На телефон пришло сообщение.

Юля, услышав короткую мелодию, похожую на стук по дереву, вдруг ухмыльнулась – она так и подумала, что чертов англичанин оставил мобильник с зарядкой ей не просто так.

Она сбавила шаг, скользя глазами по буквам.

«Здравствуй, девушка, похожая на ночь. Надеюсь, ты читаешь сейчас мое сообщение. Я был удивлен, и ты тоже будешь удивлена, но мне тебя не хватает. Но мне греет душу, что этот телефон сейчас в твоих руках. А когда-то его касались мои пальцы. Значит, нас то-то объединяет, не находишь?»

«Здравствуй, Феликс, – напечатала ему в ответ Крестова, вдруг став улыбаться, – я удивлена, что мне тебя не хватает. Ты неожиданно уехал».

«Тебя это задело?» – спросил англичанин.

«Да», – сказала правду Юля. – «И ты бы мог позвонить, а не писать».

«Прости, Джулия. На это есть две причины: я люблю романтику писем, и сейчас я нахожусь на пресс-конференции в Нью-Йорке. Менеджер не простит меня, если я уйду».

«Почему ты не разбудил меня перед отъездом?»

«Ты сладко спала».

«Я огорчена, что не увидела тебя», – ответила Юля, отчего-то вспоминая их поцелуи.

«Не огорчайся. Но мне приятно, что ты чувствуешь огорчение. Значит, ты немного неравнодушна ко мне, не так ли?», – ответил музыкант.

– Мне никто не поверит. Я переписываюсь с офигенно крутым чуваком из нереальной группы, как какая-то малолетка, – сама себе сказала Юля, которой хотелось смеяться.

«Ты же у нас экстрасенс. Попробуй, угадай:)», – напечатала она.

«Думаю я тебя заинтриговал, Джулия. Ты меня – точно. Я все же не прочь потанцевать с тобой».

Девушка вновь стала что-то ему печатать, как вдруг Феликс прислал ей странное сообщение.

«Где ты находишься, Джулия? – вдруг спросил он. – Будь осторожна. И, пожалуйста, смотри внимательнее по сторонам. Там кто-то есть. Справа».

«Думаешь, за мной пришел хозяин?», – ответила тут же Крестова, вспоминая идиотский эпизод, где они прятались от какого-то кретина в кустах.

«Его вина в этом есть», – странной фразой ответил англичанин, удивив и немного насмешив чувствующую себя спокойно Юльку. Она хотела написать что-то ехидное, но не успела – вдруг услышала слабые стоны откуда-то с правой обочины дороги, вдоль которой росли аккуратно подстриженные кусты.

У Юли похолодело в животе – стон повторился. Девушка осторожным шагом приблизилась к кустам, и поняла, что позади них лежит человек, девушка, в которой Крестова тут же узнала Надежду. У нее была пробита голова – из-за этого все лицо ее испачкалось в крови. Девушка, видимо, только что пришла в себя.

– Надя? – подбежала к девушке Юля. – Эй, ты меня видишь?

– В-вижу, – прошептала та.

– Сколько пальцев? – Крестова тотчас показала два пальца.

– Четыре… Наверное… – Надя попыталась подняться с земли, но не смогла сделать этого, да и Крестова, помнящая, что людям с травмой головы нужно обеспечить покой, тут же остановила ее.

– Лежи, не вставай. Нельзя. – Она стянула с себя пиджак и накрыла им девушку. Юля осторожно осмотрела ее и, поняв, что кровотечение вроде бы прекратилось, сказала отрывисто:

– Сейчас я «скорую» вызову. Не бойся. И держись.

Минута – и Крестова, действительно, вызвала «скорую помощь», а после позвонила Стасу и сказала, чтобы тот связался с кем-нибудь из охраны КПП, дабы они знали, что произошло на вверенном им участке и чтобы пропустили медиков.

– Кто тебя так? – опустилась около черноволосой девушки Юля.

– Упала, – прошептала Надя несчастным голосом. Ей было очень плохо. И страшно. А еще – обидно.

– Упала? – сощурилась Юля, которая почему-то не поверила ей. – Упала? А где твой кавалер? Тоже упал?

Надежда закрыла глаза.

– Он. Я не знаю, где он. Я…

– Это ведь он тебя так, да? – спросила, сидя около Нади на корточках, Юлия. – Он ведь?

– Нет, нет, – испугалась та и вдруг заплакала. – Нет, это не он. Это… это… Я не знаю.

– Если я тебе поверю, что случайность, врачи сразу поймут, упала ты или тебя кто-то «упал», – серьезно проговорила Юля. – Надь, тут ни одного камня нет, о который ты могла голову рассечь, когда падала. Не об землю же.

– Только не надо полицию, – сквозь слезы, тошноту и дикое головокружение проговорила Надежда. Юля была права – ее ударил Олег. Ударил и спрятал в кустах, когда она потеряла сознание. Надя хорошо помнила, как вдруг изменившийся Олег, с которым они вышли погулять за ворота, вдруг занес руку…

Вскоре Юля услышала звук мотора – по дороге прямо к ним ехала одна из машин охраны поселка. Она остановилась в паре метров от девушек, и двое крепких ребят в униформе выпрыгнули из нее на землю.

– Что случилось? – тут же обеспокоенно и удивленно спросил один из них.

– У девушки травма головы. Я несколько минут назад ее нашла, – спокойно отозвалась Юля. – Уже вызвала «скорую» и предупредила охрану.

Оказывается, эти охранники о Надежде не знали – они только что выехали, чтобы проверить коттедж молодоженов. Услышав, что там, возможно, что-то происходит, Крестова, заявив, что она сестра невесты, забралась в машину охраны – к этому времени сюда подъехал еще один автомобиль, в который осторожно погрузили Надю, уложив ее на носилки.

Через несколько минут охранники и Юля оказались около дома Дионова. Еще тридцать секунд – и они были в нем, вернее, сначала в доме оказались охранники, которые проверили его, и только потом уже разрешили зайти и Юле, точнее, она прорвалась сама, поняв, что что-то случилось.

Хоть Крестова и была мастерицей сдерживания эмоций, в тот момент у нее это плохо получилось. Первые секунд тридцать коротко стриженная девушка, которую сначала охранники приняли за паренька, думала, что Марта ранена – ведь она была в крови Александра. У Юли впервые в жизни от шока помутнело в глазах и стало дурно.

Девушка нерешительно застыла позади осматривающих холл охранников, которые сами находились в шоке от увиденного, но быстро собрались и вызвали подмогу. А Юля бросилась к сестре, которая, слава богу, оказалась жива. То, что у нее были сломаны пальцы, Крестова заметила чуть погодя, когда убедилась, что Марта нормально дышит, и ранений на ней нет, и это неприятное открытие поразило ее до глубины души. Кто, кроме музыканта, поймет другого музыканта, у которого повреждены руки?

Юля гладила сестру по голове и плечам, ничего не говоря и не зная, что же теперь маленькая Марта будет делать. Но, главное, что она жива и с ней ничего не случилось, как с этими тремя парнями, двоих из которых, находящихся в тяжелом состоянии, погружали в «скорую помощь» на носилках. Третий – Женя – был уже не жилец.

Надю тоже увезли. И, как ни странно, с ней поехал Миха, объявивший всем, что он, как свидетель, обязан позаботиться о свидетельнице.

Юля уехала вместе с Мартой, так и не пришедшей в себя, правда не на скорой, а на машине дяди, ибо увозили в первую очередь тяжело раненных. С ними вместе в салоне находился и отец. Константин Власович, увидев, что случилось с его дочерью, онемел. Единственное, что его радовало – Марта не сильно пострадала. Однако он отлично понимал, что ее музыкальная карьера теперь прекращена.

Он находился под властью таких сильных эмоций, не в силах нормально говорить, что по дороге Юле пришлось звонить Эльвире Львовне. Та, узнав, что дочь в порядке, но без сознания и со сломанными пальцами, едет в одну из городских больниц, тотчас взяла себя в руки, хотя до этого билась в истерике, и сказала, что приедет туда на такси через двадцать минут.

«Ты ведь не сдашься», – думала Юля, глядя на сестру. Сломанные пальцы… Что вообще произошло в том проклятом доме?

«Не сдашься, правда?».

Крестовой показалось, что веки Марты дрогнули, но они так и не открылись.

«Приятных снов, девушка, похожая на ночь. И да, совсем забыл. Передай своей сестре, что она восстановится», – раздался в ее голове мягкий успокаивающий голос Визарда.

Юля верила в это.

* * *

Сосредоточенный Никита и заплаканная Ника, закрывшая лицо обеими ладонями, ехали, рассекая на скорости ночь, подальше от этого места и этого города, туда, где ничего подобного с ними никогда не должно было случиться.

– Я бы такую охрану гнал в шею, – сказал Никита словно сам себе уже на трассе. Конечно, поселок еще только застраивался, и в нем жило небольшое количество человек, но, по мнению Кларского, охрана все равно должна была быть на уровне.

– Никит, останови, мне плохо, – попросила вдруг Ника, сидящая рядом с ней. Она невольно вспоминала кровавые картинки, и ее вновь и вновь начинало тошнить, и хотя Кларский знал, что этого делать не нужно, все-таки выполнил ее просьбу.

Они были в пути несколько часов, а под самое утро, где-то в половине пятого заехали в небольшой, но густонаселенный и симпатичный городок, являющийся районным центром. Кларский оставил машину на одном конце города, взял такси и велел отвезти их с Никой совершенно на другой конец, где располагалась квартира, которую предусмотрительный Никита заранее снял – в гостиницах он оставаться не хотел, слишком много риска. Квартира была самой обычной, двухкомнатной, с хорошим ремонтом и с обычной мебелью.

– Никита? – позвала парня Ника, стоя в душе под струей прохладной воды. Ей почему-то было очень жарко, очень, хотя Карлова подозревала, что у нее поднялась температура. В машине она беззвучно нарыдалась на год вперед, и до сих пор ее трясло от пережитого, а лицо было красным и немного опухшим.

– Что? – теперь под дверью был Ник – привалился к стене спиной и ждал.

– Я боюсь. – Ника выключила, наконец, воду.

– Чего ты боишься? За него?

– Да… И за сестру.

– Позвони родителям и узнай, как они и что произошло, – посоветовал Кларский. – Но только не сейчас, а позже. Сейчас они и сами могут ничего не знать.