— И как же? — Вейн откинул мокрые волосы с глаз.

— Возьму её с собой в деревню, — угрюмо проговорил барон.

— Ты должен рассказать ей.

— Не могу, не сейчас… сейчас нельзя!

— Почему?! — Вейн тряс его, но Райан скинул его руки.

Он никогда не забудет её реакции на мосту. Он не мог просто взять, сообщить ей, что собирался бросить её, и сбежать домой! Господь, сейчас он даже сам не мог понять, как смог произнести подобное при короле! Если она от простой размолвки схватилась за нож, то, сколько бед могла натворить, будучи в отчаянии! Она, несомненно, пожелает, чтобы он убирался, а сама станет добычей этих стервятников!

— Если я сейчас признаюсь, Вейн, то просто сделаю подарок Хью, и развяжу руки Ральфу!

— Я снова что-то пропустил, друг? — Вейн стер пот со лба, чувствуя, что вымок до последней нитки. Обратная дорога вымотала его.

— Иногда Даниэль сначала делает, а потом думает.

— Звучит уж больно знакомо! Чтобы ты не выбрал, я всегда поддержу тебя, ты знаешь, но сейчас, сделай это.

— Я никогда не хочу говорить ей об этом! — от обуревавших его чувств, голос его срывался.

— Почему? — Вейн, уже давно поняв смятение друга, лишь тепло улыбнулся.

— Да потому, что я люблю её! — громкий голос его загремел во дворе, обрываясь, и становясь хриплым шёпотом, — она не простит меня никогда…

Он поднял глаза, и только тогда увидел телохранителя своей жены, стоявшего позади Вейна. На этот раз молодой человек не пытался смерить его презрительным взглядом:

— Даже я простил… иди в дом, варвар! Я попрятал все ножи… — Гай замялся, и нервно развернувшись, поспешил скрыться с глаз долой.

— Ты слышал, дружище? Даже этот малый тебя понял. Ступай… — он дружески похлопал его по плечам. Затем принялся устало расстёгивать свои одежды, оставаясь в одной рубахе, он направился к колодцу.

— Я с тобой, Райан, — голос его раздался уже во дворе.

— Я знаю! — Райан одёрнул рубаху, которую перетянул справедливо взволнованный друг.

И с ужасом повернулся к запасному выходу. Так он постоял, несколько мгновений, сживая кулаки и стараясь дышать ровно. Мысленно перекрестившись, барон широким шагом пошёл навстречу своей судьбе…

* * *

Она тихонько выглянула из-за угла дома, придерживая подол, желая остаться незаметной. Вот только придерживать платье и волосы одновременно было жутко неудобно, и она уже пожалела, что не сплела их! А ведь все почему? А потому, что все утро ждала этого негодяя, который даже не соизволил поздороваться! Мей отошла от стены, удостоверившись, что барон остался один.

Стоя у колодца, Вейн стянул грязную рубаху, и ополаскивался, выливая на себя воду из очередного ведра. Она лилась прямо на голову, вымачивая штаны. Он восторженно тряс головой, разбрызгивая холодные брызги, сверкавшие на солнце, словно алмазы. Девушка подошла ещё ближе, и вот теперь уже смогла заметить шрам на его спине, он ужаснул её, и она, забывая о том, что была сердита, поинтересовалась, сама удивлённая своим поступком:

— Наверное, боль была ужасной?

Вейн расцвёл улыбкой, узнав дорогой голос. Продолжая сиять, барон повернулся к ней, но немедленно натолкнулся на холодный взгляд. От изумления, его тёмные брови взлетели вверх.

— Так тебе и надо! — развернувшись на каблучках, Мей быстро пошла к дороге, надеясь обойти дом и вернуться к саду, но крепкие мокрые руки ухватили её, поднимая с земли.

Девушка вскрикнула, пытаясь освободиться и колотя своего похитителя, но смеясь, барон вернул её к колодцу, садясь на широкую деревянную скамью, нагретую щедрым солнцем, и усаживая беглянку себе на колени.

Мей надула губы, продолжая сердиться на него, когда он взял в руки её ладони, и, склонившись, поочерёдно коснулся губами обеих. Прохладные, после холодной воды губы Вейна, были восхитительно приятны. Она зарделась, забывая, что совсем недавно желала, чтоб он сам свалился, в чёртов колодец!

— Разве ты не собиралась жалеть меня, дорогая? — голос его звучал мягко, и он хитро прищурился.

— Я собиралась подтолкнуть тебя, когда ты наклонился за ведром! — она возмутилась, внезапно опомнившись, — дорогая? Ты назвал меня дорогая?!

Ей так хотелось придать своему голосу суровости, и показать, как она возмущена, но он предательски задрожал, и выдал её счастливое волнение.

Барон собрал всю волю в кулак, и не рассмеялся, просто смотрел на неё как всегда, не скрывая восхищения. Но в этот раз что-то изменилось, может от того, что он был раздет. Или от того, что она снова сидела на его руках?

У неё перехватило дыхание, когда она коснулась его, пытаясь встать, и испуганно замерла, ощутив прохладную кожу его плеча. Теперь, не в силах пошевелиться, она беспомощно глядела ему в лицо, оказавшееся вдруг так близко.

— Моя дорогая. Неужели ты намерена сбежать, и бросить меня в горьком одиночестве?

Тёмные глаза глядели на неё тепло, искрясь задором, и сердце девушки заколотилось, словно птичка в клетке.

В следующее мгновение Вейн наклонился, легко коснулся губами её тёплых губ, а затем прильнул к ним в долгом поцелуе.

Мей тихо вскрикнула, но звук тут же замер на устах. Ничего подобного она не ожидала. Хотя было чистой правдой то, что с каждым часом она все больше восхищалась бароном Вейном и даже ругала себя за подобную слабость.

Он ещё крепче прижал её к себе, и Мей не попыталась вырваться. Потрясённая новыми ощущениями, она покорно принимала его ласки.

Нет, не просто покорно! Когда губы Вейна слились с её губами, Мей почувствовала, что непроизвольно тянется к нему, что сердце сладко замирает в предчувствии негаданной радости, что эта радость уже пульсирует где-то на грани сознания.

Она просто не узнавала себя. Никому и никогда не позволяла она подобных вольностей! Она, конечно же, должна была его оттолкнуть, но сейчас отбиваться не хотелось, наоборот, девушка ощутила неодолимое желание ответить на поцелуй! Повинуясь безотчётному порыву, её руки скользнули по плечам воина, а потом обвились вокруг его шеи. Вейн поднял голову и улыбнулся, глядя на девушку сверху вниз.

— Если я отпущу, ты поколотишь меня и сбежишь? — вкрадчиво осведомился он.

Она не в силах отвечать, просто помотала головой. Он расслабился немного, поверив, что его безопасности пока ничего не угрожало.

— А теперь расскажи поподробнее, чем же я так разозлил тебя, я так спешил доложить Райану о делах, что наверняка упустил что-то важное! — потребовал он, и её сердце запело, ведь он не намеренно игнорировал её, он просто её не расслышал…

* * *

Райан остановился у лестницы, опираясь на перила и глядя на Даниэль, сидевшую в кресле, поджав ноги. Она усиленно делала вид, что заплетает косу, и старательно игнорировала его присутствие, но только потому, убеждала она себя, что ужасно переживала о вчерашнем дне.

— Даниэль! — он прочистил горло, голос отчего-то перестал слушаться его, охрипнув, — я хочу поговорить с тобой.

Она напряглась, предчувствуя неприятный разговор, и повернула к нему голову, выглядывая из-за высокой спинки кресла. Пальцы её рук при этом побелели, сжимая обивку.

— Ты все ещё недоволен мной, муж мой?

Райан помотал головой, и пошёл к ней, поняв, что она не собиралась вставать и следовать за ним. Он остановился у камина, ища опоры у его холодных камней. Теперь он мог видеть её без преград. Её лицо вспыхнуло, но она все же поднялась, покорно становясь перед ним.

Она готова была выслушать его, и принять все, что он скажет, ощущая себя чертовски виноватой, но глядя на мужа, вдруг поняла, что он, бледный словно полотно, не находил слов, пытаясь подобрать хоть одно, и начать.

— Что случилось, Райан? Тебе плохо? Твоя рана снова мучает тебя? — она подбежала к нему, касаясь ладонью его небритой щеки. Он бережно убрал её руку, понимая, что так и вовсе никогда не решится.

— Забудь о моей ране, Даниэль. Она больше не беспокоит меня. Я здоров.

— Тогда что же? Что такого сообщил тебе Вейн, что ты бледен как тень? — она опустила обе свои ладони ему на грудь, чувствуя, как его сердце готово было выпрыгнуть. Но он снова настойчиво убрал её руки, но на этот раз, не выпуская из своих.

— Твоё сердце так быстро бьётся, Райан… почему?

— Потому, что я боюсь…

— Чего же? — её голубые глаза распахнулись, от волнения.

Он боялся? На этом свете существовало что-то, способное напугать её мужа? Она растерялась.

— Ладно, черт возьми! Послушай меня, Даниэль! — он легонько встряхнул её, желая, чтобы она очнулась, отвлекаясь от своих мыслей, и посмотрела на него.

— Я хочу, чтобы ты твердо уяснила себе, что я никогда, ни за что не оставлю тебя! Чтобы ты не предприняла, сколько бы ты не требовала, я не покину тебя! Я твой муж, а ты моя жена!

— С чего ты взял, что я позволю тебе уйти, и уж тем более стребую с тебя этого?! Немыслимо!

— Ты непременно пожелаешь этого, едва я договорю. Все очень сложно, Даниэль.

— Почему же? Ведь ты вернулся!

— Я не собирался возвращаться, Даниэль… — хриплый голос его повис в тишине дома.

Ей показалось, что даже птицы смолкли за высокими окнами, что сам свет погас.

— И что же ты собирался делать, Райан? — она сама не узнала свой голос, до того сухо он звучал.

Она отступила назад, но не от страха, а затем лишь, чтобы лучше разглядеть его, да и от того, что рядом с этим человеком, её голова вовсе переставала соображать.

— Так что же ты собирался делать?!

— Вернуться домой.

— Домой?! Твой дом здесь, нормандец! И нигде больше! — она закричала, сжимая кулаки, и барон вздохнул, готовясь к буре.

Главное, чтобы она не плакала. Пусть бьёт его, кричит, только не плачет.