Но Брюс остановил его:

– Нет! Пусть пока остается на месте. Мне многое нужно ей сказать, но пока она будет только помехой.

Он повернулся к своим людям, приказав убрать с палубы «Боудена» обрывки парусного оснащения, обломки и щепки мачт и переборок.

– Кстати, Бертон, – бросил он через плечо, – половина трофейных денег – твоя. Славная работа.

Все на борту были рады нежданной победе. Все, кроме одного. Точнее, одной.

Когда опасность миновала, Бромби ничего не оставалось, как выпустить Лидию из каюты. Ей было обидно, что Брюс велел ей оставаться на месте.

В мешковатых одеждах брата, Лидия безрадостно смотрела на узкую полоску воды, отделившую ее от мужа. «Мой герой», – подумала она с возмущением и пнула ногой веревочную бухту.

– Ну ничего, я его дождусь, – топнула она ногой.

Сет усмехнулся:

– Не будь такой торопыгой. Он не обрадуется, если ты пойдешь против его воли. У него и так грозный вид. Если что – съест и не поперхнется.

– Правда?

У Лидии из глаз брызнули слезы, и, как разъяренная тигрица, она стала прохаживаться вдоль перил. А хотела она не так уж много – любви Брюса. И она почти добилась цели до появления «Боудена», а теперь, судя по всему, он намерен оставить ее на борту «Изабеллы», а сам двинется домой на захваченном судне.

Брюс повернулся, чтобы выбросить мусор за борт, когда поймал взгляд Лидии, наблюдавшей за ним с «Изабеллы». Он выпрямился, вытирая рукавом лоб.

– Бертон, как насчет того, чтобы прислать мне этого юнгу навести здесь порядок?

– Юнгу?! – воскликнула она, раскрыв от удивления рот.

– Думаю, Лидия, он тебя имеет в виду, – расхохотался Эндрю, возвращаясь на «Изабеллу» по натянутой веревке, и спрыгнул на палубу.

Обрадовавшись, Лидия помахала рукой, но Брюс уже отвернулся, возобновив работу. С нетерпением смотрела она, как Сет снимает с оснастки длинный абордажный линь с узлами.

– Поторопись, Сет! – крикнула она, приплясывая.

Она бы вплавь скорее преодолела это расстояние, пока он возится с этими веревками, делая петлю для ее ноги.

– Не снимай рубаху, – рассмеялся Сет, подставляя колено, чтобы она могла дотянуться до веревки.

Наконец ее ногу благополучно закрепили в петле: теперь гибель в пучине ей не грозила. Лидия обхватила линь руками.

– Готова!

Сет толкнул ее что есть силы.

Лидия затаила дыхание, не рискуя смотреть на морское волнение внизу, и в следующий миг очутилась в объятиях мужа. Поймав ее, Брюс поставил жену на палубу «Боудена».

– Ну вот, миссис Макгрегор, мы снова встретились. – Взяв Лидию за руку, он повел ее к правому борту. – Я сейчас со своими матросами очень занят, и мне нужно, чтобы ты помогла корабельному врачу, доктору Уэллсу.

Лидия окинула взглядом залитую кровью палубу, где вповалку, как брошенные куклы, лежали люди. От запаха еще не рассеявшегося дыма и тлеющей парусины, от вида изуродованных тел и расколотых тимберсов ей стало дурно. Она и раньше видела раненых, но они прибывали в Нью-Лондон, уже получив первую медицинскую помощь.

Лидия подняла на Брюса взгляд. Он не в бирюльки играл в море. Война была для него таким же адом, как для нее.

– Да, Лидия, – кивнул он, словно прочел ее мысли. – О героизме радостно слышать дома в сводках, но неприятно наблюдать в свете дня. – Его взгляд пронзил ее как смертоносное острие рапиры. – Возможно, порция реальности вылечит тебя от желания впредь участвовать во фривольных приключениях.

Лидия судорожно сглотнула.

– Что фривольного в желании вернуть мужа домой? – парировала она.

– Да, мадам супруга, это фривольность, – рыкнул Брюс. – У мужа легко на сердце, если он знает, что его жена дома и ей ничто не грозит. Что не бродит по свету и не сует свой нос куда не положено!

Лидия смотрела на него, лишившись дара речи.

– Ты пришла сюда не чай пить, – сказал он грубо. – Приступай к работе.

– С удовольствием, – огрызнулась она.

С непроницаемым лицом Брюс отошел, чтобы продолжить подготовку судна к отплытию. Она уступила дорогу двум матросам, которые несли к перилам изуродованное тело молодого гардемарина. Знания, полученные Лидией за последние месяцы, оказались сейчас как нельзя более кстати.

Она присела рядом с корабельным доктором, который раз резал рукав рубашки, чтобы осмотреть раненую руку молодого моряка.

– Доктор, у меня есть кое-какой опыт в лечении ран, – сообщила Лидия.

Едва взглянув на нее, Уэллс протянул ей рулон отбеленного муслина, похожий на сотни других, которые она помогала скатывать в Нью-Лондоне.

– Перевяжите этого пострадавшего, а я займусь более серьезными ранениями.

– У вас есть что-нибудь для промывания ран? – крикнула она ему вслед, но Уэллс не ответил.

Он уже направился к другому моряку, распластавшемуся у люка. Его нетвердая походка навела ее на мысль, что доктор поил спиртом не только пациентов, но и сам им не брезговал.

Шокированная, Лидия опустилась перед моряком на колени и поморщилась при виде торчащих из рукава костей. К счастью, пока она гадала, где раздобыть чистой воды, мыла и карболки или подходящего заменителя, на палубе появился Джеремая Уинстон с ведром, наполненным до краев горячей водой.

Улыбаясь, он протянул ей кусок щелочного мыла и кувшин с ромом.

Лидия просияла:

– Как ты вовремя, Джеремая!

Лидия принялась промывать и перевязывать раны. Увлеченная работой, она не заметила, когда Брюс поставил паруса.

Спустя несколько часов она поднялась и потянулась, радуясь, что ее пациенты удобно устроены, мертвые преданы морю, а доктор Уэллс делит бутылку с умирающим. Покормив тех, кто был не в силах поесть сам, Лидия устало побрела к каюте капитана. Что бы там ни говорил ее деспот-муж, она должна прилечь. К счастью, Брюс находился на юте, где совещался с первым и вторым помощниками, и не заметил ее дезертирства. Небо прямо по курсу расколола вспышка молнии. Воздух стал тяжелым, снова приближался шторм. Покачиваясь от усталости, Лидия перешагнула через порог. В каюте пахло, как в кедровом лесу. Комод, небольшой письменный стол и солидного вида кровать из клена, прикрученные к полу, вызвали у нее положительные эмоции.

Но самым соблазнительным зрелищем была, конечно, маленькая ванна с поднимающимся к потолку паром.

Тронутая заботой, Лидия быстро разделась. Никогда еще она так не радовалась возможности помыться.

Заколов на макушке волосы, она намылилась, мурлыча под нос незамысловатый мотив, затем сполоснулась водой из кувшина на туалетном столике. Она не слышала, как вошел Брюс.

Господи, какая же она красивая! Ее кожа от сбегающей по спине воды мерцала в свете лампы. Слушая ее тихое пение, он улыбнулся. Она пошарила рукой в поисках полотенца, он вложил его ей в руку.

Испугавшись, Лидия обернулась через плечо и увидела красивого великана, с улыбкой уставившегося на ее голый зад. Она хотела поблагодарить его, но обрадовалась, что не сделала этого, когда он сказал:

– Вижу, ты успела воспользоваться моей ванной.

Брюс прошел вперед, и Лидия попятилась, прижимая полотенце к животу.

– Твоей ванной? – отозвалась она эхом и нахмурилась.

Он жестом указал на свой непрезентабельный вид:

– Мне просто необходимо помыться! – Брюс плюхнулся на единственный стул в каюте и стащил с ног поношенные сапоги. – Прекрати пялиться на меня, жена, – пробурчал он весело. – Поторопись. Вытирайся и принеси мне еще воды.

– Что? – Ей показалось, что она ослышалась.

– Ты ведь юнга, верно?

Зевая, он стащил с себя рубаху и рассеянно почесал волосатую грудь.

Лидия смотрела на него сквозь мокрые пряди. Кем он себя считает, что обращается с ней как с последним матросом?

– Сам принеси! – огрызнулась она, скромно оборачивая полотенце вокруг своей пополневшей талии.

Ее не пугал его дерзкий взгляд и упрямо сжатый рот. Она не собиралась надевать грязные штаны и идти за водой на камбуз!

Брюс встал и, приблизившись ней, накрутил на палец влажный локон льняных волос, заставив ее приподняться на цыпочки.

– Бунт? Ах, детка, ну что мне с тобой делать? – спросил он нараспев. – Я ведь больше не собираюсь килевать волооких девушек.

Лидия тотчас поняла, в чем ее просчет в манере держаться с этим устрашающим представителем мужской породы, которого называла своим мужем. Даже за этим добродушным тоном он не мог скрыть своей усталости и права командовать. Брюс уже властвовал в ее сердце; теперь, похоже, добивался власти над ее волей. Выбор оставался за ней. Принесет она собственную гордость в жертву его потребностям или нет? Лидия решила взять на себя роль миротворца.

– Я с удовольствием приготовлю тебе ванну.

Ее внезапная покладистость обрадовала Брюса. После боя с британцами ему не хотелось сражаться с женой.

– Спасибо, жена. Я просто проверял твою ретивость. Не беспокойся. Я сам принесу себе воды.

– О, Брюс! – произнесла Лидия с облегчением. – Я так люблю…

Она хотела его обнять, но в этот момент в дверь постучали.

О Господи, нет! Неужели ей вечно суждено прерываться из-за стука в дверь?

Брюс пошел открывать, а Лидия торопливо юркнула между двух крахмальных простыней на кровати и свернулась калачиком.

– Начинается шторм, капитан, – донесся голос с трапа.

– Задраиться, Купер, – велел Брюс, – и приготовиться к попытке уйти от него.

Закрыв дверь, он повернулся к Лидии и встретился с ее умоляющим взглядом.

– Поспи, Лидия. Я попрошу Уэллса самого ухаживать за ранеными.

Лидия кивнула, наблюдая, как он застегивает куртку и натягивает сапоги.

– Закрой свои ангельские глазки, чтобы я преодолел искушение.

Послав ей воздушный поцелуй, Брюс вышел.

Лидия устроилась поудобнее. Она играла столь несущественную роль в жизни Брюса. Война, шторм… все было для него важнее брака. Расстроившись, Лидия прикусила губу, чтобы не расплакаться.