– Через сорок минут будь на месте, – велел он.

– Буду.

– Ты точно сейчас не хочешь сказать мне, что случилось? – еще раз спросил Саша. По голосу девушка поняла, что он злится, но скрывает это.

– Встретимся, и скажу, – отозвалась Карлова. – До встречи.

– До встречи. Ника?

– Что?

– Прости, – словно почувствовал что-то неладное молодой человек, хотя и он сам, и его невеста могли бы поклясться, что интуиции у реалиста Александра нет, или она в глубокой спячке.

– За что? – сдвинула девушка брови к переносице.

– Мы так и не сходили на пейнтбол, – ответил Саша, и Ника, отвернувшаяся к окну и глядевшая на сырой тротуар, закусила губу от смеси стыда и жалости.

И как у них все так получилось? Она не знала, но в этот момент Александр, находящийся у себя дома, уже полностью одетый в строгий черный костюм, правда, без галстука, тоже смотрел в открытое окно и курил.

– Ничего, еще сходим, – заявил Дионов и затушил окурок в переполненной пепельнице. – До встречи, девочка моя, – сказал Саша и первым отключился.

– Он что-то заподозрил, – сказала Ника Никите напряженным голосом.

– Его право, – отвечал тот и протянул руку к волосам своей спутницы. – Не двигайся, – предупредил он замершую девушку.

– А ты мне не приказывай! – мигом взбеленилась очень нервная после разговора девушка.

– Тогда я не буду его вытаскивать.

– Кого? – с подозрением спросила Ника.

– Жука. У тебя в волосах застрял жук, – пояснил Кларский.

– Что? – мертвым голосом спросила Ника. – Убери его!

– Кто и что говорил о приказах? – ухмыльнулся светловолосый парень.

– Никита, пожалуйста! – взмолилась Ника. – Только не раздави в волосах!

– Хорошо, подожди, – осторожно стал перебирать ее волосы Кларский. Он нашел повод лишний раз коснуться своей обладательницы малиновых губ. Без повода объятия и прикосновения казались этому парню излишеством, этакими ненужными розовыми слюнями. А сейчас у него был отличный повод.

Сердце Ники тотчас забилось сильнее. Девушка легонько коснулась ладонью его груди.

– Убрал? – подозрительным тоном осведомилась она.

– Убрал. Смотри. – Никита поднес вытянутый палец, на котором сидело красное в черную крапинку насекомое, почти к носу Ники. Она, ожидая увидеть какого-нибудь мерзкого большого жука, даже вскрикнула, повеселив этим парня, а после возмутилась:

– Это не жук! Это божья коровка, дурак!

– Божьи коровки – жуки, – с невозмутимым видом отвечал Никита. Девушка осторожно посадила божью коровку к себе на палец.

– Лети, – великодушно разрешила она.

Открыв окошко, Ника дунула на палец, и божья коровка послушно взмыла в воздух.

– Почему их называют божьими коровками? – спросила Карлова, глядя вверх. – Их так назвали, потому что они очень милые и яркие?

– Потому что эти жуки могут давать молоко. Рыжего цвета, – припомнил вдруг один из уроков по биологии Никита, где молоденькая и очень симпатичная учительница, неожиданно понравившаяся юному Кларскому, с восторгом рассказывала скучающему классу что-то о строении насекомых. Ее, правда, мало кто слушал – все были заняты своими делами. А вот Никита, пару дней как переведенный в эту школу, был одним из немногих, кому было интересно. Правда, до конца на том уроке он так и не отсидел и лекцию биологички не дослушал – один из «заводил» класса, решивший, что негоже, когда новенький с таким вниманием слушает училку, стал донимать Ника, кидая в него шарики бумаги. Дело закончилось, как и всегда, дракой – Кларский от души вмазал обидчику. Правда, потом больше к Нику в этом классе никто не приставал долгое время: пацаны даже зауважали, а девчонки почему-то на четырнадцатое февраля прислали целую кучу валентинок, которые Никита читал через силу. Правда, та самая биологичка, которая так ему понравилась, стала безосновательно думать, что он – хулиган и драчун, и это его очень раздражало. В отместку он прогуливал ее уроки.

– Когда кто-то нападает на божью коровку, она выделяет это молоко, а оно очень неприятно на вкус. Поэтому ими никто не питается: ни птицы, ни пауки. Даже тарантулы.

– Молоко? – не поверила Ника. – Да ну? Прикольно! А я и не знала даже о таком. Какой ты умненький, – она не удержалась и потрепала парня за щеку, как ребенка. Тот тут же убрал ее руку.

– У божьей коровки может быть молоко! Это так забавно!

– Как у насекомого может быть молоко? – хрипло рассмеялся Никита. – Это кровь. Девочка, ты как была не очень умной, так такой и осталась.

– Ой, молчи, – стукнула его по плечу Ника и сразу же поняла, что хочет с силой обнять этого наглого нахала, но сдержалась. Подумает еще, что она к нему пристает. Хотя, стойте! Как так? Они вместе убегают из города, она даже бросает жениха, и при этом не может обнять Ника тогда, когда захочет? Как они жить вместе-то будут? Целоваться по расписанию? От злости Карлова, плотно сжав губы, еще пару раз стукнула смеющегося парня.

– Угомонись, – велел он, поймал ее за запястья и притянул к себе. Эта игра ему нравилась.

– Отпусти меня! – сощурилась Ника и попыталась высвободиться, но ей было приятно ощущать его руки на своей коже.

– Не дергайся, я же сильнее.

– Было бы странно, если сильнее была я. По расписанию? – спросила она вдруг.

– Что по расписанию? – не понял Никита.

– Мы будем целоваться по расписанию? – озвучила она свой вопрос.

– Не понял тебя.

– Вот же ты тормоз, – проворчала Ника. – Это был намек.

– Я плохо понимаю намеки, – признался Никита.

Девушка демонстративно закатила глаза.

– А я люблю самокритику, Кларский. И ты вообще все плохо понимаешь.

– Не неси ерунду. Так что за намеки?

– Ну ты и… – вздохнула Ника, которая намеки и полунамеки как раз таки обожала. Наверное, потому что их часто не понимали мужчины. – Ладно. Можешь меня поцеловать. Без расписания.

– Я могу много чего сделать, – на несколько мгновений коснулся ее губ своими Никита, наверное, решив, что и этого будет достаточно. Ника же не уточнила, как именно он может ее поцеловать.

Девушка слабо улыбнулась. Сейчас она вела себя так по-дурацки, потому что на самом деле ей было плохо. Конечно же, из-за Саши. Свое волнение она пыталась скрыть за разговорами.

– Так, у нас мало времени, все решим в дороге. Говори, куда ехать, – пристегнулся Никита. С одной стороны, Ника его забавляла, а с другой, он не мог перестать думать о ней: какие у нее мягкие волосы, нежная кожа, женственные соблазнительные изгибы.

Перед глазами сама собой появилась картинка с прошлой ночи, и стоило большого труда избавиться от нее.

Девушка назвала адрес.

– Раньше на этом месте находилась букмекерская контора, – припомнил Никита. – За три года город поменялся.

– Поменялся, – эхом отозвалась девушка. – Слушай, скажи, а я – лучше?

– Лучше кого? – не сразу понял Никита.

– Ну, тех девок, – зачем-то захотелось Нике узнать это.

– Девушки, – мягко поправил ее Кларский. – С девками я не связываюсь.

– Ах, ну конечно… Вот почему я сказала тебе, что ты лучше Саши, а ты мне не сказал, что я – лучше твоих де-е-евушек? – спросила сердито Ника.

– А ты задавала мне этот вопрос? – вполне логично спросил Никита. – Я не умею читать твои мысли.

Девушка рассердилась. Она открыла рот, чтобы сказать что-то гневное, но Кларский изловчился и одним движением умудрился запихать ей в рот пластик жвачки, а после рассмеялся и быстро поцеловал ее в щеку.

– Когда ты молчишь – ты точно самая лучшая из всех, – заявил он, чувствуя, как поднимается у него настроение.

– Такие изысканные комплименты, – покачала головой Ника. – Ты как мальчик-второклассник, который дергает понравившуюся девочку за хвостик.

– Точно, – согласился Никита. – Но девочкам, которые мне нравились, я носил рюкзак.

– Ну, ты и бабник, – восхищенно протянула Ника. – Твой первый поцелуй, наверное, был в первом классе?

– В семнадцать, – отозвался парень.

– А ты поздний цветочек, – улыбнулась Ника. – И кто был счастливицей?

– Не знаю, – криво улыбнулся Кларский. – Ее привел Андрей. Ладно, не важно, – не захотел он погружаться в воспоминания. А удивленная Ника не настаивала.

Всю дорогу до кофейни они разговаривали на нейтральные темы. А когда они подъехали к трехэтажному зданию, на первом этаже правого крыла которого находилась кофейня, девушка, оглядев полупустую стоянку и не найдя на ней автомобиля Дионова, решительно сказала:

– Никита, я все же хочу поговорить с Сашей тет-а-тет.

– Я не хочу, – упрямо возразил он, не желая оставлять девушку один на один с ее женихом. Да и к тому же, положа руку на сердце, хоть он вроде как и боролся за любимую женщину (все же жених на берегу оказался шутником), Нику не нравилась ситуация, когда он уводит чужую невесту у кого-то прямо из-под алтаря. Паршивая ситуация. Неправильная.

«А ты весь такой правильный», – подумал он даже и продолжил:

– Ему наверняка не понравится то, что ты скажешь. И реакция твоего Саши может быть любая. Если он на тебя с ножом набросится, то ты будешь делать?

– Он не набросится. Не говори глупостей, – сказала сердито девушка, но тут же вспомнила, что ее первая любовь отбывал срок.

В результате они решили, что Ник просто-напросто будет сидеть за соседним столиком, хоть это ему и не нравилось.

– Мне страшно, – призналась Ника вдруг.

– Просто скажи правду, – посоветовал Никита. – Не изворачивайся и не лги. Скажи, как есть.

Девушка только кивнула.

Кафе было полупустым. В зале находились парочка, мужчина с ноутбуком, а почти следом за Никами пришли несколько молодых мам с шумными детьми.

Дионов приехал в кофейню спустя минут десять. Он решительным шагом зашел зал, в котором царили всевозможные оттенки шоколадного цвета, без труда нашел Нику, одиноко сидевшую около окна, украшенного кокетливыми бежево-коричневыми шторками с кружевом, и сел рядом. Саша попытался поцеловать ее по привычке, но Ника вдруг отстранилась и отсела подальше, заставив Сашу вопросительно приподнять бровь.