Нашей тусовке выделили VIP-зал рядом с пультом диджея, и хоть это обеспечивало нам некоторое уединение, мы сидели рядом с небольшой группой фанаток, которым посчастливилось быть выбранными охранниками. Три девушки висели на Оливере, все высокие, загорелые и совсем не похожие на меня. Больше всего меня расстраивало, что я не могла возненавидеть их за бесстыдный флирт, потому что они понятия не имели, что Оливер уже увлечен мной.

Я заняла местечко на одном из кожаных диванов и стала разыгрывать беспечность – играла с телефоном и наблюдала за толпой на танцполе. В какой-то момент Оливер поймал мой взгляд и с сожалением посмотрел на меня, но большую часть вечера мы оставались в отдалении друг от друга, чтобы соблюсти приличия.

– Эй, ты в порядке? – спросил Джей Джей, когда клуб наконец-то начал закрываться. – Ты сегодня ужасно тихая.

– Я? – уточнила я с напускным удивлением. – Лучше не бывает.

* * *

– Овощной смузи? – предложил Ксандер.

Я сидела за кухонной стойкой в номере ребят и приканчивала вторую чашку кофе. Было ранее утро, и все еще спали, за исключением Ксандера. Пятнадцать минут назад он выполз из своей комнаты в полусонном состоянии и направился вниз на кухню отеля. Вернулся он с огромным стаканом чего-то зеленого и отвратительного на вид.

– Нет, спасибо, – отказалась я, наморщив нос. – Я, пожалуй, останусь верна своему бублику.

Из-за аллергии на продукты у Ксандера была самая странная диета из всех известных мне. Обычно он ел только яичницу, цыпленка и салаты, а временами смешивал продукты в блендере. У него была непереносимость глютена, орехов, ракообразных, и был даже составлен целый список фруктов, которые ему нельзя есть. Я могла прожить без морепродуктов, но любитель углеводов внутри меня жалобно пищал при мысли об отказе от тарелки спагетти.

– Как хочешь, – сказал Ксандер и, с удовольствием потягивая смузи, пододвинул ко мне барный стул. – Ты чего так рано встала?

– Не могла заснуть, – призналась я. – Я вчера добавила несколько новых фотографий на сайт и не переставала думать об этом.

На настоящий момент мой личный сайт шел на ура. У меня не было столько их просмотров, как у «Хроники The Heartbreakers» – на самом деле всего несколько сотен, – но это было ожидаемо. Я все равно гордилась собой и радовалась каждому положительному отзыву.

Так что прошлым вечером я набралась храбрости и разместила фотографии Кары – те, что показывала Алеку, – и хотя отклики были положительными, все равно было тяжело представить миру самую важную часть моей личной жизни. Я чувствовала себя нерешительной, как при игре в карты, и в то время как моя раздача выставлялась на обозрение всему столу, я даже не могла увидеть, кто мои соперники.

– О, правда? – спросил Ксандер. – И как успехи?

– Ну, пока хорошо… по крайней мере, я так думаю.

Ксандер фыркнул и махнул рукой, чтобы развеять мои сомнения:

– Я уверен, твои снимки потрясающие, Стелла. Ты уже думала, чем займешься, когда закончится твой контракт с Полом?

– Не очень, – ответила я. Вопрос Ксандера подстегнул мое беспокойство. Осенью я должна была начать учебу в университете, но взяла отсрочку, когда Кара заболела.

Ксандер сделал еще один глоток из своего стакана и вытер рукавом зеленые усы:

– Думаешь, ты когда-нибудь решишься туда поехать?

– Я не знаю. – Я всплеснула руками, чувствуя себя потерянной. – С тех пор многое изменилось.

Ксандер с секунду помолчал, подбирая слова:

– Ну, а что насчет школы фотографии? Не думала об этом?

Я едва не прыснула со смеху:

– Нет, конечно же нет.

– Почему? – удивился Ксандер.

Я думала, парень шутил, но мое веселье быстро испарилось, стоило мне увидеть его серьезное лицо.

Обхватив чашку обеими руками, я уставилась в одну точку на стене.

– Мне это никогда не приходило в голову, – призналась я, поразмышляв с минуту. – Я даже не знаю, в каких школах хорошие программы.

Ксандер оживился:

– Давай посмотрим. – Он указал на мой ноутбук, который стоял на стойке перед нами, ожидая, когда его включат.

Казалось, Ксандера эта идея взволновала больше, чем меня, но я забавы ради отставила кофе, открыла ноутбук, и следующие полчаса мы искали разные учебные заведения. В итоге обнаружили целую кучу университетов из списка лучших. Больше всего меня удивил Йель, потому что я не знала, что у них есть специальная программа по фотографии, а Чикагский институт искусств показался самым практичным вариантом для меня, так как он находился недалеко от моего дома. Но по-настоящему меня привлекла Школа изобразительных искусств.

– Мне нравится эта, – сказала я Ксандеру, когда мы просматривали сайт. – Всегда хотела жить в Нью-Йорке.

– Тогда подай заявку, – предложил парень и щелкнул на клавишу приема.

– Подать заявку? – спросила я и в этот раз не смогла сдержать смех. – Я уже пропустила все сроки. Осенний семестр начинается в сентябре.

– И? – улыбнулся Ксандер, открывая онлайн-подачу заявок. – Кто сказал, что ты должна начать учебу в этом семестре? Можно начать с весны и даже на следующий год.

Ксандер даже не смотрел на меня. Вместо этого внимательно читал информацию, появившуюся на экране.

Ладно, я как-то на это не рассчитывала, идея пойти в Школу изобразительных искусств была такой внезапной и необдуманной. Мне нужно было время, чтобы понять, как такой выбор впишется в мою жизнь.

– Да, но я даже не знаю, действительно ли я хочу там учиться, – вздохнула я, отвернувшись от ноутбука.

– Ты же не должна принимать это решение сейчас, – хмыкнул Ксандер, уже набирая данные за меня. – Полное имя?

– Стелла Эмили Самюэль, – автоматически ответила я. – Там нет вступительного взноса?

Ксандер смерил меня взглядом.

– Серьезно, Стелла? Я оплачу этот взнос, если он тебя так беспокоит. Пол женский или мужской?

Теперь настала моя очередь смерить Ксандера взглядом:

– Очень смешно, – обронила я, и парень ухмыльнулся.

– Давай же, Стелла, – сказал он, скрестив руки. – Нет ничего плохого в том, чтобы предоставить себе выбор.

Я перевела задумчивый взгляд с Ксандера на ноутбук. Это было глупо. Если у этой школы была самая лучшая в стране программа по фотографии, то шанс попасть в нее весьма мал. Эту часть проблемы, какой бы неутешительной она ни была, принять было легче всего. Реальная сложность – Кара. Я уеду учиться на долгое время, а что, если к тому времени ей не станет лучше? Предложение Пола о работе я принимала с осознанием, что контракт заключается на два месяца, а затем я могу поехать домой.

Я быстро потрясла головой, чтобы очистить ее от негативных мыслей. Меня бесило, что каждый раз, представляя свое будущее, я начинала волноваться и сомневаться во всем. Ксандер пытался сделать для меня что-то хорошее, а я только беспокоилась о том, что не могу контролировать ситуацию, ну, по крайней мере, на данный момент. Парень был прав. Школа изобразительных искусств – отличный вариант, даже если меня не примут и я никогда не буду там учиться.

– Ладно, – кивнула я. – Что мне нужно делать?

Просто на всякий случай.

Глава девятнадцатая

Через неделю снова случился конфликт.

– Боже, ты такой претенциозный придурок! – прокричал Джей Джей. Дверь номера распахнулась и впечаталась в стену. Судя по его тону, в этот раз он не шутил.

Этим утром у ребят была встреча с представителями компании звукозаписи, они должны были обсудить новую песню, которую запишут после турне. Пока их не было, я болталась по номеру и работала над сегодняшним постом.

– Я? – крикнул в ответ Оливер. – Это не я все чертово время пререкался. Ты пытался его разозлить?

Алек появился в гостиной первым. Увидев его, я вскочила на ноги, но он не остановился рассказать мне, что происходит. Молча пронесся мимо и исчез в коридоре.

– Ну прости, – сказал Джей Джей, хотя явно не извинялся. – Не знал, что просьба о творческой свободе считается пререканием. В следующий раз, когда захочу подумать или подышать, посоветуюсь с тобой.

– Чувак, почему ты на меня злишься? – спросил Оливер.

– Потому! Я хочу сделать что-то принципиально новое для нашего следующего альбома.

У меня было ощущение, что ни Оливер, ни Джей Джей не захотели бы, чтобы я слышала их ссору, поэтому я решила спрятаться в кабинете, пока не попалась им на глаза. Я взяла ноутбук и метнулась через гостиную, но, добежав до двери, поняла, что их голоса не приближаются.

– А что не так с тем, что есть у нас?

– Это не мы, Оливер, – ответил Джей Джей.

Ребята продолжали ругаться на входе.

– Разумеется, мы, – парировал Оливер. – Я это написал.

– Но это не ты. Ты написал только то, что они хотели услышать. Меня тошнит от заискиваний, слащавой музыки и дурацкой одежды. Хочу, чтобы все было, как раньше, когда мы от души веселились и ты писал убойные песни.

Я затаила дыхание и попыталась игнорировать медленно разгорающееся чувство вины. Я знала, что не должна была подслушивать личный разговор, но устала находиться в неведении и не могла заставить себя сдвинуться с места. Когда среди ребят возникало напряжение, мне всегда казалось, что я заставала самый конец разговора. Не потому, что в буквальном смысле слышала только половину сказанного, а потому, что парни упорно хранили все эти маленькие секреты.

– Я не заискиваю! – отбрил собеседника Оливер.

– Да неужели? – воскликнул Джей Джей. – Докажи! Давай завтра вечером сыграем одну из наших старых песен.

Голос Оливера стал тихим, и я едва расслышала его ответ:

– Ты знаешь, что мы не можем этого сделать.