Райан, разъярённый, едва удерживал руку держащую меч. Он убьёт его, он точно убьёт его! Кровь тонкой струйкой стекала по шее Ральфа, в том месте, где лезвие впилось в неё.

Слова Ральфа задели его больше, чем он ожидал. Он шёл сюда, неся отмщение, но понял, что бился о собственное отражение.

— Я солдат, и выполняю приказы моего короля.

— Так, значит, ты оправдываешь свою трусость? Хорошее оправдание, — Ральф наклонился и поднял трость, опираясь на неё.

Райан опустил меч, так же опираясь руками на его рукоять. Он постоял некоторое время, глядя на растерянного Ральфа. Они не заметили, как в зале все стихло, словно в ожидании.

Трусость? Ранее в мыслях он допускал такую возможность. Теперь же, озвученная этим человеком, она принесла неожиданное откровение. Трусость… он боялся, дорогой Господь! Как пёс, которого столько раз били, что боится принять кусок хлеба из протянутой руки, ожидая повторения. Короткая усмешка тронула губы Райана.

— Чему ты улыбаешься, проклятье?!

Глава 29

Райан уже не слушал его, он вернул оружие в ножны, понимая, что они здесь закончили, едва прибыв. У Ральфа округлились глаза, он никак не мог взять в толк, что происходило с этим великаном, нормандцем. На него словно снизошло благословение Господне.

— Я не стану убивать тебя, или судить. Я не стану даже посылать письмо королю. Просто помни, все документы касательно тебя и твоих дел на земле Даниэль — сохранятся. Ты больше никогда не пересечёшь границы. Ни ты, ни твои люди. Иначе я предоставлю Вильгельму разбираться с тобой, а разозлишь, и я посодействую, чтобы тебя судили те, в чьих бедах ты повинен. Вильгельм с радостью кинет тебя посреди деревни, на суд крестьян.

Ральф просипел что-то нечленораздельное, сотрясая своей прекрасной тростью. Он понимал, что возразить было нечего, как бы ни был ненавистен стоящий перед ним человек. Смерть дала ему отсрочку! Сейчас это главное.

— Теперь, когда все довольны, может, поедим? — Вейн всплеснул руками, широко улыбаясь.

Его неуклюжая попытка разрядить накалившуюся обстановку, заставила Ральфа поглядеть на него, словно на умалишённого. Трость стала отбивать более быстрый ритм, нервно ударяясь о пол. Мей, словно предчувствуя неладное, медленно отступала назад, едва не наступая на мешающий подол. Что так встревожило эту девушку? Вейн не мог взять в толк. Они ведь убрали оружие! Адела напротив, поднялась с дивана, пересекая зал и направляясь к мужу. Слезы её высохли, и теперь глаза лихорадочно блестели, выдавая нервное истощение и надежду на доброе завершение вечера. Она прижала руки к груди, заглядывая в каменное лицо Ральфа. Мелодичный голос её, прозвучал как тихий шёпот, еле слышно:

— Велеть ли слугам накрыть для гостей?

— Убирайтесь вон! — его тон уже должен был заставить её предположить неладное.

Но Адела, лишь взглянула настороженно, её ладони по-прежнему прижимались к квадратному вырезу бледного, словно её лицо платья.

И тут Ральф забылся, на мгновение, в неудержимой ярости, он замахнулся на неё тростью, намереваясь нанести удар. Женщина, прикрывая руками голову, вскрикнула, пригибаясь, но Вейн успел, подставляя своё плечо, и чудовищный удар пришёлся на его руку. Доспехи защитили воина, но хозяин дома в ужасе отпрянул от нормандца, не ожидая такого выпада.

Адела глянула на него, и на её лице застыл дикий испуг, при виде ярости сверкавшей в глазах воина, причём Вейн с негодованием понял, что боялась эта странная, измученная женщина вовсе не за себя. Она боялась его гнева, обращённого на мужа, минуту назад желавшего избить её в присутствии своих нежданных гостей. Отвращение, смешанное с жалостью, одолели его. Он прикрыл на миг глаза, тяжело выдыхая и отодвигая хозяйку дома, повернулся к Ральфу. Рука его грубо ухватилась за трость, Вейн вырвал её из рук отца семейства, и с отвращением разломал надвое, сломав деревянную сердцевину. Звеня кованым наконечником, она была брошена к его ногам. Он понял, что творилось в этом доме, в отсутствие посторонних глаз. Теперь его не интересовало мирное окончание их визита, он двинулся на Ральфа, схватившись за рукоять своего меча. Но чья-то рука, мягко, и настойчиво остановила его. Положа тонкую ладонь на его руку, судорожно сжимающую оружие, Мей проговорила быстро, словно боясь быть остановленной.

— Я буду счастлива, если вы позволите помочь Даниэль! — у неё были карие глаза…

Вейн утонул в их тёмной бархатной глубине. О чем она говорила?

— Это чем же? — голос Райана отрезвил его. Предводитель подошёл к ним, с любопытством разглядывая девушку, — чем вы можете помочь?

Ральф вознамерился оттянуть дочь от своих недругов, но та, мёртвой хваткой вцепилась в нарукавник Вейна, надеясь выторговать собственную свободу, воспользовавшись столь неприглядной, но спасительной для неё ситуацией. Мей понимала, что прольётся ещё больше крови, особенно глядя, как острие меча Райана, направилось к шее отца, останавливая его попытки схватить дочь. Барон снова терял терпение.

— Ты чертовски негостеприимен, — процедил Райан, сквозь зубы.

— Исходя из того, какой уединённый образ жизни сестра вела, ей просто необходим близкий человек, и помощь подруги, барон! — девушка душевно захлопала длинными ресницами, для пущей убедительности. Одежды воина она так и не выпустила, что заставило Райана покачать головой. Та ещё девица!

— Ты же не станешь возражать, отец?

Отклика не последовало. Вейн и Мей обменялись встревоженными взглядами. Ральф, лихорадочно соображал и, боясь за собственную жизнь, махнул небрежно рукой, отпуская дочь к сестре, мысленно надеясь таким образом усмирить гнев барона и короля. Мей не смогла скрыть радости, подпрыгнув на месте.

Райан понял, что его мнения никто спрашивать не собирался. Но решил, что пусть известия о дяде и огорчат его жену, но приезд двоюродной сестры, поднимет ей настроение. Она не будет чувствовать себя одинокой. Это будет неплохим подарком…

«Подарок» тем временем подхватив шуршащие юбки, помчался по лестнице, скрываясь на втором этаже, вероятно собираясь за вещами. Мей не помнила, как ворвалась в собственную комнату. Она лихорадочно забрасывала вещи, спихивая их, не глядя на то, что платья мялись. Была б её воля, она побежала впереди нормандских воинов, пешком, в одном платье, только подальше от этого дома!

— Леди Мейдлэйн! — Амалья размахивая пухлыми руками, ворвалась вслед за ней, причитая над разбросанными вещами.

Она подхватывала разноцветные наряды с пола, укладывая на покрывало, которым была застелена кровать.

— Что происходит в доме? Куда вы собрались на ночь, глядя? — голос женщины срывался от беспокойства, — отец отсылает вас с этими варварами? Он совсем выжил из ума?!

Амалья перекрестилась, сожалея о вырвавшихся неподобающих словах.

— Я сама себя отсылаю! И это я выжила из ума, если задержусь в этом доме ещё на миг!! — Мей стёрла рукавом испарину со лба, заканчивая приготовления.

— Что же это делается, госпожа! Да как же можно? Одной, с этими… о дорогой Господь! — горничная погладила её спину, успокаивая, а сама, трясясь при этом как осиновый лист.

— Прекрати немедля! Я еду к сестре. Мы столько лет не виделись. Надо признаться, я скучала… мне пора, Амалья! Пригляди за матерью, — Мей порывисто поцеловала женщину в румяную, мокрую от слез щёку и, потащив следом тяжеленную поклажу, оставила комнату.

Девушка быстрым шагом направилась обратно к лестнице, волоча по полу вещи. На ступеньках это делать стало намного сложнее, и она облегчённо вздохнула, когда на помощь ей пришёл тот самый странный воин, что заслонил собою её мать. Он подхватил её пожитки, перекидывая через плечо, словно и не весили ничего.

— Вы поедите со мной! — Вейн жевал что-то стащенное с кухни. Женщина в переднике, выглянув из-за угла, помахала ему, пряча довольное лицо в рукаве, быстро поднятой руки. Как ему удалось обаять кухарку за пару минут?! Мей поджала губы.

— Вы, кажется, умираете с голоду, барон! Прошу, жуйте не спеша! — леди Мейдлэйн прошествовала мимо Вейна прямо во двор. Морган почтенно склонил голову, подставляя свои руки, намереваясь подсадить девушку. Ещё минута и она была в седле, лихорадочно сжимая поводья. Где этот чёртов нормандец?! Они просто обязаны скорее отправиться!

Солнце низко клонилось, теряясь в верхушках деревьев, словно огромное спелое алое яблоко. Вейн, выйдя из дома, сердито закреплял её вещи на лошади одного из воинов, даже не потрудившись взглянуть на неё. Он закончил возиться с ремнями и подошёл к ней. Она, подняв подбородок, стремительно отвернулась. Он ожидал, что она заговорит с ним? Он ошибался! Только тогда Мей поняла, на чьей лошади она была усажена «добрым» нормандцем, так галантно подсадившем её. Нет! Она не поедет с ним!! Все произошло так быстро, что девушка даже не успела выдохнуть.

Она оказалась плотно прижатой к его телу, а его рука крепко удержала её за талию, останавливая попытку спрыгнуть вниз. Мей немедленно испытала отвращение от такой близости. Её сосед был таким большим. Тело его излучало жаркое тепло и силу, и она задрожала, почувствовав себя теперь совсем беззащитной. Не сошла ли она и в самом деле с ума, сбегая от одной беды и добровольно попадая в другую?

Девушка попыталась подавить нахлынувшую вспышку страха, но поняла, что безрезультатно. Однако неожиданно страх отступил именно благодаря этому воину. Он бережно, не спеша и основательно привёл в порядок волосы на её плечах и расправил платье так, чтобы девушке было удобнее сидеть. Затем, он даже предложил согреть её своим телом, осторожно прижимая к груди. Этот нормандец повёл себя необыкновенно ласково с ней. Она немного расслабилась, вдыхая вечерний свежий воздух.

И запах от него шёл приятный. Она снова вздохнула. Нет, все же он не чудовище. Это признание позволило ей успокоиться, и тревоги развеивались, по мере их удаления от родительского дома. Она неожиданно обнаружила, что улыбается. Да поможет ей Бог! Она сделает все, чтобы быть свободной, Господи — все! Некоторое время она обдумывала это своё заявление. Её сосед укрывал её, заслоняя от всего света, крепко удерживая. Он подарил ей немного покоя… странно, но эта мысль придала ей сил.