ничего не значить, оборвала эту мысль Марианна, внезапно на себя разозлившись. Размечталась! О чем? О том, что случайный знакомый, вероятно, ищущий приключений, зная, что скоро она покинет страну, увлекся ею настолько, чтобы… Чтобы — что? Влюбиться?.. Да нет, не просто так он начал экскурсию с церкви Дон Жуана, это был явный намек на флирт, не требующий обязательств. И она, Воронцова, будет совершенной идиоткой, если сейчас даст волю своему сердцу.

— На этой площади и находится самая знаменитая арена боя быков, — Альмавива показал на входную арку и памятник Кармен. — И еще — по легенде именно здесь зарезал свою цыганку ее любовник Хосе. Ты знаешь эту историю?

— Конечно, — улыбнулась Марианна. — Только в новелле автор пишет, что Хосе сделал это в лесу за городом.

— Нет, именно здесь погибла Кармен на самом деле! — заспорил Энрике. Глаза его сверкали, он разволновался и потому стал сильнее жестикулировать. — Мало ли что написано в книге! Авторы часто украшают правду, меняют ее себе в угоду!

Марианна лишь пожала плечами — здесь, так здесь. Смысл спорить? Ведь это не первый случай, когда герои книги начинают жить своей жизнью, и история свободолюбивой Кармен давно обросла мифами, став символом этой свободы.

«Я хочу быть свободной и делать то, что мне нравится!» — под этим лозунгом Кармен прошла вся жизнь Марианны Воронцовой, именно так она и жила все эти годы, не пытаясь даже стать пленницей чьей-то любви. И впервые захотелось наступить на горло своей свободе ради кого-то.

Ради Энрике.

Вот только нужно ли ему это? Или их знакомство для него — всего лишь игра?

— У каждого матадора есть своя Кармен, — вдруг сказал Энрике, резко повернувшись к девушке и прожигая ее своим черным взглядом. — Говорят, она как символ должна вдохновлять его на сражение с быком, вдохновлять на победу. Но я думаю, не только тореадорам важен этот символ.

— Тебе тоже… — она запнулась на миг, но быстро взяла себя в руки. — Тебе тоже нужна своя Кармен.

Альмавива улыбнулся, но промолчал. И так же молча повел свою спутницу к открытому кафе, чтобы наконец отдохнуть от долгих прогулок за бокалом вина.

Старинное здание в мавританском стиле, резкий пряный запах специй, легкие разнообразные закуски и молодое виноградное вино — этот вечер запомнился Марианне фрагментами. Словно кусочки мозаики, которые нужно сложить, чтобы получилась цельная картина. Вот Энрике улыбается, рассказывая о своем винограднике, вот он вспоминает легенды о лозах, посаженных еще при римлянах, а вот он молчаливо слушает Марианну. Кажется, ему все интересно: и ее детство, и увлечение испанской культурой, и работа. Никто и никогда еще не слушал ее так внимательно. Может, это всего лишь маска?