— Ты куда-то собралась? — Карина соскочила со стула и опять опасливо улыбнулась, — Можно… мне с тобой?

— Мари-ши! — парни вдруг поднялись и поклонились мне, а я чуть не всхлипнула.

Теперь они все знали кто я для Шина. Это было настолько необычно и трепетно, что мои ноги приросли к полу, но я не могла поступить иначе. Решение было принято! Эти люди не могут пострадать из-за меня. Я ни за что этого не допущу.

— Я… — запнулась, а потом собралась, и поклонившись в ответ парням, быстро выпалила, — Мне нужно в скворечник к соседке бабушки Шалы. Она тоже лекарств просила ей купить. Их нужно отнести. Поэтому… лучше я сама.

— Мария, ты же не собираешься опять сбежать? — Син посмотрел на меня в упор, а по моему телу словно морозный воздух прошелся.

— Нет, Син, — я покачала головой и открыто улыбнулась парню, который прищурился, и кивнул в ответ.

Они провели меня взглядами, и я вышла в сад. Промозглый воздух был необычно чист, а в додзё меня ждал другой сюрприз. Рина-сан размахивала катаной, как сумасшедшая и носилась по татами с такой скоростью, что я даже не улавливала её движений.

Девушка застыла с занесенным мечом над головой, а потом резко его опустила и вставила в ножны на поясе.

— Чего тебе?

Я продолжала стоять, и мне внезапно захотелось кое-что ей сказать.

— Береги его, — на моем родном языке, она ни черта не понимала, и я знала это, но видимо что-то в моем взгляде натолкнуло её на правильные догадки.

— Ты знать про Рюноскэ?

— Да, — коротко ответила и развернулась к выходу.

Более я не хотела видеть эту особу. Ее вид, и то что она была сильнее меня во всех смыслах, вызывало во мне зависть и жгучую ненависть к себе. Я не могла быть такой как она. А именно такая женщина Шину и нужна. Иначе ему всю жизнь придется подвергать себя опасности защищая ничтожество, подобное мне.

Искать долго меня не пришлось. Вернее нашла меня у сквера с газетным киоском моя "подруга". Северный квартал был тем и хорош, что густонаселен, и здесь можно было легко затеряться в толпе, даже рядом с таким местом, как клуб Ланкастера.

— Пришла? Я-то думала, ты не сбежишь от своего Кенсина.

Я сидела на лавке и смотрела на людей, которые проходили по улице. Сегодня необычайно светло и солнечно, поэтому картина красивых кирпичных домов, окрашенных закатными лучами солнца, стала особенно запоминающейся.

— Почему ты решилась на эту работу? — мне было необходимо понять мотивы этой девушки, чтобы попытаться хоть как-то простить её.

— Я хотела увидеть Европу. А работая продавщицей в "пятёрочке" или консультантом в бутике на такое сафари не заработаешь. А тут такое предложение, — Вера села рядом со мной и протянула мне бумажную чашку с моим любимым латте.

— Ты даже знаешь какой кофе я люблю, но все равно продолжала меня предавать, — сделала глоток горько-сладкого напитка и скривилась. Теперь я ненавидела этот кофе.

— Я твоя прислуга, Мария. Всё это время, и я, и Карина были твоими смотрящими. Руслан платил нам за то, что мы присматривали за тобой до определённого момента, и докладывали обо всем. Но Карина и поиски ее отца… Именно поэтому, шеф решил прекратить твою игру.

Я сжала стакан в руках, и мне стало противно. Хотелось этот кофе плеснуть ей прямо в лицо, но я сдержалась.

— Значит, отец Карины реален, и девушка оказалась помехой в хитроумном плане моего жениха, который он придумал от скуки?

— Руслан предупреждал её, что не стоит мешать мне, но Карина не послушалась и снюхалась с азиатом. Впрочем и ты в те же боксеры запрыгнула.

— Не смей!

— Ой! Эй! Сколько спеси, — прошипела Вера и наконец показала своё истинное лицо, — Я долго терпела твои выходки и капризы, Маришка. Но это все в прошлом. Ты улетишь на родину со своим женишком, я получу деньги и смогу уехать жить куда душе угодно.

Я смотрела на ее лицо и не узнавала совсем, а мой следующий вопрос, показался уж слишком глупым, но я все равно его задала:

— Неужели за все это время ни разу ты не относилась ко мне искренне?

— К тебе? — она изогнула бровь, и прыснула со смеху, — Да я ненавидела тебя всеми фибрами души! Ты! Родилась в семье, где деньги чуть ли не гирляндой над твоей детской кроваткой висели! С детства всё твоё! Тебе даже просить не нужно было! Мария хочет — ей дают! Мария поступает в лучший ВУЗ и ей даже ректор готов двери открывать. Так как ты думаешь? Я, которая жила с матерью в двушке и еле могла себе на выпускное платье насобирать, хоть раз пожалела бы такую зажранную тварь, как ты?

Столько ненависти я не видела никогда. Столько злости и обиды не встречала ни разу. Неужели именно такие эмоции я вызывала у окружающих?

— Твой "инстаграм" кишил дорогущим шмотом, пока моя мать еле находила деньги себе на лекарства, — продолжила девушка, отвернувшись и смотря на чужую улицу в чужой стране, — Ты покупала тряпку, а я продавала последние украшения матери, чтобы спасти её. И ты хочешь, чтобы я испытывала к тебе жалость? За какие такие заслуги, госпожа Вишневская?

Озлобленность и зависть! Оказывается вот какие чувства вызывает излишняя роскошь "на показ" у простых людей. Задумывалась ли я о таких вещах раньше? Естественно нет. Я просто жила так, как привыкла, и мир Веры для меня словно не существовал. Но он был более реальным нежели мой. Более живым и полным настоящих эмоций. Мой же мир порождал только чудовищ, подобных Ланкастеру, Заремскому и Вере. Все они были больны одной и той же болезнью — деньгами, а вернее дикому стремлению получить их любой ценой.

— Где твой работодатель? — процедила, сцепив зубы, и залпом допила кофе.

— Я здесь, дорогуша! — я ухмыльнулась и поднялась, смяв бумажный стакан в руке, и спокойно встретив взгляд своего личного кошмара.

Заремский стоял в черном пальто и белой рубашке, которая только подчеркивала его небрежную щетину и седину у висков. Мужчина осмотрел меня пристальным взглядом и обратился к Вере:

— Свободна! Олег расплатиться с тобой, и чтоб я и духу твоего больше не видел.

Вера вздрогнула, как от пощечины, после слов мужчины, но тут же поднялась и ушла в сторону проулка, скрывшись за проезжающим лондонским автобусом.

— Долго же ты бегала, дорогая! — Заремский ухмыльнулся, а меня обступили два его жлоба, — Твой отец будет рад услышать, что его дочь возвращается домой. Очень рад…

Я молча приподняла подбородок, и вырвала руки из захвата братков этого убоюдка.

— Я сама могу идти. Мне твои псы для этого не нужны, Заремский.

— Набралась экзотического говору, и характер проснулся?

— Вероятно!

Мужчина обернулся и я заметила тонированный "гелентваген", припаркованный у обочины. С него вышла Вера, и накинув капюшон толстовки на голову, снова испарилась.

— Прошу, дорогая! Нас ждет незабываемый спектакль. Даже билеты на первый ряд прикуплены.

Передо мной открыли дверь внедорожника, и пихнули в спину, пока с другой стороны в автомобиль садился мой женишок. Я прекрасно понимала чего мы ждем. Поэтому не удивилась тому, что мы так и продолжили стоять напротив клуба.

Уже в вечерних сумерках, я видела как Шин заходит внутрь вместе с парнями и Риной. Его выражение лица. То как он выглядел разбило мое сердце в дребезги. Он был похож на палача, у которого в глазах горело лишь одно желание — убить. Страх вернулся снова, но на этот раз не за себя, а за Шина.

— Думаю нам нужно посмотреть на то как этот пацан будет драться. Мне даже интересно, на что ты повелась, как дешевая шалава, Мария.

Я вжалась в кожу сидения, и она скрипнула подо мной, заставив дрожать ещё хуже. В огромном салоне "гелентвагена" витал запах дорогого одеколона и сигарет, а рядом со мной сидел седеющий мужик, у которого даже пальцы на руках были скукожены, как у старика. Это может и нормально, когда у твоего мужа такие руки, но не когда тебе двадцать два, а твоему супругу за пять десятков.

— Ты не доволен чем-то? По-моему я сделала все что ты просил? — оборачиваю голову, и обращаюсь в камень, когда меня грубо притягивают к себе, и начинают терзать мои губы.

Это отвратительно и мерзко настолько, что я реально чувствую как все что успела съесть подступает к горлу.

— Убери… — я отпихиваю Заремского и вытираю рот тыльной стороной ладони, отплевываясь, — … от меня руки!

Эта тварь вначале хмурится, а потом начинает хохотать, снисходительно смотря в мои глаза:

— Ты явно глупая дура. Неужели ты думаешь, что твоя персона это всё, чего я хочу?

Он потянул меня за запястье и прорычал прямо в лицо так, что вот в этот момент я осознала, что ничего не стою.

— Ты вещь, Мария! И я купил тебя у твоего же отца за его же деньги. Этот идиот даже не понял, что я дал ему взаймы из его капиталов, а простил долг взамен на твой рот и твоё тело. Ну и его компанию с ювелирным заводом, которым владеет моя жена, а значит теперь и я!

— Ублюдок! — я плюнула ему в лицо, и ощутила что мне полегчало.

Заремский вытер щеку платком, и мне стало реально не по себе от его взгляда.

— За это я не стану нежничать с тобой, дорогуша. Ты доигралась. Мало того, твоего молокососа сегодня порешат прямо в Клетке. Я хорошо заплатил этому эмо с мечом в юбке, чтобы он порубил твоего выблюдка на куски.

— Не смей! — я зарычала, на что тут же осеклась, когда его рука сдавила моё лицо.

— Я никогда не поднимал руки на женщину, но если ты не прекратишь, Мария, то думаю это наконец произойдет!

— Шеф! Ланкастер вызвал охрану. Похоже азиат развязал бойню прямо в клубе. Что будем делать?

Я потянулась к двери совершенно инстинктивно, и только хотела схватиться за ручку, как расслышала за спиной леденящий и ехидный хохот.

— Наблюдать, Олег, — Заремский кивнул второму охраннику, который был за рулем, и последний открыл мне двери, буквально вытащив из салона, как заложницу.