Эти сведения не помогли Тедди в главном: почему Молли — Мэри Бет — покинула прекрасный родительский дом? Почему и чем она так напугана? Почему она не может вернуться домой?

Тедди хорошо разбирался в людях. В салуне этому быстро обучаешься. Хороший хозяин наметанным глазом сразу определит, от кого можно ждать неприятностей, кто не сможет оплатить счет, у кого большие претензии. Тедди знал, что броской наружностью не обладает, люди не обращали на него внимания, и это давало ему возможность беспрепятственно наблюдать за людьми. Он уже обдумывал, как ему выйти на Эдвина Эдамса, чтобы получить собственное представление об этом человеке.

Тедди расправил плечи и вошел в банк. Служащий за конторкой взглянул на него сквозь очки:

— Чем могу служить, сэр?

Тедди приблизился к нему почти вплотную.

— Я подумываю о покупке фермы где-нибудь неподалеку, — сообщил он полушепотом. — Я прочитал слово «сельскохозяйственный» в названии вашего банка, вот и решил, не могу ли я получить у вас кредит?

Служащий внимательно посмотрел в лицо собеседнику, потом на его кургузый, неловко сидящий костюм.

— У меня достаточно средств, чтобы взять в аренду землю, — продолжал Тедди, — но я ничего не смыслю в семенах и разведении домашних животных.

Чиновник, слегка приподнявшись, спросил:

— Где находится ферма, о которой вы говорите?

— Десять миль к северу. Она принадлежит Элвину Бекеру, — ответил Тедди.

Он продаже земли он заблаговременно прочитал в местной газете.

Служащий был озадачен. Зажиточное хозяйство Бекера процветало. На лице служащего отразилась лихорадочная работа мозга. На глазах менялось его мнение о Тедди.

— Я бы хотел поговорить с управляющим банком, — сквозь сжатые челюсти упрямо процедил Тедди.

— Я его помощник. Меня зовут Фрэвк Рэдд. Я мог бы вам помочь, — неожиданно вежливо предложил служащий.

— Я буду разговаривать только с самым главным человеком, — заупрямился Тедди.

Лицо клерка обескураженно вытянулось.

— Ну хорошо, я справлюсь, есть ли у него время, — согласился он, встал из-за конторки и направился к стеклянной двери кабинета в глубине помещения. Он постучал и что-то сказал человеку внутри. Вернувшись, Фрэнк озабоченно взглянул на карманные часы.

— Мистер Эдамс сможет уделить вам буквально несколько секунд. В полдень у него деловая встреча.

Тедди ввалился в кабинет управляющего и удивился, когда глава фирмы поднялся ему навстречу.

— Как я понял, вы собираетесь купить ферму Бекера. Это хорошее место, мистер…

— Стэнтон, — закончил за него Тедди. — Теодор Стэнтон.

— Присаживайтесь, мистер Стэнтон. Боюсь, что могу уделить вам всего несколько минут.

Удивленный, Тедди сел. Мужчина был сама сердечность. Над аккуратной бородкой растягивались губы в радушной улыбке, но под взглядом блеклых, серо-голубых глаз мурашки начинали бегать по спине.

Тедди заерзал на стуле, ему казалось, так должен ерзать шахтер или фермер в присутствии управляющего банком.

— Вот интересуюсь… смогу ли я получить кредит, если решусь купить ферму Бекера? — начал Тедди. — И будут ли мои денежки в целости и сохранности в вашем банке? Я слышал, многие банки уже обанкротились.

— О какой сумме идет речь, мистер Стэнтон? — у Эдамса заблестели глазки.

Тедди передернул плечами, как бы не желая говорить о своих финансовых делах с незнакомым человеком.

— О вполне достаточной, — выдавил он из себя.

— Ну конечно, они будут в надежном месте. Мы крепче всех стоим на ногах во всем Оклэнде, — успокоил его Эдамс. В его словах слышалось самодовольство, а не гордость, и Тедди очень тонко уловил разницу. — Мы очень устойчивый банк. Спросите у кого угодно, — продолжал собеседник.

— Я бы хотел знать, с кем имею честь?..

Тень улыбки еще держалась на лице Эдамса.

— Что бы вам хотелось узнать, мистер Стэнтон?

— Видите ли, у меня большая семья, а я вкладываю в ваш банк деньги, принадлежащие всем.

— Ну, что ж, — начал банкир. — У меня у самого дочь. Жена моя умерла семь лет назад. Я слишком люблю дочь, чтобы вступить в другой брак.

— Дочь, говорите? У меня тоже… дочь. Ей восемнадцать. Радость моей жизни.

Банкир с трудом улыбнулся, и Тедди почувствовал, что внутри у него все сжалось. Как-то странно поблескивали глаза собеседника, в них то и дело вспыхивал испепеляющий огонь. Эдамс походил на сумасшедшего. Тедди был готов поклясться, что это не имеет ничего общего с горем по поводу исчезновения любимой дочери. У Эдвина Эдамса была какая-то навязчивая идея, какая-то одержимость. Тедди уже доводилось видеть такое.

Банкир нервно вытащил из бокового кармана жилетки золотые часы на цепочке.

— Извините меня, мистер Стэнтон, дела. Сами понимаете.

Тедди встал и подошел к собеседнику, чтобы пожать протянутую руку. Рука была на удивление вялой, даже рыхлой.

— Я еще вернусь, мистер Эдамс, — пообещал Тедди.

* * *

Несколько дней Марш потратил на отбор и обучение женщин для работы крупье. Он нанял восемь, так чтобы шесть женщин присутствовали в салуне с открытия до закрытия. Он был очень пристрастен в отборе претенденток. Ему не так были нужны красавицы, как умные и умеющие вести себя женщины. Так или иначе, но все девушки оказались как на подбор весьма привлекательными, и он ясно дал им понять, что малейшее нарушение его требований будет поводом к увольнению. В отборе девушек Маршу помогал Хью, который убедил своих приятелей-ирландцев, что в «Славной дыре» их дочери будут в полной безопасности, и именно Хью предложил заказать женщинам не такие откровенные наряды, которые ассоциировались с образом «женщины из заведения» и были в ходу во всех салунах.

Марш хорошо платил. Дела его шли много лучше, чем он рассчитывал. Накануне открытия «Славной дыры» у него почти не оставалось сбережений. Теперь, несмотря на траты, он вернул первоначальный капитал. Наконец что-то кроме смерти занимало его мозг.

Обучить восьмерых девиц игре в рулетку, «Черного Джека» и покер было занятием не из простых. Ему самому пришлось набраться терпения совсем иного сорта, нежели когда выслеживаешь противника.

Его и Каталину Хилльярд так и влекло друг к другу. После событий во время канкана, он начал сомневаться, что близость с Каталиной поможет избавиться от наваждения и любовного томления. Марш решил, что безопаснее и лучше держаться подальше от Каталины, по крайней мере до тех пор, пока его второе наваждение — «Славная дыра» — не станет процветающим заведением.

Со всей бьющей через край энергией Кантон отдался бизнесу, отбирал женщин для работы, обучал их, составлял финансовые отчеты. Его всегда увлекала математика, теперь он обнаружил, что ведение бухгалтерии даже доставляет ему удовольствие. Он очень давно не тренировал свой интеллект, в отличие от инстинктов и интуиции, и только сейчас стал понимать, что он потерял, прервав образование.

Каждое утро Марш посвящал несколько часов самому себе: уезжал на лошади в горы и тренировался там в стрельбе из винтовки, как бы напоминая себе, что фундамент его нынешней жизни был заложен винтовкой и твердой рукой. Забыть об этом значило отказаться от последних двадцати лет собственной жизни, а он не мог этого сделать. Именно из-за этих двадцати лет ему всегда будет сопутствовать опасность.

Марш подошел к двери. Невдалеке, прислонившись к стене, стоял какой-то мужчина. Он сшивался здесь уже несколько дней подряд. Взгляд незнакомца был неизменно устремлен в сторону «Серебряной леди». Несколько раз мужчина заходил в «Славную дыру» перекусить и выпить пива и всякий раз выбирал столик поближе к окну. Нечто в наружности незнакомца озадачило Марша. Некая вороватость, что ли. Кантон постарался получше рассмотреть его. Темный шатен. Волосы зачесаны назад. Неаккуратно подстриженные виски. Рыжевато-коричневый в желтую клетку костюм, не подогнанный по фигуре.

Это не твое дело, сказал себе Марш. По всей видимости, незнакомец вел наблюдение за «Серебряной леди». «Славная дыра» его не интересовала. Если произойдет неприятность в салуне напротив, ему, Маршу, будет только лучше. Этого он и добивался, не так ли? После того как Каталина подвергла его заключению в тюрьму, она заслуживает всяческих неприятностей. Тем не менее… Марш не мог избавиться от желания… защитить ее. Кроме того, это он — и никто другой — должен свести с ней счеты. Никто другой, черт побери! Он никому не позволит вторгнуться туда, где он хозяин.

И он медленно направился в «Серебряную леди».

* * *

Громилы за стойкой все еще не было, но Каталина была в зале. Марш внимательно рассмотрел ее. При дневном свете она выглядела не менее обворожительно, чем в сиянии люстр. Ни у кого он не замечал таких лучистых глаз. И если бы он не знал ее, он бы поклялся, что глаза ее приветливо сверкали, радуясь его прибытию.

— Виски, — властно распорядился Марш.

— Неужели наше виски лучше вашего? — ядовито усмехнулась женщина.

— В вашем гостеприимстве толика яда.

— Яда?

— Горького, — объяснил Марш улыбаясь.

— Почему бы вам тогда не поберечь себя?

— Я и сам себя об этом спрашиваю.

— Плохой пример вы подаете своим клиентам, предпочитая «Серебряную леди».

— Вы предлагаете мне уйти?

— О нет. Я рада получить ваши денежки.

Марш бросил монетку на край стойки.

— Просто я стараюсь поддерживать добрососедские отношения.

— Вы? — недоверчиво переспросила Каталина.

— Я подумал, что вам будет интересно узнать, что кое-кто проявляет нездоровый интерес к «Серебряной леди».

Каталина быстро подошла к двери, осторожно выглянула и вернулась к Маршу.

— А вам что за забота?

— У меня собственные планы в отношении «Серебряной леди», и я не люблю, когда мне перебегают дорогу.

— Как мудро, — снова съязвила Каталина, не преминув тем не менее подойти к окну и взглянуть на незнакомого человека, который продолжал стоять, привалившись спиной к дому напротив.