«Видишь, нам лгут с детства, малышка. Так что привыкай», – подумал он, разглядывая то, что оставил после себя на этой грешной земле Март. Нет, это реально удивительно, почему у этой обезьяны такая милая дочка? Может, это фейк? Разговаривающий фейк в розовом сарафанчике?

– Ты точно позвонишь? – громко спросила Настя в открытое окно.

– Да. Кстати… – Один вопрос все еще тревожил Никиту, и он, наклонившись к окну, задал его девушке, правда, негромко, чтобы Полинка не слышала: – Зачем ты от него родила?

– Что?

– Зачем родила от Марта? – повторил Никита. – Он ведь заставлял тебя с ним встречаться. Вернее, ты боялась отказать ему. Так ведь?

– Ничего ты не понимаешь, – тихо сказала Настя – почти прошептала. Ее никто не понимал: ни подруги, ни родственники, ни менты – по-другому их называть теперь девушка не хотела. Она до сих пор помнила, как они удивленно смотрели на нее, когда она рыдала в том проклятом ресторане, где был ранен Андрей. Как будто бы она зверь в зоопарке или в цирке! Никто из них не мог поверить, что она полюбила его. По-настоящему. Сильно. До боли в груди.

– Чего я не понимаю?

– Я любила твоего брата. Но ты можешь считать это Стокгольмским синдромом. Тебе так будет понятнее.

Настя думала, что младший братишка Андрея заухмыляется или даже заржет, услышав это, но его лицо оставалось серьезным. Ник как будто бы впитывал полученную информацию.

А Настя и правда очень любила этого странного Андрея. И часто сравнивала их с главными героями сказки «Красавица и чудовище», где она была красавицей, а Андрей соответственно зверем. Только сказка закончилась хорошо – монстр превратился в принца и женился на красавице. А их история закончилась куда более печально. Чудовище убили, а красавица была обречена на муки.

– Вот как? – наконец проронил задумчиво Никита. – Забавно.

– Это не забавно. Что забавного в любви, которая никогда не будет счастливой? – спросила Настя, пожав плечами. А Кларский моментально вспомнил Ольгу – мнимого ангела, возненавидев себя за то, что где-то там, в глубине мятежной души, в нем все еще живет романтик-фаталист, ищущий свою судьбу.

– Ты права. Все, я пошел. Позвоню. И не забудь купить ей подарок.

Последним, что видел Никита перед тем, как смешаться с толпой, была машущая ему маленькая серьезная Полина, которую он так и не смог назвать по имени, верящая, что хороший дядя скоро придет к ней.

А дядя, который вовсе не считал себя хорошим, не питал иллюзий увидеть Настю и Полину – по крайней мере в скором времени.

Никита, не давая себе времени на передышку и философские размышления, заставил себя действовать, понимая, что времени до того, как о его визите узнают, у него в обрез. Молодой человек, не подозревающий, что волей случая многим стало уже известно о его прибытии в город, за короткое время успел сделать несколько весьма важных дел.

Во-первых, он снял квартиру у интеллигентной пожилой пары в тихом неприметном районе, временно обосновавшись там. Также он взял напрокат машину, тоже не выделяющуюся из общей массы и достаточно популярную, – черный «Форд Фокус». Во-вторых, посетил банк, где еще Мартом была арендована на долгое время – почти пять лет – банковская ячейка, где, собственно, и лежал тот знаменитый архив с компроматом. По договору, доступ к ячейке был открыт для любого человека, имеющего банковский ключ и знающего пароль – его Нику Андрей написал все на том же листе бумаги, который прилагался к поддельному паспорту, – Март словно все продумал наперед.

Ник, предъявивший ключ и назвавший пароль, был перепровожден очень вежливым и предупредительным сотрудником банка в подвальное помещение, где находился депозитарий, и, оставшись в одиночестве, бегло, но внимательно просмотрел часть большого архива, чтобы удостовериться, что Март, известный выдумщик из страны Зла, не пошутил и в банковском хранилище действительно лежит основное орудие будущей мести Никиты – архив, который сможет доставить и Максу, и Даниилу Юрьевичу Смерчинскому много хороших моментов. Брать архив с собой Никита не стал – опасно, пусть лучше продолжает храниться в депозитарии, под охраной банка.

И, в-третьих, уже в самом конце дня, когда не землю опустились сумерки, Кларский посетил одного из проверенных людей, связанных с Мартом, – когда-то он был высокопоставленным чиновником из правительства губернатора, а после стал бизнесменом с обширнейшими связями. Раньше он снабжал верхушку преступной группировки «Пристанских» информацией и находился под личным патронажем Андрея Марта. А сейчас он был информатором Никиты и все три года держал его в курсе дел, сообщая о том, что случилось с Андреем, кто встал на его место и кто виноват в подставе с ментами. От него же Никита узнал, что Максим ищет его, подозревая, что брат Марта завладел архивом с компроматом.

Бизнесмен помогал Нику не просто так, хотя, прямо сказать, это было довольно опасное занятие. С одной стороны, он был одним из конкурентов Смерчинского, и Даниил Юрьевич, а вместе с ним и Макс ему сильно мешали. Однако ничего сделать этот мужчина по имени Виталий Сергеевич не мог – не было возможностей и сил тягаться с этим людьми. И если бы Ник смог устранить их, Виталий Сергеевич бы очень сильно выиграл. А с другой стороны, перед Мартом у него был огромный должок. И не денежный, а связанный с важными вопросами жизни и смерти. Андрей, знающий, как использовать людей, играя на их слабостях, пару лет назад великодушно спас похищенного сына этого человека от верной гибели.

Одним прекрасным утром – прекрасным для лидера Пристанских и ужасным для Виталия Сергеевича, тогда еще несшего государственную службу, его сына, возвращающегося из университета, похитили. Через двенадцать часов киднепперы вышли на связь и потребовали крупную сумму денег в зеленых бумажках, велев не предпринимать никаких действий – иначе парня они будут убивать долго и мучительно. В доказательство было прислано видео, на котором сын Виталия Сергеевича сидел на полу какого-то подвала, избитый до полубессознательного состояния, весь в крови и с открытым переломом ноги. Его мать, увидев эту душераздирающую картину, упала в обморок, а отец едва не потерял рассудок. Единственный и любимый сын находился в руках каких-то подонков, которые без колебаний могли лишить его жизни. Случись подобное с любым другим ребенком, Виталий Сергеевич категорически выступал бы за обращение к органам правопорядка, но тут он испугался. А вдруг подонки узнают об этом и что-нибудь сделают мальчику, как и грозятся? И тогда мужчина стал искать другие пути решения проблемы, потому как сомневался, что даже в случае передачи киднепперам той баснословной суммы, которую они запросили, его ребенка отпустят живым. И тут, как по заказу, помощник из его ближайшего окружения рассказал о том, что можно обратиться за помощью к некому Андрею Марту – он тоже бандит, но умеет разруливать подобные ситуации, поскольку пользуется огромным авторитетом у таких урок, как он. Помощник даже пример таких вот разбирательств привел.

– Знаете физика Дионова? – тихо спросил он, сидя в просторной полутемной гостиной несчастного отца, хмуро смотревшего на полную бутылку водки, в которой ему хотелось забыться, однако делать это было никак нельзя. Вдруг ублюдки активизируются, а он должен сохранять ясную голову.

– Дионова? – повернул на тощего помощника с беспокойными глазами и нервными руками голову Виталий Сергеевич. Фамилия показалась ему знакомой.

– Дионова, – повторил помощник, присаживаясь рядом. – Он заведует лабораторией молекулярной спектроскопии, которую мы недавно посещали.

– А-а-а, – припомнил Виталий Сергеевич сурового с виду физика, явно помешанного на своей работе. – Он ведь грант получил?

– Да-да-да, грант от правительства на исследования, не помню уж какие, но очень важные, – подтвердил помощник – его пальцы беспокойно шевелились, только хозяин дома этого не замечал. – Так вот, у этого Дионова похожая ситуация была… – Тут он понизил голос до зловещего шепота: – Его младшего сына похитили, как и вашего Ваню. А он обратился к этому типу, Марту, и тот помог вернуть сына в целости и сохранности.

– И много он ему заплатил? – глухо спросил несчастный отец. Сейчас он ясно осознавал, что отдал бы за своего оболтуса все свои накопления, лишь бы он жив остался.

– Не знаю, – зашептал помощник, – может, и ни сколько. Может, об услуге попросил какой. Вы свяжитесь с ним, поговорите. Этот Март, говорят, деловой человек. Или с Дионовым для начала переговорите. А может, мы заявим-таки? – вдруг спросил он. – Пусть господа в форме разбираются, а?

– Заткнись, – хмуро сказал ему Виталий Сергеевич, не допускающий и мысли о том, чтобы подключить к этому делу сотрудников органов правопорядка. Он уже принял решение. – Найди мне телефон Дионова, и… ты знаешь, как связаться этим вашим уголовником?

– У меня есть один человечек, который знает, как на него выйти, – захихикал, потирая вспотевшие ладони, тощий помощник. – Я все сделаю.

Виталий Сергеевич ранним утром встретился с Дионовым, хмурым и неприветливым, но подтвердившим его слова о помощи уголовного элемента по кличке Март, а после связался и с самим Андреем. Тот к проблеме высокопоставленного чиновника отнесся с неожиданным пониманием и сказал, что подумает, что может сделать.

– Вполне возможно, я смогу помочь вашему сыну, – сказал неторопливо Март, глядя на своего собеседника, не мигая и лениво жуя жвачку. – Мне это будет нетрудно. А однажды вы поможете мне. За что я люблю эту планету, так это за круговорот всех ее составляющих, – вдруг рассмеялся Андрей, закидывая обе руки за голову.

– Простите? – не понял его Виталий Сергеевич, у которого перенапряжена была каждая клеточка тела.

– Все взаимосвязано и циклично. И все возвращается на круги своя. – Март резко убрал руки и наклонился к озадаченному чиновнику так близко, что их лбы почти соприкасались.

– Взаимопомощь, – резким властным голосом сказал он. – Вы мне – я вам. Моя поддержка нужна тебе сейчас. Завтра твоя понадобится мне. Готовы участвовать в круговороте?