Мэри Бэлоу - Сети любви

Когда-то он мечтал увезти ее в свое поместье в Уилтшире. Однажды он сказал ей об этом, когда она лежала в его объятиях и ее рука легонько поглаживала повязку на его груди. Он сказал ей, что поместье отошло ему после смерти отца, но он никогда не думал о нем как о доме. Однако мечтал, что оно станет таковым, когда он с женой поселится там. Впрочем, нет, этого он ей не сказал.

– Весьма любезно с вашей стороны, милорд, – сказала она. – Мы устроились прекрасно. Моя золовка хорошо относится к нам, а завтра мы приглашены на чай к сэру Джасперу Симпсону.

– К отцу Чарли? – удивился он.

При звуке этого имени кровь прилила к ее щекам, и он почувствовал еще большую стесненность. Имя ее мужа, его друга…

– Да, – сказала она, – завтра мы с ним встретимся.

Он мечтал представить ее своему семейству как будущую жену. Он мечтал о том, что его мать полюбит ее, а Эдмунд одобрит его выбор, Александра же и Мэдлин станут ее лучшими подругами.

Мечты, множество мечтаний, каких не возникало у него никогда прежде по отношению к своим любовницам. Но она ведь не была его любовницей. Это слово не приложимо к ней, так говорят лишь о содержанках.

Эллен была его возлюбленной. Очень недолго. И все это – в прошлом.

– Мисс Симпсон поедет с нами, Домми, – прозвучал радостный голос Мэдлин, напомнив лорду Идену, что в комнате есть не только она. А вы поедете, сударыня? – Мэдлин послала улыбку леди Хэвершем. – А вы, миссис Симпсон? За беседой с Домми вы, наверное, не слышали. Мы собираемся в Кенсингтонский сад, чтобы немного погулять.

– К сожалению, у меня на сегодня уже намечены другие встречи, – сказала леди Хэвершем.

– В таком случае миссис Симпсон просто должна поехать! – воскликнула Мэдлин с обворожительной улыбкой. – Непременно! Я только что вернулась домой и совсем недавно обручилась с лейтенантом Пенвортом – мне просто необходимо перед кем-то хвастаться, говорить об этом.

– Вы обручились с лейтенантом Пенвортом? – просияла Дженнифер. – Как замечательно! Стало быть, ему стало значительно лучше. Я плакала, когда Эллен сказала мне о его ранении. Я вспомнила, с каким жаром он рассказывал о верховых прогулках, о том, как ходил под парусом, о разных состязаниях, обо всем, чем занимался у себя дома, в Девоне.

– Вы поедете? – обратился лорд Иден к Эллен. Он видел, как она глубоко вздохнула. Когда она посмотрела на Мэдлин, лицо ее было совершенно спокойно.

– Спасибо, – проговорила она. – Я с большим удовольствием снова буду играть роль дуэньи при Дженнифер.

Мэдлин засмеялась.

– Вы поедете как наш друг. А на роль дуэньи при мисс Симпсон, видите ли, вполне гожусь и я. Так мы едем? И не станем отвлекать вас от ваших дел, сударыня. – И она вновь послала улыбку леди Хэвершем.

Лорд Иден встал, когда Эллен поднялась и вышла из гостиной за шляпой и шалью. Дженнифер радостно улыбнулась ему и последовала за мачехой.

Лорд Иден заметил, как на другом конце комнаты, глядя на него, улыбается его сестра.

Мэдлин сидела в карете подле Эллен. Лорд Иден и Дженнифер – напротив. Сначала Мэдлин весело болтала со всеми тремя, пока каждая пара не завязала беседу между собой. Тогда она заговорила с Эллен о своей помолвке.

Эллен никак не могла понять, как это произошло, что она оказалась в этой карете. Она была готова к появлению лорда Идена в доме Дороти. Была готова к тому, что он пригласит Дженнифер отправиться с ним на прогулку. Она даже предусмотрела такую возможность, что он распространит свое приглашение и на нее. И у нее был готов ответ. Дженнифер вполне может сопровождать горничная.

Вышло так, что отказаться она могла бы еще проще, чем ожидала. Ее падчерице не требовалась даже горничная – в качестве дуэньи при ней ехала леди Мэдлин.

И все же, подумала Эллен с грустью, она здесь. Но как же исхитриться и не смотреть на сидящего напротив нее высокого элегантного джентльмена, чьи колени едва не касаются ее коленей? А почему бы ей и не взглянуть на него? Она посмотрит на него, встретится с ним глазами, сдержанно улыбнется и избавится от этого ужасного смущения и сознания греховности его присутствия, отчего ей так не по себе…

Но она не повернула головы и все свое внимание сосредоточила на Мэдлин, сидящей рядом.

– Он начинает сознавать, – говорила Мэдлин, отвечая на вопрос Эллен, и глаза у нее блестели, – что у него, если не считать самоубийства, нет выбора, что он должен прожить по меньшей мере свою жизнь. И прожить ее сносно. Разумеется, все его прежние занятия, какие он любил, теперь не по нему. Я читаю ему книги. Я навожу его на мысль о том, что он может заняться живописью – он неплохо рисует, – увлечься музыкой, поскольку имеет способности и к тому и к другому. Но он, дурачок, считает, что это занятия не для мужчины.

– Прошло всего три месяца, – заметила Эллен. – И если у лейтенанта уже наметились какие-то планы на будущее, я должна сказать, что он делает замечательные успехи. Разумеется, то, что вы рядом с ним, чрезвычайно ему помогло. В этом я уверена.

Мэдлин рассмеялась.

– Но вы представить себе не можете, как он спорит со мной, пытается избавиться от меня. Он не может примириться со своим новым обликом. Никого не желает принимать и сам, дурачок, не выйдет за порог дома кузена.

– Всего несколько месяцев назад он был красивым молодым человеком, – мягко возразила Эллен. – Представьте, как это тяжко.

– Да, это так, – согласилась Мэдлин. – Но ему нечего опасаться. Я всю жизнь буду заботиться о нем и облегчу ему жизнь. – Она оживленно улыбалась. – Я счастлива, миссис Симпсон.

– И это прекрасно. – Эллен улыбнулась в ответ. – Прекрасно, что вы чувствуете себя счастливой.

Мэдлин хотела было что-то сказать, но промолчала. Глаза ее стали печальными.

– И вы обретете свое счастье, – сказала она совершенно спокойно.

Когда они добрались до Кенсингтонского сада, лорд Иден помог трем леди выйти из экипажа; последней была Эллен. Оказавшись на тротуаре, она с тревогой обнаружила, что Мэдлин, взяв под руку Дженнифер, уже двинулась по аллее. Она перевела дыхание.

– Это как раз то, чего вы не хотели? – спросил лорд Иден, предлагая ей руку. – Должен признаться, я тоже надеялся избежать этого. Нам обоим нелегко встретиться снова.

Что ж, подумала Эллен, коль скоро им придется разговаривать, лучше говорить открыто, чем в той официально-высокопарной манере, которую они избрали в гостиной Дороги.

– Вы правы, – ответила она.

– Вы осуждаете меня за то, что я приехал? – спросил он.

– Зачем вы приехали? – спросила она. – Эта встреча ничего не даст. Только поставит нас обоих в затруднительное положение.

– Я должен был сделать это, – ответил он. – Я обещал Чарли, что навещу вас и мисс Симпсон, чтобы убедиться, что с вами все в порядке.

Она испугалась, что у нее опять закружится голова. Он заметил ее испуг.

– Мы не должны избегать его имени, – сказал он. – Чарли был моим самым близким другом. Вы оба были моими друзьями, Эллен. Мне крайне неприятно думать, что несколько странно-безумных дней перечеркнули три года дружбы.

Некоторое время она молчала.

– Но так оно и есть, – наконец сказала она.

– Да, я тоже так полагаю. – Он глядел на траву, усеянную опавшими листьями. – Я надеялся, что мы еще могли бы остаться друзьями. Теперь вижу, что ошибался. Мы можем отыскать множество оправданий тому, что случилось, но факт остается фактом – это случилось, и это всегда будет преградой между нами.

– Да, – сказала она.

Было слышно, как он тяжело перевел дыхание.

– Что же вы собираетесь делать? – спросил он. – Вы сказали, что намерены побывать у отца Чарли?

– Да, – отвечала она. – Я обещала Чарли. Но так получилось, что сэр Джаспер сам сделал первый шаг. Надеюсь, он признает Дженнифер и возьмет на себя ответственность за ее будущее.

– А вы сами? – спросил он.

– Чарли обеспечил мне независимость, – сказала она. – Я куплю дом в деревне и уеду туда. Пока еще не знаю, где именно.

– Вы будете одна, Эллен? – спросил он. – Вам будет одиноко.

– Не думаю, – сказала она. – Это то, чего я хочу.

– И вы не останетесь с вашим свекром? – спросил он. – Вы ведь еще очень молоды.

– Я предпочитаю быть независимой, – сказала она. – А что вы, милорд? Вы продали ваш патент?

– Как видите, – сказал он. – Подумываю вскоре поселиться в моем поместье в Уилтшире. Пора покончить с бродячей жизнью и осесть на месте.

Больше, казалось, говорить им не о чем. Эллен опиралась на его руку, и это напоминало прогулку в Суанском лесу на следующий день после того, первого их невольного объятия во время танца. О нет, они никогда не могли бы остаться просто друзьями. Потому что она никогда не избавилась бы от этого почти мучительного ощущения его близости, от желания поплотнее прижать ладонь и пальцы к его руке, закрыть глаза и припасть головой к широкому плечу, которое так близко.

Боже милостивый, думала она, дитя этого человека она носит в своем чреве. И никогда им не стать вновь даже друзьями.

– Отчего вы упали в обморок? – вдруг резко спросил он.

– Я не вполне хорошо себя чувствовала.

– Вы похудели, – сказал он. – Вы сильно страдали, Эллен.

– Вам должно быть понятно, – отвечала она, – он составлял мой мир. Мир без него стал пустым, чужим и очень страшным.

– Да, – сказал он, положив горячую ладонь ей на руку. И она не попыталась освободиться. – Представляю себе, хотя, к счастью, не испытал этого. Сам не испытал, но помню матушку после того, как умер мой отец. Мне жаль, Эллен. И тем более жаль, что у меня нет ни малейшей возможности утешить вас и оказать вам помощь, что я бы сделал, останься просто другом Чарли.

Она глубоко вздохнула.

– Я уже простила вам, – проговорила она. – И себе тоже. Мне не хотелось бы говорить об этом. И не надо думать, что я сломлена. Нет. Я пережила два месяца сильнейшего горя, попой мне казалось, что я не переживу нестерпимой боли. Но я прошла через это и теперь возвращаюсь к жизни. Жизнь – слишком драгоценный дар, чтобы отказываться от него. Нет нужды жалеть меня, милорд.