"Ну ни фига себе, - подумал про себя парень, пробираясь к выходу, - Юлька вообще в восторге, блин, будет". Именно по ее большой и категоричной просьбе Крис следил в магазине за подозрительным брюнетом - дружком ее Марты. Сама Крестова поостереглась это делать, боясь, что скрипачка увидит ее, а потому вместе с третьим их другом, столь любезно предоставившим машину, находилась в другой части магазина.

- Здравствуйте. Подсказать вам что-нибудь? - раздался около уха Криса женский звонкий голос. Парень, испугавшись громкого звук, развернулся и увидел хорошенькую девушку-консультанта.

- Ага, балалайку ищу, - брякнул он по своей дурости.

- Тогда вам сюда, - вежливо сказали ему. - Народны инструменты представлены у нас в широком ассортименте.

- Я перепутал, гусли я ищу, - поспешил сказать парень, и вновь пожалел - теперь ему возжелали показать и гусли.

- А ложек у вас нет деревянных?

- Есть. Позади вас. Кленовые, с бубенцами, - молниеносно отреагировала продавщица, хищно глядя на медововолосого парня в очках.

Крис с трудом отвязался от навязчивой и болтливой продавщицы, которая желала, видимо, поведать ему обо всех музыкальных инструментах своего отдела, и вырвался из ее цепких лапок не скоро. Хистер, показавшийся ей миленьким, тут же заспешил к выходу, чтобы не столкнуться с объектом своей слежки - Мартой, которая, как оказывается, давно уже присмотрела здесь себе пару скрипок, а потому выбрала ее себе довольно быстро, не успев как следует помучить сестру. К тому же девушке было неловко долго задерживать своего щедрого благодетеля, который даже не взглянул на цену скрипки и рассчитался пластиковой карточкой. Ах, да, еще он сказал: "Хороший выбор, сестренка" и благосклонно кивнул Марте, глядя ей в глаза, как взрослый дядя в глаза своей племянницы, что вновь заставило девушку нервничать. Правда, радость от приобретения новой скрипки перебило это чувство.

Теперь кузины шагали к выходу из "МирМуза". Младшая Карлова бережно несла покупку, глядя прямо перед собой в какие-то свои, видимо, особенные миры, и иногда едва заметно чему-то улыбалась. Старшая же шла, скрестив руки на груди, и изредка недобро косилась по сторонам, не желая вновь увидеть сумасшедшего Стаса, который слегка подпортил ей настроение своим мозговыносящим бредом. Александр, которого опять атаковали телефонными междугородними звонками, вновь, как стражник, ступал следом за кузинами, следя за тем, чтобы недоумок-продавец не смел больше приблизиться к Нике. Он знал, что своевольная и свободолюбивая Карлова может разозлиться на его поведение, а этого допустить никак нельзя, ведь их отношения только-только стабилизировались. Молодой человек старался не спугнуть мнительную птичку, живущую в комнате личной фарфоровой куклы Ники.

Неподалеку от выхода из "МирМуза" вновь были слышны переливы электронной музыки. Кто-то из покупателей вновь проводил своеобразные испытания на пригодность все того же синтезатора "Ямаха", играя в своей оригинальной интерпретации очень известную классическую мелодию. И если первого исполнителя можно было назвать отличным, то второго - восхитительным. Около входа, где, собственно, синтезатор и находился, собралось достаточно народа, который полукруглом обступил неизвестного музыканта и с восхищением внимал его чудесной игре. Кто-то из персонала не растерялся и быстренько подключил электронный инструмент к рядом стоящему усилителю.

- Слышишь? "Шекспировская соната" или Соната N 17 Бетховена, третья часть, - негромко, вслушиваясь в красивую, возвышенную, но какую-то горькую, щемящую сердце мелодию, сказала Нике Марта, не замечая, как крепче сжимает футляр со своей новенькой хорошенькой скрипкой, иее старшая сестра кивнула в ответ. Название одного из величайших сонетов гениального композитора ей ни о чем не говорило, но вот соната показалась знакомой и как-то сразу понравилась, нет, даже заворожила.

- Такая интересная аранжировка, - удивленно произнесла Марта, которая, в общем-то, не очень любила, когда классические произведения исполнялись в современной электронной обработке, а синтезаторам и электронным пианино предпочитала фортепиано. Но тот, кто играл сейчас, кажется, тонко чувствовал каждую ноту в "Сонате с речитативом" (это было еще одно ее неофициальное название), а потому исполнял ее чувственно, драматично и качественно, правда не без нотки небрежности, которое предавало его музыке некую изюминку. И эта небрежность заключалась в том, что неизвестный музыкант словно просто развлекался, наигрывая первое пришедшее в голову произведение, забыв, какое оно на самом деле сложное технически и психологически для других.

Звуки, точно печальные и в своей печали обиженные тонкие стрелы, обожжённые страстным огнем солнца и знающие, куда точно попасть, чтобы задеть потаенные струны человеческой души, взмыли вверх, ударились о потолок, пробили его, в мгновении ока оказались в небе, проделав дырки в облаках, а после так же стремительно вернулись, чтобы зависнув над слушателями, метко войти острыми наконечниками им в души.

- Здорово, да? Бетховен написал ее, когда стал очень плохо слышать, - с долей благоговения перед великим композитором, сказала Марта, подумав мимолетом, что если бы невидимый исполнитель играл "Сонату N 17" на отлично настроенном фортепиано в месте с отличной акустикой, перед этим порепетируя, то наверняка бы смог сорвать не только аплодисменты зала, но и многозначно-удивленные кивки лучших профессоров консерватории, которые, надо сказать, не часто позволяли себе открытую похвальбу.

- Потом он оглох полностью, но продолжал писать великие вещи...

- Ничего себе, он и правда, невероятный, - поразилась Ника.

Саша тоже это услышал и внимательно посмотрел на длинноволосую девушку, как будто бы проверяя - а не лжет ли она? Способен ли глухой человек написать музыку, которая будет цениться выше, чем многие сокровища, спустя триста лет после смерти ее создателя?

В это время "Соната N 17" плавно переросла в еще одну, хорошо знакомую многим по фильму "Амели" мелодию, написанную композитором Яном Тирсеном. Трогательные звуки, облетев каждого, кто внимал им, плавно влетели в сердца и нежно обвили их розовой шелковой лентой с темно-шоколадными узорами по краю.

Марта, счастливая до не сходящей улыбки на лице, со вкусом втянула в себя воздух - так, как будто бы в нем летал легкий, непринужденный, но стойкий аромат музыки, и она способна была почувствовать его.

Когда эти трое оказались неподалеку от выхода и толпы, Марта, наконец, смогла разглядеть музыканта. К ее недоверию и даже какой-то обиде, им оказалась ненавистная Юля. Девушка, склонив красно-бордовую голову с короткой стрижкой, самозабвенно играла на синтезаторе уже третью мелодию - легкую, изящную, похожую на игру залетного ветра с южными теплыми волнами и нежно-желтым песком, в котором так приятно греть уставшие от долгой ходьбы до пляжа или холодные после купания ноги. Электронное звучание совершенно не портило ее и придавало своеобразный шарм, и казалось, что каждый раз, когда ее пальцы касаются синтезатора, вверх взмывает золотой песок, превращаясь в воздухе в бабочек. Пальцы обеих рук Юлии умело и быстро бегали по клавишам, изредка касались многочисленных регуляторов и кнопок, крутили какие-то колесики, на секунду зависали в воздухе и вновь опускались на синтезатор - так же осторожно, как порхающие со цветка на цветок бабочки. Но при этом самым чудесным образом пальцы Юли не забывали извлекать из инструмента ладные стройные звуки. И людям вокруг это очень и очень нравилось.

Нике было странно видеть, как всего лишь какие-то взмахи рук и их легкие прикосновения к клавиатуре синтезатора приводят к тому, чтобы создавался такой восхитительный звук. Марта, по ее мнению, тоже делала нечто подобное со своей скрипкой. Вытворяла какие-то чудесатые чудеса.

- Вот блин, - выругалась Карлова-младшая, глядя на увлеченно играющую Крестову. Она и не думала застать ее тут, в магазине!

- Ты чего?

- Это она, - пожаловалась Марта. - Даже видеть ее не могу.

Словно слыша ее слова, Крестова подняла голову и встретилась взглядом с Карловой. Та демонстративно отвернулась, а Юля поняла, что заигралась на синтезаторе, потеряла счет времени и совершила ошибку. Хотя, с другой стороны, что такого, что она, музыкант, приехала в этот магазин? Марат, кстати, действительно, ничего не заподозрила. Только рассердилась.

- Кого не можешь видеть? А-а-а, ее, - узнала Юлю Ника и с некоторым сочувствие тронула сестру за руку. Она знала, что той действительно было неприятно. - Тогда, может, пойдем? Я же знаю, как она тебя бесит.

- Пойдем. - И, прежде чем Юля стала играть следующую, четвертую вещь - аранжировку на известную песню рок-группы "Red Lords", столь, кстати, любимую Мартой, кузины покинули магазин. Вслед им понеслись теперь уж не золотые, а металлические бабочки с крыльями, на которых явственно просматривались шипы протеста и свободы духа.

Саша, которому порядок надоело торчать в магазине, повеселел. Уже через пару минут он вез сестренку Марту домой, а еще через полчаса гулял по набережной с Никой, которой вдруг захотелось подышать свежим воздухом. Там, под покровом нежного шума быстро бегущих к далекому морю холодных вод реки, Александр совершил еще одну маленькую победу - взял лицо светловолосой девушки в свои ладони и поцеловал, не получив при этом по лицу и добившись от нее ответной реакции, надо сказать, очень приятной.

А Марта, не зная об этом, с окрыленной душой стояла посредине комнаты и изучала свое новое приобретение, из которого вылетали действительно чистые, как хрусталь, звуки, складывающиеся в затейливую скрипичную песнь. В тот день и вечер мама и бабушка Марты с умилением слушали, как их единственная надежда красиво, без фальши и устали играет, запершись в своей спальне.