Достаточно вести себя как ребенок. Если я умудрилась сбежать из-под венца, добраться настолько далеко от дома, то и остальное мне удастся. Мало того, господин "альпийский лужок" в накладе не останется. У него есть его женщина. И это я ещё лгунья мерзкая, да? А то что у него швабра под боком одной с ним породы он видимо постеснялся мне сказать, прежде чем я стала сама отвечать ему.

— Господи! — я схватилась руками за волосы и попыталась прогнать ощущение истомы, и того что мое тело и организм требовали разрядки и не абы с кем, а с этим ненормальным типом, который своим языком у меня во рту вытворял такие вещи, что я боялась даже представить что он ещё умеет.

И это стало точкой невозврата. Наконец-то до меня дошло, чего я хочу. Хватит бегать и прятаться. Я уеду одна, и настолько далеко, что меня точно не найдет никто.

Утром я собрала все вещи, и вытащив паспорт, в котором уже была и прописка, и регистрация, спокойно спустилась в гостиную. В доме было пусто. Видимо парни с девочками пошли либо в супермаркет, либо по делам. Теперь, когда реклама додзё начала работать, нужно было посетить местные спортивные клубы. Бонни все уши вчера прожужжал Шину о том, что надо двигаться вперед, и не ждать новых проблем.

Оказывается единственной проблемой Шина была я. Раз я проклятье, значит и проблемы все должны быть только от меня.

То, что никто меня не останавливал было лишь на руку. Я легко прошла через додзё и вышла на улицу, накинув капюшон плотнее на голову, и поежилась от липкого тумана, который пробирался даже под одежду. Сыро и холодно.

С такими мыслями я нашла кассы аэропорта Хитроу, и выяснив, когда можно улететь прямым рейсом в Штаты, решила, что это нужно сделать как можно скорее. Я больше не хотела находиться ни в этом месте, ни в этом доме.

Поэтому пока я впервые проезжала в автобусе мимо Букингемского дворца и смотрела на Биг Бен, мне было совершенно фиолетово, как они выглядели. Рядом со мной и вокруг меня сидели пассажиры. Кто-то делился сплетнями, кто-то просто слушал музыку и не обращал на меня никакого внимания. Потому странная девушка, вышедшая на последней остановке у начала района Сохо, никого не заинтересовала. Опять моросил дождь, а я вошла в высокое здание отеля и прошла к ресепшену, за стойкой которого стояла улыбчивая женщина.

— Добрый вечер. Слушаю вас, леди?

— Добрый вечер. Я бы хотела снять номер на три дня. Это возможно? — я сняла капюшон и улыбнулась, на что женщина кивнула, и указала на прайс, который висел на стене в золоченой рамке.

Вообще отель был больше похож на хостел или тот гадючник, в который мы заселились в первый день приезда сюда. Серые стены с дешевыми обоями, и лишь стойка начищена до блеска. И вот… золоченая рамочка. Англия, бл***! Мебель в вестибюле старая, но аккуратная. Дешевый отель, или точнее, перевалочный пункт для туристов.

— Мне одноместный и самый дешевый, — я даже не стала вчитываться в то что было в прайсе, а всё потому что не собиралась тратить ни единой лишней копейки.

— Хорошо, — все так же приветливо улыбнулась женщина, и попросила мои документы, тут же приняв от меня нужную сумму за проживание.

До вылета оставалось три дня, и я должна была исчезнуть быстро. Иначе Вера с Кариной точно поднимут всех на уши, а этого я допустить не могла. Нужно двигаться дальше. Мне нельзя задерживаться надолго на одном месте.

Я ведь проклятье! Зачем обременять нормальных людей?

Я вошла в тесную комнатушку и открыла настежь окно. Отовсюду были слышны звуки улицы. Здесь не было так тихо, как с ним. Не было так спокойно как в том саду. В этой комнате мне было одиноко. И теперь это слово действительно приобрело истинное значение.

Ждала ли я что меня будут искать? Естественно часть меня надеялась, что кто-то, не будем называть его имя, попытается меня найти. Но время шло. В первый день я просто бесцельно смотрела телевизор, переключая канал за каналом. Валялась в одеяле прямо на полу. За эти полтора месяца я так привыкла спать на полу, что кровать для меня была чем-то совершенно не удобным и слишком мягким. С этими мыслями, закутавшись в плед я стояла у окна и смотрела вниз.

Этой был предпоследний этаж почти над крышей, и отсюда виднелись пики домов. Пестрые пятна на тле серого неба. Мокрые и сырые. Почему Лондон мне так не понравился? Почему этот город казался мне сырым и грязным, если все его так любили, а большинство моих друзей из прошлой жизни стремились переехать именно сюда?

— Наверное, потому что кроме квартала, в котором жил весь мир, я и не видела здесь ничего.

Солнце садилось и мне стало не по себе. Я обернулась и посмотрела вокруг. Все поменялось. Я поменялась внутри. Но смогу ли изменить жизнь вокруг себя?

Теперь эти вопросы волновали меня всё больше. Время стирало страх быть пойманной, а Шин…

Я тихо, но со всхлипом втянула воздух, укутавшись в плед сильнее, и посмотрев на вид из окна снова. Именно Шин вселил в меня веру, что мне больше нечего бояться. Будь я прежней, никогда бы не пошла в клуб той ночью. Будь такой же как раньше, никогда бы не отбивалась от подонка, которому стоило лишь раз меня ударить, чтобы покалечить. Всё это Шин…

И тогда, в переулке под дождём, когда он схватил меня за руку, и в номере той гадюшни, когда прикоснулся ко мне впервые. Уже тогда аппарат, который качает кровь, застучал сильнее. Петька бы гордился мной. Он бы точно оценил, какой я стала.

— Братик… Я скучаю…

Эти слова утонули в реве автомобилей под гостиницей, и я прикрыла ставни.

"Хочу тишины. Той которая дарила мне покой. Желаю слышать лишь звон бамбуковых бубенчиков в саду, в котором мы посадили цветы."

Но я проклятье, в которое этот идиот по всей видимости свято верит. Мало того! Шин обманул меня сам, когда требовал правды. Иначе как объяснить наличие новой швабры в его доме?!

Так прошло еще два дня. И я не выдержала, решив, что нужно поесть чего-то человеческого.

— Девушка! Постойте! — эффект дежавю, заставил меня остановиться у небольшого переулка, который вел от магазина к повороту на улицу, где находилась гостиница.

В голову пролезли воспоминания о бабушке Шале. Но это была не она. Передо мной стоял мужчина средних лет в сером плаще с черной шапкой на голове. Он как-то странно осмотрел меня, а потом отмахнулся и пошел в другую сторону.

— Что это было только что? — я начала оборачиваться по сторонам, а в груди снова разгоралось давно позабытое чувство страха.

Я привыкла ходить по улице с кем-то. За последний месяц я ни разу не выходила одна.

Ботинки заскрипели по серой брусчатке и я ускорила шаг. Нужно скорее добраться до отеля. И дернул черт выйти! Можно же было дотерпеть до утра и поесть в аэропорту! Нет же, поперлась дура искать приключений на причинное место!

Быстрым шагом я вбежала по ступеням гостиницы, и только в лифте сумела успокоиться. Нельзя так бояться. Это привлечет ещё больше внимания. Нужно научиться реагировать на всё спокойно.

Но даже теплый душ не смог вытеснить из меня тревогу. Этот мужчина мог быть кем угодно. По акценту англичанин, но кто его знает. Ланкастер вполне мог прознать о моем побеге из додзё Шина. Мало того, моего дражайшего женишка тоже со счетов сбрасывать нельзя.

— Господи! — я с остервенением расчесывала подсушенные полотенцем волосы, и смотрела на свое отражение в зеркале чуть ли не с ненавистью.

Бросила щетку в раковину и оперлась о нее руками.

— Я смогу! Всё будет в порядке! Мне никто не нужен, чтобы выжить. Я все сделаю сама. После завтра я уже буду смотреть на закат над Гудзоном и радоваться жизни.

Решительно открыла двери из ванной и окаменела. На макушке начало растекаться покалывание, а лицо застыло с одним выражением, не двигаясь совсем.

— Ты кожу себе там соскребала?

Шин стоял у окна, сложив руки на груди. На нем опять была эта черная тряпка, больше похожая на изодранный в хлам мешок.

— Как ты вошел? — я с силой захлопнула двери ванной, и сцепила зубы.

— Через дверь. У меня же нет крыльев за спиной.

Его голос словно дрожал. Складывалось ощущение что он урчит горлом, а не разговаривает.

— Зачем ты явился?

— За тобой.

Резкий ответ, который подразумевал полное подчинение. Ну уж нет, гад такой! Шишь тебе в зубы, а не послушание.

— Я не собираюсь никуда с тобой идти.

— Пойдешь! И это не обсуждается.

— По какой такой дикой причине, ты решил что можешь мне указывать?

— Вот по этой! — он обернулся, а я прикусила губу, и чуть не залипла на то как он снова смотрел на меня моим любимым взглядом.

На столик упал браслет. Тот самый, который был на его руке.

— Это ничего не значит, — я ухмыльнулась.

Не собиралась я спускать ему наглости его швабры, и его собственного поведения. Шин сам позволял ей издеваться над нами и просто наблюдал.

— Это значит, что ты моя! — он снова обернулся к окну, а я задохнулась от возмущения.

— Ты наверное головой где-то приложился! Иди отнеси это своей подружке по-разуму, Хван Шин. А меня оставь в покое. Я завтра улетаю, и больше не стану обременять тебя своим проклятьем.

С каждым словом мой голос становился всё громче, и последние слова повисли прямо в воздухе между нами.

— Ты ушла…

Я вздрогнула всем телом, как от пощечины. Он словно вымучил эти слова на грани стона, а мне нестерпимо захотелось его обнять. Откуда эти чувства? Что за помешательство?

— Ты сбежала, и даже не дала мне объясниться, мать твою! — он с рыком обернулся ко мне, а я реально словно гвоздями прибилась к двери ванной за спиной.

— Ты вообще охренел орать на меня? — убито прошептала и скривилась.

"Ну и перемена в поведении. Он реально… такой… непредсказуемый?"