Эта мысль показалась ей подходящей и прочно засела у нее в мозгу. Альфред предполагал, что она принадлежала к партии Лестера, и ему необходимо было оказать на нее давление, чтобы она помогла делу сторонников короля. У него были также веские основания считать, что он был для женщин даром божьим, и она… не забыла ли она, что, по меньшей мере, половину времени потратила на то, чтобы казаться холодной и безразличной? Так что он мог прийти к выводу, будто она палец о палец не ударит, чтобы избавить его от опасности. Эти мысли настолько рассердили ее, что она чуть не встала и не сказала Мортимеру, что поедет к Лестеру, а он может оставаться с Альфредом. Но почему Мортимер просто не сказал ей, что Альфред знает обо всем и одобряет этот план?

В тот момент, когда Альфред вошел в зал, вопрос, посвящен он в планы Мортимера относительно нее или нет, значил для Барбары гораздо больше, чем политика. Она увидела мужа сразу, как только он вошел в дверь, но он сначала не заметил ее и подошел к Мортимеру, который все еще был занят разговором. Барбара сидела молча, решив позволить ему сначала поговорить с Мортимером. Но как только он подошел к камину, она бросилась ему навстречу. Матильда вскрикнула с испугом и тревогой, но голос Барбары заглушил ее:

— Лорд Роджер приказал мне поехать к Лестеру без твоего разрешения, но я отказалась!

Альфред предполагал, что, раз его вызвали, произошло какое-то событие или получено важное сообщение. Но, услышав слова Барбары, он остановился и сильно побледнел. Теперь Барбара получила ответы на все мучившие ее вопросы. Альфред не скрывал, что потрясен. Он ничего не знал о намерениях Мортимера и был очень рассержен. Он подошел к ней, обнял ее за талию и повел к Мортимеру.

— Почему вы хотели разлучить меня с женой? — мягко спросил он.

У Барбары от ужаса перехватило дыхание. Она почувствовала, как рука мужа проскользнула вперед, чтобы отстранить ее перед тем, как он выхватит меч, но Мортимер только проворчал:

— Не глупите. Она бы вернулась обратно раньше, чем вы, если бы только сделала то, о чем ее просили. Она начала кричать, что я убил вас или намерен подвергнуть пыткам, и еще бог знает какую чепуху.

Последовало короткое молчание, во время которого рука Альфреда обняла ее за талию и на мгновение крепко прижала к себе. Барбара не знала, кого в этот момент ей хотелось убить больше: Мортимера или Альфреда. Одного за то, что выдал ее, другого за то, что слишком ясно и быстро понял, что означал ее ужас. Она перенесла часть вины на Альфреда, когда он усмехнулся и сказал:

— Ах, вы просили ее поехать, не так ли? Таким способом нельзя получить согласие моей Барби.

— Я не привык умолять женщин. — Губы Мортимера искривились в презрительной усмешке.

— Умоляя ее, вы добились бы больше, чем криком. Барби, слава богу, не глупа и должна знать, для чего она делает что-то.

Услышав эти слова, Барбара готова была простить мужу все прошлые и будущие грехи.

— Вы хотите, чтобы я объяснил дочери Норфолка, почему я прошу перемирия, обсудил с ней условия договора и затем послал ее к Лестеру?

— В этом есть смысл.

— Если Альфред поедет со мной, мне не надо будет знать больше, чем я знаю теперь. Я даже обещаю не говорить больше ничего, кроме того, о чем вы попросите.

— Нет! — зазвенело в ушах Барбары. Голос Мортимера был громче, но к Альфреду Барбара стояла ближе. Его возражение было таким же быстрым и выразительным, как и Мортимера. Зеленый дьявол, лежавший свернувшись внутри ее, поднялся и зашипел: «Он хочет, чтобы ты уехала. Он хочет избавиться от тебя». Она знала, что это глупо: все происшедшее, особенно бешенство Альфреда при мысли, что Мортимер хочет разлучить их, отбрасывало ревнивые мысли. Тем не менее она в бешенстве мотала головой.

— Я не уеду и не оставлю своего мужа заложником.

— Я не заложник, — возразил Альфред прежде, чем Мортимер успел заговорить. — Будь благоразумной, Барби. Я жил в Уигморе и разъезжал верхом с Мортимером и его людьми неделями. Я слишком много видел. Но он будет защищать меня так же, как себя самого. Если бы Лестер стал задавать вопросы, а я отказался отвечать, разве не стал бы он считать меня своим врагом?

— Слава богу, что вы мужчина и вашим мыслям присущ здравый смысл, а не глупая женщина, — вздохнул Мортимер.

Альфред поднял голову.

— Когда посторонний человек говорит, что у меня есть здравый смысл, это значит, что я поступаю так, как он хочет. И это наводит меня на мысль, что прежде, чем настаивать на отъезде моей жены, я должен спросить, почему вы пытались отослать ее, ничего не сказав мне об этом?

— Потому что вы поглупели из-за нее. — Мортимер поморщился, как от кислого. — Любому это заметно. Я не могу послать армию для ее защиты. Ей поручено очень срочное дело. А я не хочу спорить с вами, что жестоко в такую погоду заставлять ее скакать так далеко и быстро, и очень опасно посылать ее через эту дикую страну с таким маленьким…

Его прервал одновременный взрыв смеха Барбары и Альфреда.

— Я действительно поглупел, — произнес Альфред, — но вы ошибаетесь в причине и следствии. Я поглупел, потому что поручаю Барби ехать долго и упорно, сколько необходимо, и не просить у вас надлежащей охраны. Так куда вы хотите, чтобы она поехала?

— В Вустер, — ответил Мортимер. — Лестер собирает там армию. Я бы предпочел, чтобы он там и оставался. Вот почему я хочу, чтобы он немедленно получил мое послание. Единственное, что должна сделать леди Барбара, — как можно быстрее передать мое сообщение. Я думаю, что Лестер примет ее сразу. Ей не нужно будет защищать мои интересы.

— Я не против того, чтобы защищать мир, — вмешалась Барбара. Она немного успокоилась, получив доказательство того, что ее муж не желает от нее избавиться.

Мортимер сердито пожал плечами и отвернулся к окну.

— Вы доверяете мне, милорд, определить границы, которые Барбара должна назвать в своем прошении? — Темная голова повернулась, глаза, такие же черные, как у Альфреда, посмотрели в его глаза и скользнули в сторону. — Если она предложит больше, чем вы хотите уступить, — продолжил Альфред, — Лестер подумает, что вы обманули его для того, чтобы выиграть время. Он будет обижен и рассержен и не захочет пойти ни на какие соглашения. Но если она предложит меньше, чем вы желаете уступить, не подумает ли граф, что он может заключить хорошую сделку?

Взгляд Мортимера снова остановился на Альфреде.

— Вы умный дьявол, но если я предложу совсем мало, то Лестер не захочет даже обсуждать это.

— Должна быть точная граница между тем, что стоит промедления, чтобы обсудить, и что не стоит. Что вы скажете…

— Не лучше ли потолковать об этом наедине? — торопливо сказал Мортимер. — Или мы и так уже сказали слишком много…

— Нет, — улыбнулась Барбара. — Даже если бы я хотела вас предать, то смогла бы только сказать, что вы намерены уступить больше, чем изложено в моих предложениях, — и в конце концов не приведет ли это Лестера к искушению выслушать вас персонально, чтобы увидеть. сколько можно из вас выжать?

Мортимер долго и пристально смотрел на нее, затем снова взглянул на Альфреда.

— Я задушил бы ее, будь я на вашем месте. Она слишком много думает. Это опасно.

— Но я обожаю опасность. — Глаза Альфреда блеснули.

Брови Барбары поднялись, так что казалось, будто она смотрит свысока.

— Для моего мужа нет опасности. Говорят, что две головы лучше, чем одна, и если мы плоть от плоти и кровь от крови, соединенные браком в одно целое, то это просто две головы, принадлежащие одному телу. Я думаю только о пользе для моего мужа. Могу ли я укусить свою собственную руку? Так неужели я причиню ему вред?

Недавний безусловный отказ оставить своего мужа, невзирая на угрозу наказания, был лучшим доказательством того, что она говорит правду, поэтому Мортимер промолчал. Он проворчал что-то и сверкнул глазами в сторону собственной жены, которая молча стояла в стороне. Барбара снова улыбнулась ему.

— Тогда я оставлю вас, чтобы собрать все необходимое, а вы можете мирно потолковать с Альфредом. — Она громко рассмеялась. — Я клянусь не спрашивать мужа о том, что вы ему скажете, если это облегчит ваши сомнения. Но я должна спросить, ограничено ли время, которое я могу оставаться у Лестера, и что я должна делать, если он задержит меня дольше?

— Меня заботит только то, чтобы вы ничего не делали и подчинялись распоряжениям Лестера. — Мортимер поднял брови и оскалился. — Вы можете сказать ему, что я буду ждать ответа пять дней.

— Далеко ли до Вустера? — спросил Альфред.

— День пути верхом, — ответил Мортимер.

— Около пятнадцати лье, — добавила Барбара.

— Тогда пять дней с момента отъезда Барби вполне достаточно, — сказал Альфред. — Ей может понадобиться больше времени, чем обычно, чтобы добраться до Вустера и вернуться обратно, если будет плохая погода. Кроме того, Лестер может быть слишком занят, чтобы принять ее сразу, и трудно ожидать, что он тотчас же даст ответ, как только получит предложения. — Он взглянул на Барбару. — Скажи Лестеру, что лорд Роджер будет ждать три дня с того момента, как ты прибудешь в Вустер, прежде чем выступит.

Барбара не стала медлить, чтобы расслышать вопрос Мортимера и ответ Альфреда, и просто поспешила через маленький дворик к дому, в котором жила. Она сразу переоделась в теплую плотную одежду и попросила Клотильду упаковать несколько смен белья и завернуть в промасленную кожу дорожные сумки. Ничего не могло быть хуже, чем ехать в холодных мокрых вещах.

Альфред пришел, когда Барбара все еще обсуждала с Клотильдой, сколько комплектов придворной одежды ей нужно взять с собой.

Отослав Клотильду, он подошел ближе и обнял ее.

— Я хочу, чтобы ты поскорее вернулась, — пробормотал он. — Я тысячу раз глупец: чем больше я бываю с тобой, тем больше я тебя хочу и даже не могу скрыть свое нежелание пробыть в одиночестве хотя бы один день… или одну ночь. Ты слышала, что Мортимер смеялся надо мной и сказал, что я поглупел. Скорее возвращайся обратно, моя дорогая.