- Да ты что! То есть наша дочь не будет ни в чем нуждаться?

Две пары родительских глаз уставились на молодого человека, подносящего к губам чашку с горячим кофе, но так и не сделавшим из нее ни глотка. Кларский не думал, что общаться с родителями Ники будет так сложно. В прошлый раз было гораздо проще. Но в прошлый раз он не забирал их сокровище из дома. С другой стороны, здравомыслящий Никита понимал, что у Ники все-таки адекватные родители - многие другие вообще закатили бы скандал или же запретили бы дочери уезжать непонятно куда непонятно с кем.

- Не будет. Не беспокойтесь за вашу дочь, - уверенно произнес Никита, выпрямив плечи. Он говорил и выглядел совершенно серьёзно, так, как говорят и выглядят люди, не бросающие на ветер своих слов, а умеющие отвечать за них. - Со мной она будет в безопасности. Я беру за нее ответственность.

И хотя говорил парень негромко, но очень отчетливо и решительно и даже властно, так, что спорить с ним не хотелось.

Ника глянула на Укропа с замиранием сердца. Для нее его слова поистине были волшебными. Ее окутала нежность, и она положила ладонь на ладонь Кларского, а он, почувствовав прикосновение, тут же сжал ее пальцы. Хоть он и тот еще придурок временами, и целоваться его нужно заставлять, но все же Ник очень хороший. Ей повезло, что она встретила его. Невероятно повезло. И повезло, что он тоже стал испытывать к ней чувства и не забыл за три года, и пришел к ее подъезду, когда она возвращалась с девичника.

Возможно, нужно было подождать, прежде чем бросаться такими громкими словами, но Ник не мог ждать. У него было, что сказать, и он хотел сказать это прямо, глядя при этом в глаза отцу, и матери той, которую он любил.

- Ответственность? - всплеснул руками пухленький Владимир Львович. - Так ты, может быть, расписался бы с ней, ответственный ты мой!

- Распишусь. Немного позднее, - был полностью согласен с ним Кларский. Он, как закоренелый стратег, составил долгосрочный план на ближайшие несколько лет. Ника удивленно взглянула на него. Если честно, никакой свадьбы ей сейчас не нужно было - хватило по горло подготовке к торжеству с Александром. Сейчас она просто хотела наслаждаться любовью. Взаимной любовью, с нотками опасности и

- Да-а-а? - протянул со скепсисом глава дома Карловых, глядя прямо на Кларского. Тот, впрочем, взгляд его вполне себе спокойно выдержал. Он мог выдержать взгляд старшего брата, не всегда, правда, а это говорило об очень многом. Мало людей были способны смотреть в бешенные глаза Андрея Марта.

Минут десять папа Ники задавал молодому человеку самые разные и порою совершенно дурацкие вопросы, пока его не одернула Людмила Григорьевна. Она была бледна, но вела себя совершенно спокойно, изредка обращаясь к дочери и что-то спрашивая у нее.

- А что я такого делаю, Люда? - возопил мужчина. - Он утаскивает мою дочку, а я даже и спросить ничего не могу! Я что, должен индифферентно сидеть и хлопать глазами, мол, уводи ее, надоела? Вот когда у тебя будет дочь, ты поймешь, что такое прощаться с единственным ребенком! - пригрозил Владимир Львович Никите. О чем, о чем, но о детях молодой человек пока еще не думал.

- Я не хочу дочь, я хочу сына, - ляпнула Ника, и на нее тут же уставились родители. Да и Ник тоже взглянул на девушку в недоумении. - Лет через пять, - добавила она поспешно.

- А вы кого хотите, Никита? - обратилась мама девушке к Кларскому. Тот никого не хотел. Он вообще никогда не думал по поводу того, какого пола ребенка он хочет и вообще хочет ли.

- Я? - удивился он. - Мне нет разницы, сын или дочь. Это же ребенок, - он задумчиво нахмурил брови. - Какая разница, кто родится?

Людмиле Владимировне его ответ понравился.

- Никита не то, что ты, - обратилась она к сердитому мужу, который на самом деле очень боялся за Нику, а потому вел себя совсем не так радушно, как обычно, хотя считался добрейшей души человеком.

- А что я? - буркнул он.

- Ты же хотел только сына, - насмешливо сказала Людмила Григорьевна.

- Да-а-а? - заинтересовалась Ника. Ее папа, пытавшийся засунуть в рот ложечку с желе, случайно уронил десерт себе на светлую рубашку и, забавно выругавшись, побежал в ванную.

- О, да, - проводила его ласковым взглядом Людмила Григорьевна, не забыв напомнить, где лежат чистые рубашки. - Распланировал его жизнь еще до его появления. Володя уже бредил, как будет с сыночком ходить на рыбалку и охоту, и как будет учить водить машину и стрелять, - посмотрела мама Ники на Кларского. - Хотя стрелять он не умеет, а машину водит ужасно, - шепотом добавила она и улыбнулась.- А в итоге у нас родилась дочка. И ее мы назвали Никой. Редкое имя. - Теперь она с любовь посмотрела на девушку, которая несмело улыбнулась матери. - А знаете, почему?

- Почему? - спросил Ник. Его, действительно, заинтересовал этот вопрос.

- Потому что Ника - это древнегреческая богиня победы. Меня в честь нее назвали. Мне папа так объяснял, - сказала девушка, задумавшись. Чем больше она находилась в квартире родителей, теплой и такой уютной, тем меньше ей хотелось ей покидать ее, но тем больше хотелось, чтобы у нее и у Ника был дом ничуть не хуже.

- Не совсем так, - рассмеялась Людмила Григорьевна. В этот время вернулся ее муж и сел на свое место.

- Володя, а ты помнишь, как хотел назвать сына? - вдруг спросила его женщина. Владимир Львович укоризненно посмотрел на нее.

- Ну? - поторопила она его.

- Я хотел назвать сына Никитой, - буркнул тот.

- Понимаете, почему мы назвали дочь Никой? - спросила она у Никиты. - Потому что кое-кто безумно хотел сыночка Никиту. Никита -Ника. Похоже, правда?

Девушка, которая об этом никогда прежде не слышала, расхохоталась.

- А я-то думала, в честь богини мне такое имя дали! Так папа, значит, не хотел дочку, а хотел сына? Блин, папа!

- А что я? - отозвался тот.

- Между прочим, первые дни кое-кто депрессировал и страдал, что у него не сын, а дочь, - продолжила Людмила Григорьевна. - Вот, Володя, теперь, наконец, у тебя и появился сын Никита, - поддела мужчину его супруга.

Обстановка постепенно разряжалась.

- Ну, точно. Сынок, - мрачно взглянул на парня Владимир Львович. - Теперь у тебя два отца.

- У меня нет отца, - отозвался Кларский.

- А? Нет? - удивился Карлов-старший. - Ну, прости, - совершенно искренне сказал он. - Тогда, думаю, твоей маме не понравится, что я вдруг стал твоим отцом!

- У меня нет обоих родителей, - все тем же спокойным голосом сказал Кларский.

- Извини-извини, - замахал руками отец Ники. - Тогда другие родственники...

- Папа, - перебила его Ника, зная, что для Никиты это непростая тема для обсуждения.

- Родственников тоже нет, - бесстрастно произнес молодой человек, и в гостиной повисла пауза.

- Что же, вообще нет? - спросил Владимир Львович. Человеком он был хоть и немного вспыльчивым, но отходчивым и добрым, а еще очень жалостливым. Его злость по отношению к этому парню стала бледнеть. - Ты, что же, сирота? А кто же тебя воспитывал?

- Его воспитывали дедушка с бабушкой, - влезла Ника в разговор. Кларский кивнул в подтверждение ее слов. Супруги Карловы посмотрели на парня с жалостью - а такие взгляды Ник терпеть не мог с детства.

- Бедный мальчик, - вздохнул Владимир Львович, который в эмоциях мог бросаться от крайности в крайность.

- Не волнуйтесь, у меня были отличное детство и юность, - отозвался Никита, который не собирался жаловаться или рассказывать что-то личное. - Мне помогал брат. Я получил хорошее образование. И не нуждаюсь в деньгах. - Он добавил это на тот случай, если вдруг родители Ники подумают, что он не в состоянии обеспечить ее.

- Да ты до сих пор еще мальчишка, - сказал папа Ники. Кларский неожиданно вызвал в нем симпатию.

- Нет, - улыбнулся ему Никита, - я уже давно взрослый. Поэтому я готов взять ответственность за вашу дочь на себя.

"Видимо, взрослее тебя, Володя", - подумала Людмила Григорьевна с горечью. Если честно, главой семьи была она и привыкла сама решать многие вопросы, а ее супруг порой вел себя как совершенное дитя, хотя, с другой стороны, умудрялся и деньги зарабатывать для семьи, и помогать по дому жене-врачу.

- А где твой брат? - спросил Владимир Львович. Ника вздохнула.

- Погиб три года назад, - ответил Никита совершенно спокойно, хотя чего ему стоило это спокойствие, догадывалась сейчас только одна Ника, сжавшая его ладонь, чтобы он понял, что она с ним.

- Прости, Никита. - Поднял вверх руки Карлов-старший, понявший, что на тему родственников лучше этому парню вопросы более не задавать.

- Нам уже пора уезжать, - сказал Кларский, глянув на часы. - Простите, что увожу вашу дочь с собой. Я хочу с ней быть. И она тоже хочет. - Ника кивнула. - Но оставаться в этом городе у меня нет возможности. Поэтому мы уезжаем.

- Мама, я обещаю, что постоянно буду звонить тебе, - сказала девушка, сглотнув и через силу улыбаясь, чтобы не расстраивать родителей. Они до приезда Ника разговаривали на эту тему. - И по скайпу буду тебе звонить обязательно раз в день. И в гости приезжать, как только выдаться возможность.

- Хорошо, - закивала Людмила Григорьевна. - Хорошо. Я доверяю тебе, - сказала она вроде бы как дочери, но смотрела при этом она на Никиту, и тот понял, что она обращается к нему. Он едва заметно кивнул, словно бы говоря, что не подведет ее доверия.

Еще минут через пятнадцать они все вышли в коридор, увешанный картинами Ники, которые Никите очень нравились. Все-таки у девушки был неплохой художественный дар.

"Мне тоже нарисует", - подумал он неожиданно, глядя на горный пейзаж, на котором занимался оранжево-розовый нежный закат. Или рассвет?