— Тетя Элен, я вернулась! — раздался из кухни голос Шантель, и через мгновение она вошла в гостиную. — Я выбрала отличный кусок мяса на обед и почки на завтрак. Да! Миссис Смит опять просила передать вам, — девушка закатила глаза, — что если вы будете и дальше посылать меня на рынок, она очень скоро разорится.

— И поэтому ты улыбаешься? Шантель дерзко усмехнулась.

— На прошлой неделе у нее голова от меня раскалывалась. На этой — я ее разоряю. Интересно, в чем меня обвинят на следующей?

— Может быть, в бессоннице? На меня она за это уже ворчала.

Шантель засмеялась.

— Она замечательная! Я не встречала другого, кто торговался бы с таким удовольствием, как она.

— А ты сама?

— Да, это немного развлекает меня, — сказала девушка, оправдываясь. Она ведь даже охрипла, пытаясь в течение часа получить кусок мяса по более низкой цене. Покупать на рынке продукты по ценам даже более низким, чем добивались преуспевшие в искусстве торговаться постоянные покупатели, превратилось для нее в своего рода соревнование. — А к тому же посмотрим сейчас, сколько я сэкономила.

Элен опустила глаза. Так, Шантель уже знала, что необходимо экономить. Проклятый Чарльз Бурк!

— Извини, дорогая…

— Что вы, тетя Элен! Скоро Чарльз пришлет деньги, которые я у него просила, и они покроют все ваши расходы.

— Ты написала ему?

— Конечно. Мне следовало это сделать раньше, как только я поняла… Ну, во всяком случае, скоро я все улажу. Кстати, сегодня не было письма?

— Нет, сегодня не было, — ответила Элен, испытывая неловкость из-за всех этих усилий, предпринимаемых племянницей. Как еще среагирует Чарльз, когда получит требования сразу от них обеих?

— Ну, значит, скоро придет, — с веселой уверенностью сказала Шантель. — Не сможет же он и теперь игнорировать мое существование, да, тетя?

Он не сможет? Да он только этим и занимался все последнее время. Но о том, что он однажды обратит на них внимание, обеим женщинам еще предстояло пожалеть.

Глава 3


Шантель заперли в комнате. Но пока ее это не очень волновало. Ей и раньше приходилось выбираться через окно. И хотя с тех пор уже прошло немало лет, девушка знала, что сможет сделать это еще раз. Просто она была не вполне готова. Нужно дождаться, пока в доме все стихнет, собрать вещи и хорошенько все продумать. Но главное, необходимо успокоиться. В данный момент она была так взбешена, что, казалось, могла бы убить Чарльза Бурка.

Домой она приехала только сегодня, но чувство гнева не покидало ее чуть ли не целую неделю, с того самого момента, когда наконец от Чарльза пришло письмо. Вместо денег, которые она так ждала, Шантель получила распоряжение немедленно возвращаться в Дувр. Этот высокомерный идиот даже не удосужился прислать сумму, необходимую для путешествия. Элен пришлось продать очередную драгоценность. Это и переполнило чашу терпения девушки. Шантель была в ярости. Она даже не стала ждать, когда Элен закончит со своими домашними делами, чтобы отправиться с ней, и уехала на следующий же день, несмотря на возражения тети. У нее было много вопросов к Чарльзу. Прежде всего ему придется ответить, почему он бросил ее на попечение тетушки Элен, которая не имела необходимых для этого средств. Но вышло все совсем не так, как она себе представляла.

Ее будто посетительницу провели в гостиную. Дворецкий был ей незнаком. Да и ковры, и вся мебель были новыми. Она и впрямь почувствовала себя в собственном доме гостьей.

Клан был в сборе. Шантель помнила их всех по тому единственному визиту, который они нанесли ей в Норфолке вскоре после своего прибытия в Англию. Каких-то слишком заметных перемен в них на первый взгляд не произошло. Но тогда это были бедные родственники, приехавшие из Америки, чтобы выразить свои соболезнования, и понимавшие разницу между собой и Шантель. Шантель была настоящей леди и по рождению, и по воспитанию, в то время как даже Чарльз не мог похвастаться своим происхождением, по крайней мере до последнего времени.

Чарльз был младшим сыном дядюшки отца Шантель, не поднявшегося за свою жизнь выше подручного плотника. Титул же баронета был пожалован королем родному деду Шантель, который был к тому моменту уже достаточно богат, и именно его состояние перешло в наследство девушке. Сам Чарльз тридцать лет назад бежал из Англии, спасаясь от судебного процесса, которым грозили ему многочисленные кредиторы.

Сейчас, глядя на него, в это невозможно было поверить. Он и все члены его семейства были разодеты по последней моде. Они прямо излучали какое-то высокомерие, обретенное вместе с неожиданно свалившимся на них богатством. Выглядел Чарльз старше своих сорока девяти лет. Это был довольно высокий человек с характерными для всех Бурков голубыми глазами и бледным лицом, обрамленным каштановыми волосами.

Рядом с Чарльзом стояла его рыжеволосая жена — Алиса. Как запоздало сообщил поверенный отца, она была дочерью владельца таверны в Вирджинии, той самой, в которой нынешний опекун Шантель после приезда в Америку был в услужении. Были здесь и двое из их дочерей — четырнадцатилетняя Марша и ровесница Шантель — Джейн. Унаследованные от матери рыжие волосы придавали им вид простушек, и даже карие глаза не могли изменить их облик к лучшему. Имелась еще и старшая сестра, но она предпочла остаться в Америке со своим новым мужем, вторым, как говорилось в докладе того же поверенного. Аарон, сын Чарльза, привез с собой в Англию жену Ребекку и двух малолетних детей — все они тоже были здесь.

Подумать только; если бы ее тетушка тоже не жила на берегу моря, она давно бы уже вернулась в свой дом, где обосновалась теперь эта шайка мошенников. Может быть, раньше они бы ей даже понравились, особенно дети, которые с благоговением взирали на все, что их теперь окружало. Она бы могла показать им пляж за дуврскими скалами. В детстве это было любимым местом ее игр. Она собирала там ракушки, плавала, ходила под парусом с отцом, обследовала пещеры, а иногда просто часами сидела на скалистом берегу и ждала, не появится ли вдруг какой-нибудь корабль.

Да, если бы от тетушкиного дома берег моря не находился так близко, что до него можно было дойти пешком, ей бы его очень не хватало. Скорее всего тогда бы она приехала в Дувр раньше, до того как Чарльзу взбрело в голову выдать ее замуж за первого встречного, каковым оказался годившийся ей в дедушки Сайрус Волридж.

Он тоже был здесь, этот старый развратник, который с вожделением смотрел на нее в течение всего разговора. Шантель встречала его раньше. Он жил от них в четверти мили. Она частенько видела его в церкви, где он похрапывал во время службы, а выйдя затем на церковный двор, стрелял глазами в сторону молодых женщин. Ее горничная Эмили называла его всегда паршивым старикашкой. И вот теперь первыми словами, с которыми обратился к ней Чарльз, были:

— Шантель, моя дорогая. Познакомься со своим женихом. Мистер Волридж. Утром вы станете мужем и женой.

В ответ Шантель рассмеялась, так это было нелепо. Сайрус Волридж, однако, даже не обиделся. Он просто сидел и улыбался, совершенно уверенный в том, что утром все будет именно так, как сказал опекун. Взгляд его заставил похолодеть девушку, и мысли ее стали более четкими.

— Это плохая шутка, сэр, и в дурном вкусе, — сказала девушка, обжигая американского родственника светом своих фиалковых глаз.

— Уверяю тебя, святое таинство не может послужить мне поводом для шуток, — ответил тот.

Только впитанное с молоком матери чувство собственного достоинства заставило Шантель собраться и не накричать на него.

— Тогда объявляю вам, сэр, что я отказываю мистеру Волриджу.

— Ты не можешь, моя дорогая, — ответил Чарльз с натянутой улыбкой, одновременно кивнув мистеру Волриджу, как бы принося извинения. — Я уже принял это предложение от твоего имени.

Затем он говорил, что у нее нет права выбора, что им вовсе не требуется ее согласие, поскольку она несовершеннолетняя, и единственное, что нужно для того, чтобы выдать ее замуж, это решение опекуна. Это было уже слишком. Тем более что все присутствующие пристально смотрели на нее и, казалось, получали удовольствие от происходящего. Правда, исключая Аарона, который как будто даже возмущался. Позже от Эмми Шантель узнала почему.

Горничная Эмми сопровождала Шантель в Норфолк, но пробыла там не больше месяца. У нее заболела мать, и она вынуждена была вернуться, а потом уже решила не ехать снова в слишком тесный для троих дом Элен. Она возвратилась на работу в дуврский дом, к новым хозяевам. Вечером, принеся Шантель еду, она задержалась у нее довольно долго и в разговоре предупредила, что намерение Бурков выдать девушку замуж более чем серьезно.

Оказывается, в семействе был целый скандал из-за Аарона. Им казалась прекрасной идея женить его на Шантель. Но он, к несчастью, уже был женат. Заговорили даже о возможности развода. Но тут страшный шум подняла Ребекка, и с тех пор у Аарона с женой явно не ладятся отношения.

Новости эти, однако, мало что давали Шантель, которая не знала, как разрушить имеющиеся в отношении нее планы Бурков. Девушка была в бешенстве и не старалась скрывать это. Кончилось тем, что ее решили запереть. «Пусть посидит одна в комнате и подумает. Утром все равно станет женой мистера Волриджа» — так или примерно так думали они. Но ее-то здесь не будет! Шантель знала это точно, хотя, где она окажется утром, было пока загадкой и для нее.

К полуночи Шантель немного успокоилась и была уже в состоянии хладнокровно обдумать свой план. Через несколько часов приготовления к побегу закончились. Самое главное — выбраться из дома и где-то спрятаться, а уж потом можно решать, что делать дальше. Она знала отличное место — пещеры. В них даже могли сохраниться вещи, принесенные ею в детстве: одеяла, светильник, посуда, ее коллекция ракушек. Одеяла очень бы пригодились девушке. В пещерах она собиралась провести остаток ночи и весь следующий день, пока Бурки будут тщетно прочесывать окрестности. А завтра ночью она уедет из Дувра. Куда, Шантель еще не решила, скорее всего в Лондон. Там легче устроиться, возможно, с помощью кого-нибудь из друзей тетушки. Да и с самой Элен оттуда легче связаться. Хотя следует помнить, что Чарльз начнет свои розыски с Норфолка, а значит, следует затаиться. Но никто не помешает ей подыскать в это время какое-нибудь занятие.