– Чепуха. Ты можешь предложить ей себя, Фартинг Магнус. Это совсем не мало. – Она оглянулась. – Как ты думаешь, он гонится за нами?

Фартинг пожал плечами:

– Не знаю, но будем надеяться, что нам удалось обвести его вокруг пальца.

Постепенно, не видя никаких признаков погони, Шайн Катриона расслабилась, но казалась печальной, разрываясь между облегчением и обидой. Фартинг попытался убедить ее, что только важные дела или невозможность напасть на их след удерживает сэра Гэмела вдали от нее, но безуспешно. Судя по выражению ее глаз, она начала склоняться к мысли, что для Гэмела то, что произошло между ними, было не более чем короткой интрижкой.

Когда они отъехали от Данкенли миль на двадцать, что стоило им целого дня утомительного пути, Фартинг начал искать место для ночлега. Очевидно, такая мысль посетила и других путников, ехавших впереди. Вдоль дороги, которую они выбрали, было немного мест, пригодных для лагеря, но самое удобное и сухое оказалось занято. Фартинг недовольно нахмурился, когда они медленно приблизились к каравану повозок, остановившихся на обочине. Внезапно выражение его лица изменилось, и он притормозил при виде знакомых лиц.

– Чтоб я сгорел в адском пламени! – воскликнул он.

– Не сомневайся, сгоришь, – подтвердила Шайн Катриона. – Но к чему думать об этом сейчас?

Губы Фартинга изогнулись в улыбке, в которой была изрядная доля облегчения. Всю дорогу она молчала, замкнутая и печальная. Язвительная реплика, брошенная ею невзначай, была в духе пикировок, которыми они обменивались до появления в их жизни сэра Гэмела. Почему бы и не подтрунивать друг над другом, если настроение к тому располагает? Но в этот момент Фартинг был искренне изумлен.

– Похоже, моя милая ворчунья, я узнал людей, расположившихся с такими удобствами на поляне, которую я присмотрел для нас.

– Какая наглость с их стороны, – заметила она ироничным тоном. – И кто же они?

Прежде чем Фартинг успел ответить, от группы путников отделился высокий худощавый мужчина и с радостным видом направился к ним. По широко раскрывшимся глазам Шайн Катрионы было видно, что она получила ответ на свой вопрос.

– Фартинг! Неужели это и вправду ты?

– Кто же еще, отец? – Фартинг спрыгнул с повозки и тут же оказался в объятиях лорда Магнуссона.

Схватив Фартинга за плечи, лорд Магнуссон отступил на шаг и окинул его взглядом:

– Я так долго искал тебя, сынок. Клянусь Господом, ты неуловим как тень.

– Искал? Но зачем? Я всегда держал тебя в курсе того, как я живу.

– Да, но ты не сообщал, где ты живешь. Ты мне очень нужен сейчас. Просто необходим.

– Зачем?

– Ах, сынок, несколько лет назад к нам пришла чума. Моя жена и оба ребенка умерли. – Он кивнул, когда Фартинг сжал его плечи в безмолвном жесте сочувствия. – Многих тогда не стало, включая большинство моих родственников. Твоя кузина, малышка Марго, что спит вон там, в повозке, – практически все, что у меня осталось. Теперь ты мой наследник, Фартинг.

– Твой наследник? Но я же незаконнорожденный. Разве может незаконный отпрыск стать законным?

– Обычно нет, но бывают исключения. Вот уже три года, как ты объявлен моим наследником с одобрения короля. Ты получишь баронский титул, земли и то немногое, что осталось от моего состояния. Король был в долгу у меня. Да-да, не удивляйся. И таким образом вернул мне долг. Так что можешь не беспокоиться. Не будет никаких тяжб и споров, даже если объявится какой-нибудь дальний родственник. Все записано, засвидетельствовано и скреплено королевской печатью.

– Такие новости еще нужно переварить. Катриона, отгони повозку на обочину.

– Очаровательная девушка, – заметил лорд Магнуссон, когда она оказалась вне пределов слышимости. – Ты женился на ней?

– Мы не женаты, – рассеянно отозвался Фартинг.

Лорд Магнуссон не сумел скрыть своего облегчения, несколько озадачив Фартинга. Едва ли Шайн Катриону можно было счесть неудачным выбором для любого мужчины.

– Значит, она твоя любовница. Понятно.

Сообразив, что его отец счел Шайн Катриону простолюдинкой, Фартинг скривил губы в циничной усмешке:

– Нет, и не любовница. Я начинаю подозревать, что изменение в моей судьбе сулит не только благословение, но и проклятие. Катриона – мой друг и помощница. Я люблю ее, но не так, как ты думаешь. Мы уже шесть лет вместе: я, Катриона и ее младшие братья. Мальчики сейчас спят в повозке.

– И за шесть лет, проведенных рядом с такой красавицей, ты даже не коснулся ее?

– Клянусь, это так, хотя, как часто говорит мне Катриона, я своего рода похотливый кобель. – Фартинг коротко улыбнулся, когда отец рассмеялся. – Я отношусь к ней как брат к сестре. Но даже будь иначе, тебе нечего опасаться. У Катрионы более благородное происхождение, чем у меня, хотя ее и лишили законного наследства. Но я не вправе рассказывать тебе о злоключениях Катрионы без ее разрешения. Надо будет спросить у нее.

Присоединившись к Шайн Катрионе у костра, они поужинали, а затем лорд Магнуссон попросил девушку рассказать о себе. Было вполне естественно, что он заинтересовался ее жизнью, и она не колеблясь доверилась ему. Они расположились в некотором отдалении от воинов лорда Магнуссона и повозки, где спала Марго со своей горничной. Никто не мог подслушать их разговор, и Шайн Катриона позволила Фартингу рассказать ее историю.

Когда Фартинг приступил к повествованию, она воспользовалась моментом, чтобы рассмотреть лорда Магнуссона. Сходство между отцом и сыном поражало. Никто, взглянув на эту пару, не усомнился бы в том, кто дал жизнь Фартингу. Встреча с лордом Магнуссоном утвердила Шайн Катриону в мысли, что Фартинг не потеряет своей привлекательности с годами. Лорд Магнуссон обладал всем, что требовалось, чтобы привлечь внимание женщины.

– Однажды ночью, шесть лет тому назад, они просто вышли из леса, – рассказывал Фартинг. – Голодные, грязные, замерзшие, мечтающие о тепле и крошке еды. Когда я согрел и накормил их, Катриона рассказала, что заставило трех детей скитаться в лесу.

– А он признался мне, какой он плут, – вставила Шайн Катриона.

Никак не реагируя на эту реплику, Фартинг продолжил:

– Она рассказала мне, что ее отец и мать близнецов умерли. Как и ее бабушка. И все они погибли от руки ее матери, Арабел Броуди, и ее мужа, Малиса – двоюродного брата отца Катрионы, который заграбастал все, что тот оставил: землю, титул, деньги и жену. Эта проклятая парочка собиралась похоронить в сырой земле и Катриону с братьями.

– Неужели родная мать позволила бы такое?

Включившись в разговор, Шайн Катриона коротко объяснила, что ее мать не испытывала к ней ничего, кроме ненависти. Арабел Броуди завидовала молодости своей дочери, и с годами это чувство только усиливалось. Когда девочка догадалась, что Арабел собирается избавиться от нее и близнецов, она взяла детей и сбежала.

– С нашей смертью они с Малисом становились законными владельцами всего того, что присвоили, – закончила Шайн Катриона, пристально наблюдая за лордом Магнуссоном, доедавшим остатки ужина. К ее облегчению, он гневно нахмурился. Ее история казалась настолько невероятной, что могла вызвать сомнения у любого непредвзятого слушателя. Но, судя по выражению лица отца Фартинга, он ей поверил.

– И что же, никто не заинтересовался, куда вы пропали?

– Малис сказал всем, что мы заболели и умерли. Он даже устроил похороны. Я думаю, что три тела, завернутые в саван, которые они погребли в склепе, принадлежали подходящим по комплекции животным, но они с Арабел уже убили столько невинных людей, что… – Она пожала плечами.

– Подлый убийца, – негодующе произнес лорд Магнуссон.

– Вижу, вы встречались с моим отчимом, – заметила Шайн Катриона.

Он улыбнулся:

– Вижу, девочка, что ты не только красива, но и догадлива. Да, я встречался с Малисом Броуди. Это зверь в человеческом образе. Я сумел разглядеть всю его гниль за слащавыми улыбочками и лощеными манерами, хотя, боюсь, не все столь проницательны. А что касается его жены… – Он осекся, бросив на девушку осторожный взгляд.

– О, пожалуйста. Можете не стесняться в выражениях относительно моей матери. Я давно отреклась от нее.

– Вот как? Мне казалось, что это привилегия родителей – отрекаться от своих детей.

– А я вот отреклась. По правде сказать, милорд, может, я и вышла из ее тела, но она никогда не была для меня матерью. У нее вообще нет материнских чувств. Даже естественной нежности, которую любая женщина испытывает к своему ребенку. Она хладнокровно планировала убийство меня и моих сводных братьев. Убила моего отца, и я заставлю ее заплатить за это. Нет, она мне не мать, пусть даже по закону считается иначе. Я дочь своего отца, и только.

– Какие сильные чувства! – Лорд Магнуссон покачал головой. – И главное, их можно понять. Что может быть ужаснее матери, желающей смерти собственного ребенка?

– Она всегда ненавидела меня. С самого рождения я была полностью на попечении отца и бабушки. Пока они были живы, им удавалось защищать меня от злобных выпадов матери. Сам факт, что ей пришлось выносить и родить меня, она воспринимала как болезнь, как рану. Она считала, что я похитила ее красоту, словно я какая-то колдунья, высасывающая из нее соки. Это трудно объяснить.

– Почему же, все ясно. Она стареет, а ты молода и красива. Все ее претензии к тебе – полный абсурд. С годами она сама превратилась в злую ведьму. Ладно, скажи лучше, как ты рассчитываешь вернуть свое наследство?

– Я хочу найти человека, у которого будет достаточно денег и власти, чтобы выставить вооруженный отряд в мою поддержку.

– У моего сына теперь есть и то и другое, – заметил лорд Магнуссон и усмехнулся при виде изумления, отразившегося на лицах Шайн Катрионы и Фартинга.

– Клянусь всеми святыми, так оно и есть, – пробормотал Фартинг с ошеломленным видом.

– Ты поможешь мне? – спросила Шайн Катриона, не сомневаясь в ответе, но полагая, что она должна предоставить ему выбор.