— Что мне делать, малой? Я не сбегу… — зашептала, и округлила от шока глаза, когда Петя обнял меня и спрятал в своих руках.

А ведь я и не заметила как он вырос. Не заметила, что в нашей семье был нормальный человек, пока я считала его странным.

— Я позвонил Тохе… — прошептал Петька огрубевшим голосом, — И попросил помощи.

— Ты звонил Антону? — я вскинула голову, и опешила во второй раз.

На меня смотрел суровый взгляд брата, который сейчас совершенно точно не напоминал мальчика которому семнадцать.

— Батя рехнулся окончательно на почве бабла, Мариш! Поэтому единственный способ играть против него — это стать фигурой на его шахматной доске.

— Я ни черта не поняла.

Петя выпустил меня из рук и протянул красную кофту, которая висела на держателе.

— Вытри слезы и слушай внимательно. Я давно наблюдаю за тем, что творится с папой. И видимо Руслан играет в этом не последнюю роль. Я считал его надежным мужиком, но упустил из виду жажду к золотому корыту.

— Петя, бл***! Ты можешь не философствовать, а сказать нормально! — я вытерла лицо, а брат припечатал.

— Ты сейчас же соберешь самое необходимое. Но я умоляю, Мариш, свои "диоры" и "лабутены" оставь дома! Только самое необходимое, — он поднялся и вытащил из кармана сотовый, — Это телефон моего друга. Он зареган на его имя, поэтому пока ты в России, должна пользоваться только ним.

Я встала следом и дрожащими руками взяла обычный старый смарт черного цвета.

— Дождись пока батя и мать разойдутся по комнатам, и выходи. Я отключу видеонаблюдение и открою ворота, а Тоха будет ждать тебя на повороте из поселка возле особняка Шестаковых. Он отвезет тебя к своему отцу.

— З-зачем? — я начала заикаться, а брат выдохнул так словно устал от моей тупости.

— Маришка, включи мозг хоть на пять минут! Ты не спрячешься здесь нигде. Тебя найдут в два счета, если ты не сбежишь за бугор, блин! И в кого ты такая тугая? Как ты думаешь, кому выгодней всего, чтобы ты исчезла и у нашего предка были проблемы?

— Конкурентам, — быстро ответила.

— А кто главный конкурент Вишневского? — вкрадчиво спросил Петя.

— Одинцов, — тут же ответила, и раскрыла рот от шока.

— И главный приз уходит знатокам! — хохотнул Петька, а следом скривился от нового витка криков в гостиной, — Бегом! Сопли в тряпку и собралась!

— Петь… Мне страшно! — всхлипнула, а брат еще раз меня обнял и прошептал:

— Помнишь меня заперли в погребе и никто не знал где я, пока ты не вернулась из школы?

— Помню, — улыбнулась сквозь слезы.

— Ты тогда сказала, что найдешь меня всегда, — тихо продолжил брат, — Поэтому и я найду тебя, когда придет время, Мариш. Обещаю!

Эти слова звучали в моей голове и поныне. И сейчас пересекая границу и въезжая на территорию страны, которая теперь была моей "новой" родиной я и не предполагала, где окажусь совсем скоро.

Я сбежала… И удалось это мне только благодаря брату и семье, которая ненавидела мою еще больше, чем Вишневские Одинцовых. Именно Кирилл Одинцов дал мне возможность сбежать.

На следующий же вечер в моем кармане были новые документы. Я могла выбрать любую страну и сбежать так далеко, чтобы Заремский не смог меня найти. Но я и помыслить не могла, что окажусь в настолько глубокой заднице.

Ведь побег такого рода — это не просто исчезнуть с новыми документами и кредиткой в кармане. Я должна была стать другим человеком. Должна была изменить свои привычки полностью, потому что Одинцов дал мне ясно понять, что Заремский не остановится ни перед чем, чтобы найти меня.

— Ты, девочка, стала как разменная монета в огромном мире, о котором твоя красивая головка и не знает. Не я враг твоему отцу. И жаль, что он этого не видит, — на меня смотрел хмурый мужик в обычной белой рубашке и ухмылялся, какой-то слишком хитрой улыбкой.

— Не трясись так, Мария! Я помогу тебе! — он протянул стакан с водой и по отечески прошелся вдоль моей фигуры взглядом, — Но! Все что могу дать — это только новое имя. Если я дам тебе денег или буду содержать, то это как нить. Доказательство того, что это сделал именно я. Поэтому уж прости, но на экскурсии по Луврам и прогулки у Эйфелевой башни можешь забыть.

Я судорожно кивнула и сжала стакан в руках, уверенно промолвив, совершенно не понимая и половины того на что шла.

— Я согласна на всё…

— Стать нищей? — хитро спросил мужчина, — Ты согласна стать нищей эмигранткой лишь бы не ложиться в постель и не идти под венец со зрелым мужчиной? Подумай девочка. Мне то это на руку, а ты лишишься всего! Не будет дорогих цацек, роскошных машин и маникюра за сорок кусков в неделю. Все исчезнет, Мария. Исчезнут деньги и статус, исчезнет дорогая жизнь, в которой не нужно каждый день думать о том, что у тебя завтра будет пустой карман, если ты вместо Доширака из "пятёрочки" сходишь в ресторан, чтобы съесть моллюсков в соусе из красного винца. Подумай. Может лучше смириться?

Его слова звучали как вызов, и мужчина видел, что я балансирую на грани. Словно стою на тонком канате над пропастью. Один неосторожный шаг, и мне конец.

Но я больше не хотела быть пустышкой. А именно так после его слов я себя и почувствовала. Пустой дурой, за которую решали всё, а она радовалась новой шмотке, как самому огромному сокровищу.


Больше я не хотела быть такой! Потому что начала осознавать цену такой жизни. И ею, как ни странно оказалась я сама.

— Я согласна, Кирилл Геннадьевич.

Мужчина задержал на мне взгляд и прищурился, словно взглянув по-другому. Он подошел к широкому письменному столу, и открыл папку, достав оттуда белый конверт. На миг застыл с ним в руках, но словно быстро собрался с мыслями и протянул его мне.

Натуральная кожа мягкого кресла заскрипела подо мной, и я приподнялась, взяв в руки свою новую жизнь. Раскрыла конверт и достала два паспорта. А когда открыла документы, мои руки начали дрожать ещё сильнее.

— Теперь ты Мари Йесон, уроженка Риги с латвийским гражданством. Тебе двадцать пять и ты трудовой эмигрант. Именно такая виза открыта на твоё имя. Я не хочу знать, куда ты подашься, Мария, но советую уехать подальше. Зная Заремского… Он одержим тобой, и не остановится пока не найдет тебя. Чему будет способствовать твой слепой родитель.

— Мари Йесон… — прошептала и прошлась взглядом по фото девушки, которая была очень похожа на меня, но и не я вовсе.

У неё были рыжеватые, почти медные волосы, которые обрамляли совершенно точно моё лицо.

Именно такой я пила кофе на старинной площади в Риге, и куталась в парку, постоянно оборачиваясь по сторонам.

Именно такой: перепуганной, с безумным взглядом и страхом в каждом движении меня встретили Вера и Карина.

Именно такой я приехала в старый, дождливый и хмурый Лондон, доверившись им спустя два месяца.

Именно такой я увидела его самый опасный квартал.

Место, где казалось соединился весь мир в одну спичечную коробку.

— Добро пожаловать в Северный квартал, Маришка, — хохотнула Карина и положила свою руку на моё плечо, пока я стояла посреди многолюдного переулка, где с каждых сторон слышались казалось бы все языки мира.


— Квартал для всея эмигрантов посреди старушки Англии, — Вера встала по другую сторону от меня и сложила руки на груди.


— Это дерьмовая идея, Кариш, — я прошептала и скривилась, когда меня плотоядным взглядом окинул какой-то мужик в кепке и засаленной куртке.

— Другого выбора нет, крошка. Либо мы селимся сегодня в этом гадюшнике, либо спим в метро.


— По мне так лучше лавка в самом старом метро в мире, чем вот это! — Вера указала на то, как здесь выглядели дома.

Это были словно серые коробки с металлическими пожарными лестницами по всему фасаду.

— Да, согласна! Так дерьмово не было даже в Париже. Я то думала именно он самый грязный город. Ан нет! Есть места и покруче, — я нахмурилась и предвкушала новые острые ощущения от новой жизни.

— Ладно, хватит трепаться! Нам ещё квартиру искать. Пошли.

Карина прихватила свою сумку удобнее, и подмигнула нам с Верой, сдув белесую челку со лба.

Они вместе пошли вперед, а я смотрела в их спину, медленно собирая силы в кулак. Это были самые ужасные два месяца в моей жизни, которые наконец позволили увидеть её истинную цену.

И это не деньги, как мне казалось до этого. Это не достаток, и не беззаботность.

Это страх потерять то, что у тебя есть. И страх пойти на риск, чтобы получить большее.

Сегодня я удвоила ставки на шахматной доске своего отца. Я приехала в Англию нелегально.

Теперь я не просто эмигрант, а преступница, которую в любую минуту могут схватить констебли и тогда моя игра будет окончена.

Пешка сбита на пол пути, чтобы стать ферзём.

Они искали меня… Об этом кричали все СМИ:

"Семья Вишневских объявила о вознаграждении в миллион рублей за любую информацию о местонахождении их пропавшей без вести дочери Марии Вишневской. Напомним, девушка исчезла в ночь на пятое июня две тысячи девятнадцатого года в районе поселка Измаильское, что в Подмосковье. Именно там её автомобиль видели в последний раз в два часа сорок три минуты по московскому времени…"

Но сюда им не добраться, ведь никто не сможет догадаться, что глупая дурочка, которая не знала даже как стиралку включить ещё два месяца назад, умудрится пересечь границу самой закрытой для эмиграции страны.

2

— Это всё херня, девчонки! — Карина опустила сотовый и схватилась за голову, сидя на диванчике у стены.

Начинать, наверное, нужно было не с того, чтобы ехать черт знает куда, а с того, чтобы найти в этом "черт знает где" работу. Мои подруги по нелегкой эмигрантской доле, были явно умнее меня в плане вот такого "питстопа" по всей Европе. Но и они просчитались.