Анна оборвала словоохотливую домоправительницу любезной улыбкой и попросила не беспокоиться. Она с удовольствием попьет чаю и подождет его.

Дом Джорджа Гринли Анна считала типично американским. На окнах не портьеры, а жалюзи, чтобы спасаться от палящего техасского солнца, дубовый пол покрыт моющимися ковриками, а не шерстяными коврами, стены обиты темными панелями, облегчающими летнюю жару. В разношерстной обстановке не чувствовалось вкуса хозяина: разноцветные лоскутные коврики, обтянутые ситцем кресла, большая кожаная софа, прочные столы в колониальном стиле. Сохранились здесь и некоторые следы женского присутствия: тряпочные куклы, абажуры с узорами… и над камином портрет Элизабет Филдинг.

С первого же раза, когда Анна увидела этот портрет, она почувствовала жгучее желание заполучить его и за эти годы многократно пыталась купить его у Джорджа Гринли и вернуть домой на ранчо “Три холма”, в тот дом, которому портрет принадлежал по праву. Но Гринли упорно отказывался, напоминая тем самым Анне Эджком, что она остается чужаком и никакие деньги или добрые намерения не помогут ей стать собственницей чисто техасской реликвии.

Анна подошла к камину и, подняв голову, рассматривала портрет молодой девушки с темными волосами и смеющимися глазами. Анна пыталась почерпнуть мужества у Элизабет, основоположницы семейства Филдингов. Элизабет никогда не вызывала у Анны такого восхищения, как Джессика, однако ее история тоже была достойна того, чтобы о ней помнили.

Элизабет приехала в Техас в качестве молодой представительницы аристократической семьи, точно так же, как и Анна. Она построила дом, в котором сейчас жила Анна, начала разбивать сад, и Анна продолжила ее дело. Жизнь у Элизабет, без сомнения, была труднее, но то, что появилось здесь благодаря ей, сохранилось и поныне. Некоторые люди до сих пор говорили о ней с благоговением.

Сегодня портрет Элизабет почему-то особенно притягивал внимание Анны. Элизабет была очень красива, и художнику удалось передать ее внутреннюю силу. Одухотворенные зеленые глаза, горделиво вскинутая голова, немного озорная улыбка – все это показалось Анне знакомым, какие-то смутные воспоминания зашевелились в ней, будто пытаясь подсказать что-то. Странно! Ведь она не раз разглядывала этот портрет, но он никогда не казался ей таким живым, таким притягивающим. Анна приблизилась к холсту, чтобы внимательнее разглядеть его.

Ах вот оно что! Взгляд Анны устремился на блестящую табличку под портретом, надпись на ней гласила: “Элизабет Коулман”.

Звук, донесшийся через открытое окно, отвлек ее внимание. Охваченная любопытством, Анна подошла к окну и выглянула наружу. Возле коновязи остановился всадник. Глаза Анны округлились от удивления – это был Джош.

Анна поставила чашку на стол и быстро направилась к двери, однако голос Джорджа Гринли остановил ее. От слов, которые она услышала, у Анны замерло сердце.

Гринли уже поднимался на крыльцо, когда заметил всадника, въезжавшего под арку ворот. Джорджу никогда раньше не приходилось направлять оружие на людей, однако он расстегнул кобуру и остановился в ожидании. Он все еще находился под впечатлением утреннего разговора с Эдди Бейкером, поэтому не мешало быть ко всему готовым.

Джордж увидел в конюшне лошадь с ранчо “Три холма” и по седлу определил, что его посетила Анна Эджком. Когда следующий визитер приблизился настолько, что его можно было рассмотреть, Джордж поначалу изумился, а потом до него медленно, даже слишком медленно стало доходить: он оказался прав в своих подозрениях – Эдди Бейкер натравил на него наемного бандита.

Как же Джорджу сейчас хотелось, чтобы вновь прибывший не знал о том, что его хозяйка находится в доме! И он решил рискнуть. Это была опасная затея, но за последние несколько часов Джордж Гринли превратился в рискового человека.

Джош остановил лошадь возле коновязи, но спешиваться не торопился. Гринли все так же стоял на крыльце. Джош моментально отметил, что кобура у Джорджа расстегнута.

Гринли улыбнулся.

– Так-так, мистер Филдинг, – промолвил он, растягивая слова, – а я все думал, когда же вы пожалуете ко мне.

Джош как будто ничего не почувствовал – ни удивления, ни тревоги, ни даже опасности. То, что произошло, показалось ему просто неизбежным.

– Как вы узнали? – наконец вымолвил он. Джордж усмехнулся:

– А я и не знал до этой минуты.

Гринли спустился по ступенькам. С каждым шагом его уверенность крепла, вихрь обрывочных сведений и умозаключений постепенно складывался в ясную картину. Да, конечно, он и раньше знал. Скорее догадывался, потому что очень много думал в последние недели. Однако до сих пор Джордж не понимал, как лучше воспользоваться своим открытием. Теперь ему все было ясно. Совершенно ясно.

Джордж был вынужден отдать должное Эдди. Обычный головорез независим и опасен, он может все бросить и смыться в самый неподходящий момент. Но Джош Филдинг, у которого имелся свой интерес в этом деле, которого можно купить, и не только деньгами… Неудивительно, что Эдди не волновался за своего наемника.

– Раньше у меня были только подозрения, – продолжил Джордж. – При первой нашей встрече ты направил на меня револьвер, чем очень напомнил мне старину Джейка Филдинга. Клянусь, у меня даже мурашки побежали по спине. Истории, которые я могу рассказать тебе о Джейке Филдинге… – Джордж помолчал, как бы вспоминая, и улыбнулся. – Сначала Джессика была замужем за сенатором Дэниелом… Думаю, тебе это известно. До самой смерти не забуду этой свадьбы. Все веселились, смеялись, танцевали. Дэниел вообще знал толк в устройстве вечеринок. А потом прискакал на лошади сумасшедший отец невесты, выстрелил Дэниелу в плечо, швырнул мисс Джессику поперек седла. Она отбивалась, кричала… Господи, поднялась такая паника! Я тогда подумал, что Джейк наверняка пристрелит кого-нибудь… он был такой вспыльчивый. Поскольку Дэниел был без сознания, именно Джейк пустился в погоню за мисс Джессикой, и я уже не думал, что снова увижу кого-нибудь из них.

Но через несколько месяцев они вернулись. К этому времени за голову Джейка уже была назначена награда. Думаю, мы уже никогда не узнаем правду об этой истории, но вот что я тебе скажу: я ничуть не удивился, узнав, что Джейк и Джессика в конце концов сошлись. – Джордж бросил на Джоша лукавый взгляд. – По-видимому, их сблизило это путешествие.

У Джоша кружилась голова, он не мог говорить, а только слушал – слушал так внимательно, как никогда в жизни.

Гринли похлопал лошадь Джоша по крупу и улыбнулся:

– Я вижу, Джейк продолжает клеймить животных трилистником клевера. А ты не очень-то хорошо переделал тавро, парень. Тебе повезло, что шериф внимательно не приглядывался к нему, подозрительность у него в крови. Вообще, на мой взгляд, ты действовал не слишком осторожно. Конечно, мало кто в этих местах помнит фамилию Коулман, это правда. Но в моем доме на стене висит портрет твоей бабушки, а под ним табличка – “Элизабет Коулман”. Портрет был написан еще до ее замужества, а ты – ее вылитая копия. Пойдем в дом, я покажу тебе портрет.

Мысли лихорадочно метались в голове Джоша, и с каждым словом менялись его намерения относительно Гринли. Джош понимал, что старик что-то задумал, но что? Оставалось только подыграть Гринли и выяснить как можно больше. Поэтому, когда Джош спешился и последовал за хозяином в дом, лицо его было непроницаемым.

– Так почему же вы молчали все это время? – как бы между прочим поинтересовался он.

Гринли пожал плечами:

– А зачем распространяться об этом? И потом, стопроцентной уверенности у меня не было. Ты ведь назвался фамилией бабушки, да? Джошуа – так звали твоего деда, а фамилия бабушки Коулман.

– Совершенно верно.

Джордж ухмыльнулся, довольный собой.

– Оказывается, память у меня не такая уж дырявая, как я думал. А потом, у меня такое хобби – все вспоминать.

Анна снова медленно повернулась к портрету. Ее тело сковал холод, во рту ощущался привкус пепла. Комната плыла перед глазами, пол под ногами качался. Но портрет Анна видела очень четко.

Элизабет Коулман. Ведь она видела это лицо десяток раз. Однако сейчас Анна узнавала улыбку Джоша, глаза Джоша. Что-то промелькнуло в памяти, еле заметное, чего Анна не могла уловить. И вдруг ее словно пронзило.

Джош Филдинг, сын Джессики. Анна почувствовала, что вот-вот рассмеется, но вызвано это было скорее ее истерическим состоянием.

Джордж распахнул входную дверь и жестом пригласил Джоша войти. Дверь в гостиную была открыта, но Гринли не торопился вести туда гостя. В одном Эдди Бейкер действительно был прав. Иногда кажется, что ты уже все проиграл, но внезапно на помощь приходит леди Удача. Однако он, Джордж Гринли, еще не выиграл. Джордж намеренно шел позади Джоша и в разговоре тщательно подбирал слова.

– Наверное, мне следовало предвидеть твой приезд. Вы, Филдинги, всегда были готовы на все ради этой земли: ложь, мошенничество, кражи, убийства. Да, мне следовало предполагать, что рано или поздно ты явишься сюда. Филдингов никогда ничто не останавливало.

– Пожалуй, вы правы, – согласился Джош. Джордж пристально посмотрел на него:

– Признаюсь, я поначалу был озадачен. Но кто, кроме Филдингов, мог объявить войну великой леди Хартли? Ведь уже несколько поколений Филдингов враждовали с Хартли. И уж наверняка Филдинги не остановились бы перед взрывом нескольких нефтяных вышек ради того, чтобы вернуть себе эти земли.

Джош, продолжавший играть свою роль, спокойно согласился:

– Да, думаю, не остановились бы. Ради такого поместья, как “Три холма”, можно пойти на все. И, как вы верно заметили, любви между нами и Хартли никогда не было.

Буквально за секунду до того, как войти в гостиную, Джош понял, что попал в ловушку. Он не знал, что это за ловушка, кто ее подстроил. Просто внезапно понял. Но было уже поздно.

Когда Джош переступил порог гостиной, время как бы остановилось для него. Джордж Гринли по-прежнему стоял чуть позади, настороженный, но вместе с тем чем-то довольный. Последние лучи заходящего солнца освещали комнату, бросали отблески на полированные столешницы. Над камином в тяжелой раме висел портрет Элизабет Коулман-Филдинг. А под портретом стояла Анна. Лицо ее было белым, невероятно расширенные глаза – темными, неподвижными, как поверхность застывшего горного озера.