- Неужели совсем не боишься? - за пару часов до выхода спросил ее Стас, который почему-то думал, что у Юли начнется мандраж. Однако она была спокойна, как удав.

- Чего мне бояться? - подняла на него зеленые глаза коротко стриженая девушка. - Того, что кто-то из вас опять не попадёт в ноты? О да, это будет печально.

- Ты крутая девушка, - улыбнулся ей парень. Сам он тоже уже не боялся сцены и зрителей, но все-таки волновался. Особенно волнения усиливалось перед самым выходом, но как только начинался концерт, все страхи парня как ветром сдувало.

- До безумия крутая, - отозвалась лениво Юля, глядя, как Марта с помощью переводчика пытается говорить с Феликсом. Это было очень забавным зрелищем, и Юле хотелось улыбнуться, однако, она не позволила себе сделать этого. В последнее время она очень привыкла к тому, что рядом с ней постоянно находится очень странная компания, состоящая из одного из музыкантов известнейшей группы мира и сводной сестры, которая всегда ее, Юлю, не любила и избегала, нигде и никогда не упоминая об их родстве. Правда, в последнее время отношения сестер стали куда более крепкими, чем были до этого, и Крестову этот факт очень радовал. Естественно, с Мартой они не сблизились и не стали лучшими подружками - такого, наверное, никогда не будет, но, однако, сестра перестала воспринимать ее в штыки и, кажется, меняла к Юле свое отношение, подкрепленное своей детской обидой и постоянными разговорами матери и бабушки на тему того, какой же подлец ее родной папочка, бросивший семью. А переломный момент, внешне, правда, не шибко заметный, произошел у Марты тогда, когда она довольно сильно поранила ногу, наступив в квартире у Стаса на осколок пивной бутылки, разбитой криворуким Крисом. Осколок стекла остался у нее в кровоточившей ноге, а Юля, видевшая это, к огромному удивлению длинноволосой девушки, довела сестру до дивана и, ни слова не говоря, занялась ее ногой: вытащила стекло и обработала ранку перекисью, а после налепила пластырь.

- Больно? - только и спросила она тогда у Марты, опустившей глаза в пол. Почему-то тогда ей было неловко смотреть на сводную сестру, которая испачкала не только руку в ее крови, но и белую футболку с какой-то английской надписью.

- Нет, - соврала та. - Главное, не руку.

- Ходи тут осторожнее, - сказала Крестова, убирая пузырек с перекисью и вату. - А Крис сейчас получит.

- Я не виноват! - заорал тот и попытался скрыться в другой комнате.

Юля ушла вправлять мозги другу-хипстеру, оставив Марту в полутемной комнате, а девушка смотрела ей в спину, а потом, когда Крестова скрылась за дверью, молча разглядывала дверь, позабыв о том, что у нее щиплет кожу ноги. Кажется, с тех пор она как-то по-другому стала относиться к Юлии.

Еще один случай их странного сближения произошел тогда, когда Марта спросила, видя, как невероятно сильно удивлены Стас, Крис и их друзья согласием Юли всего лишь один раз сыграть в группе на сцене.

- Почему ты согласилась? - спросила сводную сестру Марта даже как-то внезапно для себя. Девушки вдвоем сидели на кухне Стаса: Юля готовила для них что-то, а Марта, как существо более безрукое, помогала ей.

- Решила помочь друзьям, - отозвалась Крестова, закуривая около открытого окна сигарету. Терпкий дым ее успокаивал.

- Но если ты не любишь такую музыку, которую делают они, то зачем тебе это? - спросила вновь Марта. Она слышала, как играют парни, и ей, в принципе, нравилось, однако девушке казалось, что Юля от их музыки не в восторге.

- Кто тебе сказал, что не люблю? - спросила Крестова, и, наверное, именно тогда до Марты стало доходить, что все-таки очень и очень многое о нелюбимой сестре ей неизвестно.

- Мне казалось, ты больше любишь фортепиано, нежели синтезатор, - задумчиво сказала скрипачка, совершенно машинально откусывая кусочек от белого хлеба, только что купленного прямо в пекарне хозяйственным Стасом, сделавшим вылазку за продуктами. И тут же Марта вспомнила, как осенью, когда она была в музыкальном магазине вместе с Никой и Сашей, Юля играла на одном из синтезаторов, заставляя всех присутствующих - и продавцов, и посетителей собраться около нее и аплодировать. Марта, как профессиональный музыкант, не могла не признать тот факт, что Юля играла великолепно. Даже когда ее отношение к Юле было хуже некуда, она все равно это признавала. А еще признавала и то, что сестра все же более талантлива, чем она сама, хотя, конечно, Юля не так много тренировалась, как Марта, и не с таким же благоговением относилась к классической музыки и к своему инструменту - одним из минусов игры Крестовой, который ставили ей в укор ее преподаватели, была небрежность.

- Я еще и электронное пианино люблю, - отозвалась Юлия, затягиваясь сигаретой и глядя в сизое низкое вечернее небо. - Для меня важно любить не инструмент, а музыку, которую с его помощью можно делать. Я уважаю классику, но хочу создавать и играть другую музыку.

- Даже так?

- Даже так.

- Значит, играть в какой-нибудь рок-группе для тебя было бы предпочтительнее, чем играть в филармонии? - спросила прямо несколько удивленная Марта.

- Да.

На кухне повисло молчание, которое все-таки было нарушено Карловой.

- Подожди. Если тебе нравится та музыка, которую играет Стас и его группа, то почему ты сразу не согласилась на его предложение выступать с ними?

- Так вышло.

- Ты мазохиста? - с улыбкой поинтересовалась Марта.

- Увы, нет. Иначе я хотя бы от этого получала удовольствие, - иронически, но все-таки даже как-то горько сказала Юля.

- Но в чем тогда причина? - спросила длинноволосая девушка. Ей стало интересно.

- Хочешь знать?

- Ну-у-у...

- Я дала слово, что не буду заниматься другой музыкой, - вдруг сказала Юля и стряхнула серый пепел в пепельницу.

- Кому? - удивилась Марта. Для нее творчество было свободой, а не ограничением. Иначе, какое же это творчество?

- Матери. Отцу.

- Ему? - скривилась Карлова, мигом рассердившись - ей стало даже как-то обидно за Юлю. - Зачем?! Ты что, с ума сошла, что ли? Какое им дело?

Юля еще более иронически взглянула на сестру и сказала совершенно откровенно:

- Они хотели, чтобы я стала великолепным музыкантом. Типа гордостью семьи и все такое. А какой же гордостью я стану, если буду играть в рок-группе? Сама подумай, - Юля усмехнулась. Марта даже как-то сердито уставилась на девушку с сигаретой в длинных пальцах. Как-то не очень вязались эти слова с гордой независимой Юлей Крестовой, главной надеждой консерватории.

- В нашей интеллигентной семье есть место только таким же интеллигентным людям, - продолжила Юля, явно с усмешкой повторяя чьи-то слова.

- И ты согласилась?

- Дала слово.

- Дала слово? - переспросила скрипачка возмущенно. Сейчас в ней возмущалась не сестра, пусть и недолюбливающая Юлю, а музыкант. Родители сказали не заниматься любимой музыкой, а она вот так взяла и отступила? Нет, правда, эта Крестова - дура! Музыкант должен делать то, что он хочет и то, что ему нравится, а не о, что говорят ему делать другие! И почему Юля при них, сверстниках, вся такая крутая, спокойная, невозмутимая и уверенная, знающая цену себе и своим способностям, а при родителях так легко сдается?

- Да, дала. Что буду заниматься только классической музыкой. Только фортепиано. Ничего больше, - хоть Юля и говорила спокойно, в ее голосе раздавались опасные нотки, которые словно говорили Марте: "Стой, прекрати меня осуждать".

- Но, блин! - возмущение в Марте росло в геометрической прогрессии.

- Что блин? Думаю, твоя мать тоже не одобрила бы, если ты вдруг по окончании консерватории убежала играть в панк-группу.

У Марты и мысли не было о том, чтобы играть в какой-либо группе, но она точно знала, что ее мама, человек, в общем-то, довольно деспотичный и жесткий характером, не стала бы заставлять ее заниматься тем, чем она, Марта, не хотела бы заниматься. Конечно, Эльвира Львовна была очень довольна, что дочка с детства занимается скрипкой и делает успехи на музыкальном поприще - женщина небезосновательно гордилась своим единственным ребенком. К тому же она с детства контролировала Марту, пыталась быть в курсе ее дел, часто звонила и иногда даже навязывала свою точку зрения - не потому, что хотела подавить дочь, а потому что считала, что она права и лучше знает, чем дочь, как быть и как поуступить: именно из-за влияния матери и бабушки у Марты сформировался негативный образ отца и его новой семьи. Но Эльвира Львовна при всем при этом все-таки ориентировалась на то, чего ее дочка сама хочет в жизни. Когда Марта поступала в консерваторию, женщина несколько раз беседовала с ней на етму того, а действительно ли хочет Марта всю свою жизнь посвятить музыке, или ей лучше сразу поступить в другой ВУЗ, чтобы выбрать иную, не музыкальную, жизнь. Марта точно знала, что ее мама не стала бы заставлять ее заниматься нелюбимым делом. И, наверное, объяви ей девушка, что после консерватории она намерена играть в какой-нибудь современной группе, неважно, поп, панк или рок, или же желает записывать музыку для мультиков или даже играть в ресторане для богатых людей Эльвира Львовна согласилась бы с решением дочери, проследив, правда, при этом, чтобы ее новая деятельность была более менее безопасной.

В семье же Крестовых дело обстояло иначе. Юле с детства была предоставлена свобода во всем, кроме выбора смысла жизни. Для ее матери главным было то, чтобы дочь вписалась в их знаменитую в городе творческую семью. Женщина зная, что ее дочь талантлива, не могла допустить, чтобы она растратила свой музыкальный дар впустую, играя глупую музыку для молодых идиотов. Так она и сказала Юле после того, как та закончила школу с музыкальным уклоном при консерватории, где девушка училась одиннадцать лет, закончив ее в восемнадцать - как и Марта свое музыкальное училище. Тогда Крестова-старшая впервые услышала от Юли, что та не хочет поступать ни в какую консерваторию и что жизнь музыканта-"классика" ей и на фиг не сдалась. Свободолюбивая Юля любила иную, кажущуюся родителям радикальной, музыку, ее же, собственно и хотела играть. Об этом она и объявила после выпускного Константину Власовичу и Софье Николаевне - прямо на следующий день. Те, естественно, ее точку зрения на жизнь совершенно не приняли - особенно мать, которой хотелось, чтобы дочка стала гордостью семьи. Разгорелся страшный скандал, после которого Юля, поняв, что переубедить маму поможет только время, просто-напорото собрала вещи и ушла и дома к Крису.