– Очень хорошо.

– А отец? – Если мама Саши Карлова как-то стерлась из памяти, то отца она помнила очень хорошо. Это был такой же высокий мужчина лет сорока пяти с суровым лицом, серьезными зелеными глазами и аккуратно ухоженной бородкой. Он у Саши был известным и уважаемым в узких кругах физиком, преподавал в университете и постоянно пропадал в своей лаборатории в каком-то закрытом НИИ.

– Думаю, он тоже в порядке. – Улыбка на лице Александра стала чуть холоднее, как будто бы он не очень хотел говорить на эту тему.

– Я видела пару раз твоего братика на скейте, – спешно добавила Ника. Ей захотелось взять бывшего за руку, чтобы понять – вызовет ли какие-либо чувства это прикосновение. Она словно случайно коснулась Сашиного предплечья и поняла – нет, не вызовет. Если только ностальгию.

Хотя, наверное, встреть она Сашу не сейчас, а года два назад, то кинулась бы ему на шею. А сейчас все ее мысли о другом.

– Ника, у меня сейчас, к сожалению, времени в обрез. Но я очень хочу встретиться с тобой и поговорить. – Александр никогда не задавал таких вопросов, как «ты не против?», «ты согласна?», «есть ли у тебя время?». Он просто-напросто сам решал и ставил в известность. Раньше Нике это очень нравилось – до тех пор, пока однажды к ней на телефон, ныне уже, можно сказать, покойный, потому что после этого он был разбит о стену в приступе отчаяния, пришло короткое, но содержательное эсэмэс-сообщение: «Ника, я нашел другую девушку, нам нужно расстаться. Прости, я правда тебя любил. Саша. И не забудь стереть номер. Вспоминать меня тоже не нужно. Будь счастлива, но без меня».

Это сообщение, прочитанное девушкой почти пять лет назад, привело ее к состоянию, близкому к шоку, а после и к эмоциональной коме. Надо же, а теперь, спустя столько времени, человек, некогда обидевший ее и предавший, не вызывает уже таких ярких эмоций: только недоумение и вялый интерес. И что Сашенька от нее хочет? Попросить прощения, что ли? Это не в его стиле!

– О чем ты хочешь поговорить? – не поняла Ника.

– Что за подозрительность, милая? Дай мне свой номер телефона, я позвоню, и вечером мы договоримся о встрече.

– Саш, а если у меня парень есть? – спросила она, задумавшись, стоит ли восхищаться его непринужденным уверенным нахальством.

Тот лишь пожал плечами. Ника не могла не обратить внимания, что ее бывший был одет в темно-зеленый удлиненный и приталенный пиджак, купленный явно не на рынке, из-под которого выглядывал черный жилет и рубашка с острым воротом цвета зеленого чая, разбавленного с молоком. Костюм отлично завершали начищенные до блеска черные ботинки и фирменные часы с круглым циферблатом, выглядывающие из-под рукава.

Надо же, раньше Сашке так шли джинсы, футболки, кожаные куртки и кеды, и она не представляла его, одетого в другом стиле. А теперь ему так идет деловая одежда! И серьги в ухе больше нет, и вместо серебряного кольца на указательном пальце перстень из платины. Правда, весь этот прикид делает его слегка старше, чем он есть на самом деле, но зато какой он заметный и элегантный, что ли. Мальчишеская легкая небритость куда-то делась, не забыв прихватить с собой любовь к шуточкам. Саша стал совсем взрослым, взрослым и другим. И машина у него крутая, судя по всему, и одежда не из дешевых. Интересно, он что, бизнесменом заделался?

– У меня тоже могла быть девушка, но ты же об этом не спросила.

– Так я и не согласилась еще с тобой встретиться! – слегка вспылила Ника. Он что, только ее встретил и уже издеваться вздумал?

– Ключевое слово «еще», – кинул быстрый взгляд на наручные часы Александр. – Номер телефона?

– Ноль два, – привычно брякнула девушка.

– Что?

– Ноль три.

– А я смотрю, ты не выросла, – прищурился Саша.

«Да что ты ко мне прилип, неудачник?»

– Зато ты вырос, – вздохнула Ника. Нет, он действительно слишком взрослый!

Саша, заприметив в ее руке телефон в сиреневом чехле и не спрашивая разрешения, аккуратно взял его и набрал свой номер. Из его мужской кожаной сумки тут же донесся звук, похожий на звонок домашнего телефонного аппарата.

– Отлично, – остался доволен результатом молодой человек. – Я тебе позвоню, и мы договоримся о встрече.

– Эй, Саша, а ты еще больше обнаглел, – рассмеялась вдруг Ника, делая обалдевшей сестре знаки молчать. Телефон-то был ее!

– Жизнь научит всему, особенно наглости, – весело отозвался тот. – Это ведь наше второе счастье, слышала?

– Не только слышала, но еще и видела, вернее, вижу.

– До вечера. Я перезвоню. – Саша на прощание коснулся руки Ники, и она подняла на него чуть расширившиеся глаза. – Почему ты меня назвала укропом? Это твое новое фирменное ругательство?

– Ага, типа того. Пока!

– Пока, девушки. – С этими словами Александр развернулся и быстрым шагом, не обращая внимания, что на светофоре для пешеходов последние три секунды догорает зеленый свет, дабы через мгновение уступить место красному, направился к проезжей части. Почти двум десяткам машин пришлось потерять из-за него драгоценные в дороге мгновения.

Сестры молча провожали глазами его статную фигуру до тех пор, пока ее не скрыли другие люди.

– Ты в порядке? Чего у тебя со взглядом? – вцепилась в сестру Марта, на которую Саша произвел нехилое впечатление.

– Не знаю, – хрипловато отвечала Ника. Губы ее, как у нее часто бывало, пересохли от легкого волнения.

– Это тот самый Саша? – еще раз переспросила Марта, забирая из руки сестры мобильник. История о том, что он бросил кузину по эсэмэс, была ей отлично известна. Марта была одной из немногих, кто вообще знал об этом. Именно ей отвелась почетная роль «успокоительницы» Ники – она не вовремя пришла к той в гости и стала свидетельницей ее истерики. Что-что, а успокаивать и утихомиривать людей Марта умела, хотя нигде специально этому не обучалась.

– По-твоему, у меня была куча Саш? – огрызнулась Ника. – Бли-и-ин, Марта, это капец какой-то!

– Вот именно! Ты почему ему не сказала, что мобильник он не твой взял, а мой?

– Просто так, – улыбнулась во все зубы Ника. – Короче, сестренка, слушай и запоминай! Как только он осмелится тебе позвонить, скажи ему, что он ошибся и никакой Ники ты не знаешь.

– Но почему? – недоумевала Марта.

– Потому. Я ему не доверяю, – призналась девушка, сверкнув глазами. – Не хочу с ним связываться вновь.

– А если он что-то к тебе почувствовал? Прикинь, встретил случайно и понял, что ты до сих пор ему нравишься, а, Никусь? – размечталась Марта.

– И что? Еще раз одного такого кидалова, поверь, я не вынесу. Если он тогда с легкостью меня бросил, то что помешает ему сделать это еще раз? – резонно заметила Ника. Она, кажется, все же повзрослела. А Саша… Саша остался в прошлом. Привычного в тех, давних отношениях, тока так и не пробежало между ними. Время и правда лечит. Еще бы вылечило от чувств к Никите.

– Не хочу перебить свои старые раны. – Поняв, что сказала это чересчур взволнованно, Ника осеклась. – Плевать я на этого изменника хотела. Позвонит тебе, скажешь, что ошибся, и всего-то.

– А если он не поверит, что ошибся? – сощурилась Марта. Ветерок развевал ее длинные волнистые волосы, и то и дело пряди прилипали к губам, влажным от блеска.

– Флаг ему в руки, пусть не верит. Захочет номер пробить, все равно поймет, что сим-карта зарегистрирована не на меня, а на тебя. Или если надоедать будет, просто отключи телефон. Хорошо?

– А отомстить ты ему не хочешь? – загорелись светлые глаза Марты, которая физически не могла переносить измен – наверное, сказывалось то, что в детстве ее отец ушел от них с мамой к другой женщине. Оказывается, он несколько лет жил на две семьи, «на два фронта», как говорила бабушка, и от той женщины у него была другая дочь, а потом родилась и вторая… То, что отца считали интеллигентным и умным человеком, к своим сорока четырем годам объездившим полмира, не помогло ему быть верным мужем и хорошим отцом. По крайней мере по отношению к Марте и ее маме.

– Я бы на твоем месте сейчас этого Сашу приручила, а потом бросила бы его! – кровожадно сжала руки девушка. Все симпатии к нему стремительно улетучились. Вот сволочь, бросил ее сестренку! И как только посмел?

– Мне, по-твоему, делать больше нечего? Все, давай закроем тему? – попросила кузину Ника, которая вообще-то могла быть мстительной и пакостной девушкой, что не раз демонстрировала подругам и друзьям, но в последнее время она как-то слегка поугомонилась, да и в прошлое было возвращаться страшновато. – Пошли лучше в кафе зайдем, там классные коктейли делают.

– Я не пью алкоголь, – задрала вздернутый носик Марта. Сестра насмешливо на нее покосилась.

– Ага, я не пью алкоголь, я пью только кровь других людей, – отозвалась она, пытаясь прийти в норму после неожиданной встречи. – Давай безалкогольные коктейли закажем. И когда я дождусь того дня, когда ты впервые напьешься?

– Никогда.

Ника взлохматила сестре волосы.

Сестры посидели в кафе, где Ника после кофе с коньяком и десерта почти пришла в себя, погуляли по магазинам, расположенным на центральных улицах города, пофотографировали друг друга на пешеходном мосту Влюбленных Дураков, соединяющем два берега, на которых с удобствами, как мохнатый и пушистый добродушный пес на двух ковриках, расположился их родной город: большой, с небольшой пока историей, но достаточно красивый и стабильно развивающийся. А после, вдоволь наболтавшись, отправились по домам, сев на разные маршрутные автобусы.

Марта жила на небольшой тихой улочке неподалеку от этого места – ей нужно было проехать четыре остановки, и ее дом, старый, так называемый сталинский, монументальный, с высоким бельэтажом и облицовкой из гранитных плит, располагался прямо напротив спокойной заводи. Окно комнаты девушки как раз выходило на нее, и каждое утро она видела, как рассвет растворяется в воде.

А Ника в отличие от кузины жила в довольно новом и все больше застраивающемся районе под названием Южная пристань, который находился достаточно далеко от центра и имел не слишком хорошую репутацию. Не зря несколько лет самая «популярная» преступная группировка носила название «Пристанские», а органам правопорядка с трудом удалось захватить ее лидеров, в том числе человека по имени Андрей Кузнецов. Кто бы мог подумать, что именно этот человек является старшим братом Никиты Кларского, в которого она имела неосторожность влюбиться? А сам Ник выполняет его поручения.