А Элоиза это знала. Сказать, что те, с кем сейчас неминуемо лицом к лицу предстояло встретиться Филиппу, были разъярены до последней степени и до такой же степени неразумны, значило не сказать ничего. Не говоря уже о том, что силы этим четверым было не занимать. Элоиза не была даже уверена, что Филипп после предстоящей схватки - а в том, что схватка будет, она не сомневалась ни на секунду, - останется в живых.

– Элоиза! - послышался властный голос одного из вторгшихся в дом.

Филипп вопросительно посмотрел на нее.

Элоиза почувствовала, как кровь холодеет в ее жилах. Она не знала, сможет ли пережить то, что ей сейчас предстоит, не убив кого-нибудь из непрошеных гостей, пусть даже каждый из них приходился ей близким родственником.

Пальцы Элоизы нервно вцепились в край стола. Шаги - точнее, бешеный бег - с каждым мгновением становились все ближе.

– Это кто-то из ваших знакомых? - спросил Филипп.

– Это мои братья, - упавшим голосом произнесла Элоиза.


***

Не успел Филипп опомниться, как уже был прижат к стене. Горло его сжимали две пары рук. Как ни сложно было Филиппу о чем-либо думать в таком состоянии, он все же подумал о том, что Элоиза в общем-то должна была его предупредить, что подобное возможно. Предупредить хотя бы за пару часов.

Впрочем, если бы Элоиза и предупредила его, то это мало чем бы помогло - ведь он был один против четверых огромных, сильных и, судя по всему, разъяренных мужчин.

Братья! Пожалуй, Филиппу стоило бы хорошо подумать, прежде чем заводить роман с девушкой, у которой четверо братьев.

Так- то оно так. Но вряд ли, даже как следует подумав, Филипп мог бы себе представить, что эти четверо окажутся так взбешены и так сильны. Удивительно, как он еще жив…

– Энтони! - выкрикнула Элоиза. - Немедленно прекрати!

Энтони - если того, кто держал Филиппа за горло, действительно звали Энтони, - в ответ лишь сжал его еще сильнее.

– Бенедикт! - обратилась Элоиза к другому брату - самому крупному из всех. - Не сходи с ума!

Второй из сжимавших горло Филиппа немного ослабил хватку. Остальные двое просто стояли рядом, с презрением глядя на хозяина дома.

Тот, кого Элоиза назвала Бенедиктом, посмотрел на нее. И это было роковым для Филиппа - нетрудно было предположить, что подумает этот здоровяк, увидев огромный синяк под глазом у сестры.

Издав нечеловеческий рев, Бенедикт снова сгреб Филиппа - на этот раз такой медвежьей хваткой, что даже на несколько дюймов оторвал его от пола. Если до этого Филипп просто ощущал некоторый дискомфорт, то теперь решил, что ему, похоже, приходит конец.

– Прекратите! - Элоиза вцепилась в волосы Бенедикта, пытаясь оттащить его от Филиппа. Здоровяк отпустил свою жертву, поскольку был вынужден отбиваться от сестры, но Энтони по-прежнему крепко держал Филиппа.

Филипп, как ни сложно ему было это сделать в его положении, покосился на Элоизу. Вцепившаяся в волосы брата, с искаженным от ярости лицом, она сейчас меньше всего была похожа на ту милую девушку, какой была еще пару минут назад, - сейчас она напоминала горгону Медузу. Хуже того, увидев сейчас ее, горгона Медуза сама бы, пожалуй, окаменела от страха.

– Кто-нибудь, - взревел Бенедикт, - ради всего святого, уберите ее!

Никто из братьев не поспешил к нему на помощь. Более того, тот, что стоял прислонившись к стене, наблюдал за сценой с нескрываемым любопытством.

Филипп задыхался, у него потемнело в глазах, однако он не мог не отметить, как мужественно держится Элоиза. Лишь незаурядная женщина отважилась бы вступить в схватку с таким огромным мужчиной, к тому же крайне разъяренным.

Перед лицом Филиппа вдруг возникло лицо Энтони.

– Это ты ударил ее?! - прохрипел тот. Спрашивать было бессмысленно. Состояние Филиппа

не позволяло ему не то что ответить, но даже помотать головой.

– Нет! - заявила Элоиза, мгновенно отпустив волосы Бенедикта. - Филипп меня пальцем не тронул!

Энтони недоверчиво посмотрел на сестру:

– Это правда, Элоиза?

– Никто не виноват, - проговорила та, снова вцепляясь в волосы Бенедикта. - Это произошло случайно.

Братья переглянулись - похоже, они не очень верили ей.

– Ради Бога, не сходите с ума! - взмолилась она. - Подумайте: разве стала бы я его защищать, если бы это он меня ударил?

Слова Элоизы, очевидно, образумили братьев. Во всяком случае, Энтони отпустил Филиппа, и тот осел на пол, словно сдувшийся воздушный шар.

Четверо братьев! Сообщала ли когда-нибудь ему Элоиза, что у нее четверо братьев? Наверняка нет - иначе он ни за что бы не сделал предложения этой женщине. Лишь тот, кто сам себе враг, согласился бы породниться с такой семейкой!

– Филипп! - Элоиза в испуге бросилась к нему. - Господи! Что вы с ним сделали?

– Скажи лучше, что он сделал с тобой! - потребовал кто-то из братьев - кажется, тот, кто первым нанес Филиппу удар в подбородок, перед тем как прижать его к стене.

– Сначала ответьте, что вы здесь делаете! - с вызовом проговорила Элоиза.

– Защищаем честь нашей сестры, - отрезал тот, что ударил Филиппа.

– Защитник нашелся! - фыркнула та. - Тебе еще нет и двадцати! Молоко на губах не обсохло!

Парень действительно выглядел самым молодым из братьев.

“Если это младший, - решил Филипп, вспомнив, что рассказывала ему Элоиза, - то имя его должно начинаться на “Г”. Гилберт? Нет, не Гилберт. Гевин? Опять нет…”

– Вообще-то мне двадцать три! - обиделся парень.

– А мне двадцать восемь. Я помню тебя еще в пеленках. Так что обойдусь и без твоей помощи!

“Грегори!” - вспомнил, наконец, Филипп имя парня. Элоиза упоминала о нем в одном из своих писем. Но если Филипп это вспомнил, значит, Элоиза сообщила ему о своих братьях. Просто, должно быть, он не придал тогда этому факту значения. Так что винить он может лишь самого себя.

– Он хотел ехать выручать тебя один, - произнес стоявший у стены - единственный, кто ни разу не атаковал Филиппа. - Мы, разумеется, не могли этого допустить и поехали с ним. - Из всех четверых этот, пожалуй, нравился Филиппу больше всех, особенно после того, как удержал Грегори, кинувшегося было на Элоизу. Младший, пожалуй, был наиболее горячим из всех.

– Вам не стоило сюда ехать, - фыркнула Элоиза.

– А что, скажи на милость, мы должны были делать, - проворчал Энтони, - когда ты вдруг сбежала неизвестно куда, не сказав никому ни слова?! Посоветовалась бы хоть с нами, прежде чем принимать идиотские решения!

– Как будто я не знаю, что бы вы мне посоветовали! - огрызнулась сестра.

– Уж во всяком случае, - усмехнулся тот, кто удерживал Грегори (Филипп вспомнил и его имя - Колин), - не бежать сломя голову посреди ночи к незнакомому мужчине, да еще и на край света!

– Прекратите, ради Бога! - завизжала вдруг Элоиза, и крик ее резанул и без того болевшие уши Филиппа.

Болевшие? Разве его били по ушам? Филипп не мог вспомнить всех подробностей - атака четверых на одного была слишком внезапна.

– Оставайся на месте! - погрозил Энтони Филиппу пальцем. Приказ, впрочем, был излишним - Филипп в любом случае не смог бы подняться с пола. - А ты, - обратился Энтони к сестре; голос его звучал мрачно - так говорил бы покойник, если б мог разговаривать, - скажи нам, будь любезна, каким местом ты думала - головой или задницей, - когда убегала к нему? - Энтони был так зол, что не стеснялся в выборе выражений.

– Почему это вас так волнует? - взорвалась Элоиза.

– Ты хоть понимаешь, что собственноручно погубила свою репутацию?! Черт побери, Элоиза, - голос Энтони стал мягче, - ты хотя бы можешь себе представить, как мы переволновались?

– В самом деле? - с невинным видом пожала плечами она. - А я думала, вы моего отсутствия даже не заметите!

– Элоиза, - снова посуровел Энтони, - подумай о матери! Представь себе ее состояние!

Эти слова, похоже, возымели свое действие.

– Я не подумала… - упавшим голосом проговорила Элоиза.

– Вот именно - не подумала! - произнес Энтони тоном человека, который вот уже лет двадцать фактически выполняет роль главы семьи. - Задать бы тебе хорошего ремня!…

Филипп начал подниматься, вдруг найдя в себе силы - мысль о том, что Элоизу и впрямь будут бить ремнем, взбесила его. Он не сразу понял, что Энтони просто поддразнивает сестру.

– Ты куда? - прикрикнул на него Бенедикт. Филипп снова безвольно опустился на пол.

Поскольку за этим последовала пауза, Филипп усмехнулся:

– Я полагаю, наше знакомство состоялось, джентльмены?

– Да, Филипп, извините, - засуетилась Элоиза, - познакомьтесь: это мои братья.

– Это я уже понял, - сухо произнес он.

Элоиза посмотрела на Филиппа, взглядом давая ему понять, что сожалеет о происшедшем. Выглядело это так, как если бы избитому до полусмерти человеку как ни в чем не бывало сказали: “Извините, мы погорячились!”

Элоиза, указывая на братьев по очереди, назвала их:

– Это Энтони. Это Бенедикт. Это Колин. А это Грегори. Первые трое старше меня, а Грегори - моложе.

Грегори взглянул на Элоизу так, словно готов был ее задушить - ему явно не понравилось, что она снова упомянула о его возрасте. Филипп, однако, был даже рад этому - пусть Грегори переключит свой гнев с него, Филиппа, на кого-нибудь другого - пусть даже на Элоизу.

– А это, - указала Элоиза на Филиппа, обращаясь к братьям, - сэр Филипп Крейн. Впрочем, вы, кажется, и сами уже поняли.

– Это нетрудно было вычислить, - скривился Колин. - В ящике твоего стола мы обнаружили письмо от него.

Филипп посмотрел на Элоизу. В ее глазах явственно читалось: “Какая же я идиотка - не позаботилась запрятать это чертово письмо подальше!”

– В следующий раз, - ухмыльнулся Колин, - не будь, по крайней мере, так беспечна, если хочешь сохранить тайну!

– Хорошо, постараюсь! - вздохнула Элоиза.

– Я могу встать? - спросил Филипп, не обращаясь ни к кому конкретно.