– …детей? – докончил за него ирландец. Оба посмотрели друг на друга, их мучило одно и то же.

Тут Карл встрепенулся.

– Смотри-ка! – сказал он и выбежал из пещеры. Ирландец повернулся к выходу. Индеец медленно подъезжал к домику. Мужчины бросили свои инструменты и изо всех сил бросились вниз. Серый Воин приехал первым. Когда они вбегали во двор, индеец как раз брал мешок, который протягивала ему Лорин.

– В чем дело? – сказал ирландец, встав рядом с Лорин.

– Успокойтесь, он всего лишь попросил еды. А мы всегда готовы поделиться с теми, кто просит.

– Это уж точно, – буркнул ирландец. Карл промолчал.

Воин посмотрел на одного мужчину, на второго, пробурчал что-то и развернул лошадь. Все трое смотрели, как он медленно исчез в каньоне.

– Он и раньше бывал тут? – спросил Карл.

– Ну не то чтобы бывал… Несколько месяцев тому назад он объявился здесь ночью, со своими людьми, и увел наших лошадей. Но с тех пор о нем ничего не было слышно.

– Он просто хочет показать, что следит за нами, – предположил Карл, отряхивая с брюк пыль.

Лорин пошла к дому:

– Умойтесь и будем ужинать. Если бы он хотел убить нас, то давно бы сделал это.

Это было правдой. Ирландец почувствовал, что она совершенно не боится Серого Воина. И опять его восхитило ее мужество.

– Иди с ней. А я накормлю и напою скотину на ночь, – сказал Карл, направляясь к конюшне.

Ирландец хмыкнул, вспомнив, что в конюшне остались лишь корова и телочка, которая скорее всего увяжется за Карлом. Принеся воды, ирландец умылся и вытерся, а потом долго стоял перед дверью. Наконец Лорин позвала его. Он зашел на кухню и закрыл дверь.

– А где мистер Арнстин?

– В конюшне.

– У меня бобы и бекон на ужин.

– Это хорошо. Послушайте, мисс Лорин, кажется, нам нужно поговорить. Я не разбираюсь в таких вещах, но хочу сказать…

Лорин замерла. Она вспыхнула, опустив лицо, чтобы он, не дай Бог, не заметал, что она все поняла и жаждет ответить тем же.

– Не надо ни о чем говорить.

– Ну и хорошо, я не очень-то умею говорить о чувствах…

– Не важно, что говорит мужчина, важно, что в его сердце. – Она робко протянула руку, и ирландец взял ее маленькую ладошку в свою огромную пятерню.

– Какая же вы маленькая! Я все время боюсь, что вас кто-нибудь обидит. Так хочется быть уверенным в вашей безопасности.

– О, жизнь устроена по неведомым нам законам. Если бы все было, как мы хотим, то папа давным-давно нашел бы свою золотую жилу. Но тогда и вас никто не взял бы в плен. И мы бы никогда не встретились.

Ему страстно хотелось поцеловать ее, но он не посмел.

Лорин поднялась на цыпочки и прижала губы к его щеке.

– А мне эта мысль совсем не нравится, – продолжала она.

Они так и стояли, держась за руки и сияя от счастья, когда вошли Карл и Рэйвен, Лорин покраснела и отвернулась к печи. Ирландец не двигался. Он стоял, не сводя с нее глаз, с глупой счастливой улыбкой на лице.

Карл нерешительно застыл у двери:

– Мне выйти и войти снова?

– Глупости. Садитесь, ужин готов. Рэйвен, долей всем кофе.

Мужчины поели, сестры убрали посуду, и все сели перед камином, размышляя каждый о своем и ожидая возвращения уехавших в форт.

* * *

Горнист собрал всех на плацу, где обычно проходили учения, и капитан приказал начать поиски. Всю ночь никто не спал, стараясь отыскать пропажу, но мешки с деньгами бесследно исчезли. Удалось лишь выяснить, что вместе с деньгами пропало несколько бутылок шампанского.

Вместе с капитаном и его адъютантом Коултер следил, как Дэйн руководил поисками. Как можно использовать эту ситуацию? Коултер перебирал в голове всевозможные варианты. Как доказать, что Дэйн вор, и при этом не вмешивать женщин и не выдать, что его парни и есть разыскиваемые преступники? Раз Дэйн хотел, чтобы деньги покинули форт в тайнике фургона, значит, в подходящий момент он придет за ними, а вину свалит на Коултера. Необходимо срочно что-то предпринять.

Но что, что же делать?!

Наконец капитан велел Дэйну ехать в форт Лэрэми за информацией. Вдруг деньги там? Дэйн жестко взглянул на Коултера и пошел выполнять приказ.

И тогда Коултер принял решение. Дэйну на этот раз не отвертеться. Сейчас или никогда.

– Капитан Холлэнд, разрешите побеседовать с вами наедине? Это срочно. Возможно, я смогу помочь разрешить эту загадку.

– Пожалуйста. Но от лейтенанта Гарлэнда у меня нет секретов, он имеет доступ ко всему, что знаю я. Начинайте, Александер. Вы что-то знаете об этом?

– Во-первых, я не Каллен Александер, а Квинтой Коултер, капитан Конфедеративных Штатов Америки. Во-вторых, я знаю кое-что об исчезнувших деньгах и надеюсь, что вы поверите мне. Если вы выслушаете меня, то, думаю, смогу доказать все, о чем расскажу.

Капитан Холлзнд провел всех в свой кабинет и достал из ящика стола пистолет:

– Начинайте, Коултер. Я слушаю.

Коултер рассказал о задании генерала Ли, о ловушке, подстроенной для его команды, и о событиях, приведших к кровавой бойне.

– И вы никогда не видели Длинное Ружье?

– Нет, но знаю, что его долей стали мулы с золотом и зарплата.

– А откуда вам это известно, если вас оставили в фургоне поодаль?

– Сабрина Александер случайно была свидетелем. Она не знала, что мы заключенные, и, будучи очень сердечной женщиной, спасла нас, увела подальше в укрытие, чтобы индейцы нас не убили.

– Но почему она не рассказала об этом нам?

– Потому что нас тут же арестовали бы, а ей и ее сестрам срочно нужна была наша помощь, чтобы откопать и похоронить отца.

– Все это звучит слишком неправдоподобно и выгодно для вас. Даже если я поверю, чего я пока не собираюсь делать, вы все равно не объяснили, каким образом убийство конвоя связано с пропажей денег этой ночью.

– И то, и другое спланировано одним и тем же человеком. И я лично видел сегодня, как он взял мешки с деньгами и спрятал их. И если вы согласитесь действовать заодно со мной, то поймаете вора.

– И кто же этот человек, капитан Коултер?

Дэйн мог возвратиться в любую минуту. У Коултера просто не было времени, чтобы подробно изложить свой план. Ои просто взглянул на капитана и сказал:

– Дэйн Вэкворт.

– А кто это такой? – спросил лейтенант Гарлзнд.

– Солдат армии конфедератов, здесь он известен как лейтенант Литлджон.

Капитан негодующе вскочил на ноги:

– Не верю! У Литлджона незапятнанная репутация! Всю эту ложь вы сочинили, чтобы выгородить себя и своих людей! Я велю арестовать вас, Коултер.

– Я могу доказать то, что сказал. Я, правда, не знаю, как Дэйн превратился в Литлджона, но докажу, что он причастен к этой краже. А там уж ваше дело, как вы свяжете это с убийством.

Капитан Холлэнд уже собирался увести Коултера как арестованного, когда лейтенант Гарлэнд обошел стол и наклонился к нему:

– Как вы собираетесь доказать, это?

– Дэйн спрятал деньги под сиденьем в нашем фургоне; я случайно видел. Он полагает, что я не открою его настоящее имя и не выдам его и его роль в убийстве конвоя, чтобы не подвести ребят. Как только деньги будут вне форта, он придет за ними, убьет нас, и никто не сможет свидетельствовать против него.

– Ну и с какой стати я должен поверить в этот бред? Вы намеренно дискредитируете моего офицера. В ваших интересах хитростью заманить его за деньгами, чтобы он сам навлек на себя подозрение. А вы почувствуете себя свободным от обвинения.

– Тогда какой смысл мне вообще было выдавать себя и парней? Я рассказал вам всю правду, рискуя жизнью моих людей. И что бы ни случилось, нас теперь все равно арестуют. Я просто хотел бы защитить мою… жену. И прошу вас сделать это, когда меня уже не будет.

Гарлэнд задумался:

– Он прав, капитан Холлэнд. Он фактически сам отдал себя в наши руки.

– А может, это какой-то хитрый трюк, чтобы свалить вину за убийство на Литлджона? – не сдавался капитан. – Почему мы должны верить признанию мятежника, которому все это только на руку?

– Но ведь не будет вреда, если мы понаблюдаем и за Коултером, и за Литлджоном. Посмотрим, что, из этого выйдет.

– Хорошо, Гарлэнд, но я не позволю, чтобы деньги исчезли еще раз. Они останутся здесь, даже если мне придется спрятать их в шкафу с нижним бельем моей жены. Найдите, чем подменить деньги. Пусть Нили…

– Только, не Нили! – прервал его Коултер. – Ои, кажется, связан с Дэйном. Конечно, его не было во время убийства, но я ему не доверяю.

– Так, кому я еще не должен доверять, капитан Коултер? – завелся капитан.

– Не знаю, сэр. Но чем меньше народу будет знать о нашем плане, тем лучше.

– Тогда вы под арестом в своей комнате до утра. Я поставлю кого-нибудь следить за вами и Куртом, так что и не пытайтесь удрать.

Мрачнее тучи Коултер возвратился в комнату Сабрины. Он не собирался ничего рассказывать ей. Пока Дэйн не знал, что есть свидетель нападения индейцев на обоз, и пока Сабрина помалкивала, она была в безопасности. Коултер жалел, что таким образом как-то обманывает ее, но предпочел не рисковать. Она может вмешаться, и неизвестно, что из этого выйдет.

Она спала все в той же нижней рубашке, которая была на ней, когда он уходил. Волосы тяжелыми волнами разметались по подушке. Дрова в камине прогорели. Он стоял и смотрел на спящую женщину.

Даже сейчас, когда она спала, он ощущал сильнейший жар между ними. Никогда еще желание обладать ею не было таким всепоглощающим. Но… и опасность была, как никогда, сильна, ведь он рисковал жизнью и парней, и женщин этой семьи. Если план сработает – слава Богу, но если нет, то он подвергает неимоверному риску самых дорогих ему людей на свете. Именно так, и сегодня он готов был признать это. Да, он любил Карла, Тайлера и ирландца. Но больше всех он любил Сабрину. Но эта была иная любовь, чем к своей семье, чем к My, пошедшему следом за ним на фронт, сначала как освобожденный раб, затем просто как товарищ. Они были неразлучны, пока другой солдат не позавидовал, что My делит комнату с капитаном, носит его одежду и ест в офицерской палатке. Коултер видел боль в глазах My и понял, что, даже не будучи формально рабом, он навсегда останется объектом издевательств тех, кто не мог понять искренней привязанности между белыми и черными. В ту ночь он дал My деньги и документ об освобождении и отослал его на Запад, где он, если ему суждено умереть, умрет, но свободным человеком.