— Так ты ревнуешь, маленькая луна?

— Абсолютно нет.

— Тогда почему тебя беспокоит количество моих женщин?

— Это непристойно.

— По вашим понятиям. По моим — мой гарем даже мал.

Спорить с этим было бесполезно. В стране, где сама религия способствует полигамии, мужчина никогда не согласится с ее взглядами. Они противоречат всем его жизненным принципам. Так к чему же тратить слова? К тому же она просто не сможет спокойно говорить об этих порядках. Здешнее понимание преданности приводило Шантель в ярость. Мужчина, меняющий каждую ночь наложниц, считается отличным мужем, но упаси Бог, чтобы на какую-то из них хотя бы взглянул другой!

— Думаю, — холодно произнесла Шантель, — мне пора возвращаться в гарем.

— Вот теперь ты действительно сердишься.

— Нет, — ответила она быстро, не замечая, что весь ее вид свидетельствует о правоте Джамиля. — Я просто стараюсь предугадать ваше собственное желание. Вы же немедленно отсылаете женщин, с которыми закончили заниматься любовью. Об этом все знают.

Зачем она сказала это, Шантель и сама не знала. Тем более что такое из всех, с кем ей пришлось разговаривать в гареме, говорила одна Вашти, которая, как выяснилось сегодня, не отличалась в своих рассказах правдивостью.

Джамиль помрачнел, отпрянув от нее. Мышцы его непроизвольно напряглись, — Кто сказал тебе это?

Вопрос насторожил девушку. У нее было немало оснований не любить Вашти, но вызывать на нее гнев дея она вовсе не собиралась. Как жесток Джамиль бывает с обидчицами, она видела и ни при каких обстоятельствах не стала бы жаловаться.

— Что вы имеете в виду? — попыталась уйти она от прямого ответа.

— Кто?

— Я не скажу.

Глаза Джамиля сузились еще сильнее.

— Что же, кроме этого, тебе рассказывали?

— Ничего, — пролепетала Шантель. — Правда, ничего такого, — сказала она тверже, но дей, казалось, ее уже не слушал.

— Как раз то, что и заставило тебя бояться меня? — высказал он совершенно правильное предположение. — Кому же я обязан своими мучениями? Кого назначили обучать тебя?

Он, конечно, и сам без труда может выяснить это. Но помогать ему Шантель не собиралась. В конце концов, не одна Вашти повинна в ее страхе. Прежде всего гневаться он должен на нее саму.

— Вы ошибаетесь, ваше высочество, — перешла девушка на официальный тон, противоречащий интимности всей обстановки. — Никакие рассказы не могли бы напугать меня больше, чем ваши собственные действия, которые мне довелось наблюдать.

— Ты все еще думаешь, что я могу обидеть тебя? — спросил он скорее растерянно, чем сердито.

— Вы уже обидели меня, Дерек понял наконец, что причиняет боль девушке, сжимая ее груди, и убрал руки.

— Как бы то ни было, — продолжила Шантель, предупреждая уже готовые сорваться с его уст извинения, — произошедшее сегодня ничего не меняет. Я сейчас еще больше уверена в том, что отдать свою девственность женщина может лишь одному мужчине — своему законному мужу. В любом другом случае это для нее постыдно и унизительно.

— Но я твой законный хозяин.

— Это не имеет значения.

— Я единственный мужчина, который может притронуться к тебе, Шахар, все равно что муж.

— Нет, не все равно. Вы купили меня, а не женились на мне.

— Ты хочешь, чтобы я женился?

— И я при этом стану вашей четвертой женой? Нет уж, увольте!

Только произнеся это, Шантель поняла, что ее слова оскорбительны для дея. К счастью, он, задумавшись, не придал им особого значения.

— И все-таки что-то было причиной того, что ты наконец расслабилась и занялась любовью со мной. Что же?

Шантель отвела взгляд и тихо проговорила:

— Это бы лр… В конце концов, главная причина в том, что я теперь не свободна.

Глаза Джамиля потеплели, голос стал мягким, в нем слышалось понимание.

— Правильно. Это стало неотвратимым в тот самый день, когда тебя пленили. Очень хорошо, что ты наконец поняла.

— Но до сегодняшнего дня у меня была надежда. В вашем гареме так много прекрасных женщин, а заходите вы туда не так часто. Вы вполне могли забыть, что среди них есть я.

Джамиль, улыбаясь, погладил ее по щеке.

— Ты не из тех женщин, которые могут рассчитывать на это, маленькая луна. Любой мужчина, хоть раз увидевший тебя, никогда не забудет твоего лица. Разве ты сама об этом не знаешь?

Шантель покачала головой.

— Однако, по вашим понятиям, я слишком худа, чтобы быть привлекательной.

В глазах дея мелькнули веселые огоньки.

— Может быть, тебе бы и следовало слегка пополнеть, но, на мой вкус, у тебя есть все, что мне надо.

— И вы не хотите, чтобы я поправилась?

— Я хочу, чтобы ты оставалась такой же, как сейчас, всегда.

— Значит, если я растолстею, вы меня больше не захотите?

Дерек усмехнулся, поражаясь переменчивости женского мышления.

— Клянусь, это очень похоже на признание в том, что тебе понравилось быть со мной. Или ты уже забыла обо всем и придумываешь новые планы сохранения девственности, которой уже нет?

Шантель покраснела. Она действительно думала обо всем по инерции, не учитывая, что она с сегодняшнего дня уже не та, что теперь ей предстоит смотреть на многие вещи новыми глазами. Она еще не разобралась до конца, как относится к произошедшему. Ей было сейчас как-то неловко. Ведь раньше она никогда бы не поверила, что может забыть себя, совершенно отдавшись страсти, тем более что это ей понравится. Но делиться с кем-то такими мыслями было бы глупо, а уж с ним и подавно. У дея и так достаточно преимуществ перед ней, чтобы давать ему еще и такой козырь.

А еще ее настораживала резкая смена чувств, произошедшая в ней за такое короткое время: приятная расслабленность и удовлетворенность, злость, потом подавленность и, наконец, смущение. Это мешало ей сосредоточиться. Да и можно ли сосредоточиться, когда между ног у тебя удобно расположился мужчина? Необходимо уйти и остаться наедине с собой. Почему она до сих пор здесь? Ведь то, что дей оставляет на ночь только жен, не выдумка Вашти, так говорили и многие другие. Возможно, пока ему просто не хочется спать.

— Ты выглядишь печальной, маленькая луна, — услышала Шантель голос дея. — Я не позволю тебе сожалеть о случившемся.

Самонадеянность Джамиля показалась ей смешной.

— Вы можете распоряжаться моим телом, ваше высочество, но чувства мои вам неподвластны, они подчиняются только мне.

— Правда? И твои ощущения тоже подчиняются , только тебе?

При этих словах он наклонил голову, обхватил губами сосок и начал его осторожно посасывать. Теплая приятная дрожь, возникшая в ласкаемой груди, прокатилась по ее телу, достигла живота, опустилась возбуждающей волной ниже. Шантель закрыла глаза. А губы дея продолжали свое волшебное воздействие. Они переместились на другую грудь, затем вернулись к прежней… Шантель уже не могла сдерживать поднятую ими волну нежности. Руки ее обхватили голову дея, нежно перебирая пальцами его волосы. Эти непроизвольные движения ответили на постав", ленный вопрос лучше всяких слов.

Сильные руки неожиданно подняли ее и перенесли на кровать. Очнувшись на мгновение от сладкого полузабытья, девушка неожиданно вспомнила, что они не одни в комнате. Как же она могла забыть об охранниках? Но охватившее ее смущение оказалось беспочвенным. Оглянувшись на стену, девушка обнаружила, что телохранителей на их обычных местах нет.

— А где же ваши немые? — спросила она, затаив дыхание под пристальным взглядом дея, медленно скользящим по ее телу сверху вниз.

— Отосланы в сад, чтобы не раздражать твою скромность.

Однако и без охранников ей было от чего испытывать смущение. Шантель почти физически ощущала тяжесть его взгляда, который остановился теперь на ее груди.

— Я… правильно ли я поняла, что вы еще не закончили со мной? — произнесла она, не решаясь поднять глаза.

— Да, да, маленькая луна, — с чувством произнес Джамиль, не переводя взгляда. — Как ты могла подумать, что я смогу отпустить тебя? Ты успела меня огорчить, и теперь нужно время, чтобы я успокоился.

— Мне кажется, что у вас в гареме, кроме меня, есть достаточно женщин, которые с радостью попытаются вас утешить.

Намек, прозвучавший в этой фразе, наконец заставил дея посмотреть ей в лицо. Но вслед за этим он, улыбнувшись, вдруг запрыгнул на кровать и мгновенно оказался совсем близко, прижимаясь к ее телу. Рука дея ласково погладила ее по щеке, расправила серебряные локоны и притянула голову девушки. Их губы слились в горячем нежном поцелуе.

— Думаешь, другая может разжечь во мне такую страсть? — Губы его при этих словах пощекотали ее шею, покрывая ее поцелуями, переместились к уху. Приятные мурашки пробежали по телу девушки от затылка до пяток. Я не в состоянии думать о ком-то другом с тех самых пор, как впервые увидел тебя. Как же я позову в свою кровать другую, Шахар? Только ты нужна мне.

Слова дея возбуждали не менее ласковых прикосновений его языка к уху. Не поверить Шантель просто не могла. Сомнения, да и все прочие мысли вновь отступили под напором проснувшейся страсти.

Глава 34


— Не возражаете, если я присоединюсь к вам? Шантель безразлично пожала плечами, не отрывая головы от мраморной плиты, на которой лежала.

— Нет, конечно… — лениво произнесла она и вдруг резко вскинула голову, что вопрос задан на безукоризненном английском языке. — Ты тоже из Англии?

Как выяснилось, задала его Джамиля — одна из пяти икбаль. Женщина быстро распахнула полы своего халата и легла рядом с Шантель на теплый мрамор в центре общего зала хаммама. Под халатом Джамили ничего не было, и принятая ею поза как нельзя лучше демонстрировала красоту ее упругих налитых грудей. Впрочем, Шантель обратила на это лишь мимолетное внимание. Она уже почти привыкла к свободе нравов, царивших в банях, и сама была сейчас полуобнажена.

— Я думала, кто-нибудь уже сообщил тебе об этом, — произнесла улыбающаяся Джамиля. — Наши семейные владения находятся в Глостере, хотя большую часть своей жизни я провела в Лондоне.