Наконец Дэвид впал в сладкую дремоту с открытыми глазами. Он не сразу сообразил, что к нему обращаются, потом встряхнулся и выпрямился.

– Прошу прощения, мадам, я немного уехал и потому забылся.

– Мистер Берд...

– Дик, – галантно поправил тот.

– Дик только что рассказал о ваших планах. Вы ведь и в самом деле собираетесь провести неделю на берегу, чтобы дать лошадям восстановить силы? В таком случае почему бы вам не погостить на нашей плантации? Мы с сестрой будем счастливы оказать вам гостеприимство. Вообразите, у нас даже есть роскошное пастбище! Последний раз там косили перед дождями, так что трава уже снова выросла. Стечение обстоятельств представляется мне на редкость удачным. Не только лошади, но и вы с другом сможете как следует отдохнуть.

– Лично я нахожу эту идею превосходной, – улыбнулся Дик. – А ты что скажешь, Дэвид?

Дэвид заметил, что они с Луизой держатся под столом за руки.

– Не знаю, – начал он нерешительно, – удобно ли это... К чему вам такая обуза?

– Это вовсе не обуза! – горячо возразила Каролина. – Напротив, мистер Тревелайн... Могу я называть вас Дэвидом? Мы будем в восторге, если вы разделите с нами наше добровольное затворничество. Видите ли, в нашей округе, кроме нас, среди плантаторов нет женщин, и соседи относятся к нам неодобрительно. Если честно, Дэвид, нас избегают. Вы с Диком – первые гости в нашем доме с тех пор, как умерли родители.

Девушка умоляюще смотрела на него. Дэвид вынужден был признать, что идея по душе и ему.

– Мне нужно подумать, – все же сказал он.

– Буду счастлива, если вы согласитесь...

Каролина потянулась через стол и мимолетно коснулась его руки. Он ощутил ее прикосновение как легкий ожог. В глубоких, влажных глазах Каролины хотелось утонуть. Дэвид вдруг понял, что бог знает как давно не был с женщиной.

– Хотя бы пообедайте с нами! Дэвид лишь молча кивнул.

– Вот и чудесно! – Одарив его ослепительной улыбкой, девушка поднялась из-за стола. – Мы сейчас же распорядимся насчет обеда.

Она исчезла в доме. Луиза неохотно последовала за ней, напоследок окинув Дика обожающим взглядом.

– А знаешь что, Дэвид? – спросил тот, глядя ей вслед и разнежено потягиваясь. – По-моему, в жизни плантатора масса преимуществ.

– Очень может быть... поначалу. Через пару месяцев ты начнешь изнемогать от скуки, а через полгода сбежишь куда глаза глядят. Хотя работать на полях приходится не плантатору, а его рабам, все равно бедняга встает с рассветом.

– Рабы! – фыркнул Дик с презрением. – Какой варварский атрибут землевладения! Лично я против рабства, хоть и страшно ленив по натуре. Но на неделю я вполне готов закрыть глаза на это безобразие. Скажи, ты ведь останешься? Чего ради нам бродяжничать и искать неприятностей, когда можно провести время с пользой и удовольствием?

– А тебе не приходит в голову, что у прекрасной Луизы далеко идущие намерения на твой счет? Что она видит в тебе будущего супруга?

– Супруга? – в ужасе повторил Дик и подскочил как ужаленный. – Ты и в самом деле так думаешь? Тогда мне придется сразу расставить все по своим местам. Она славная девушка, но брак категорически исключается, и я это ей подробно объясню.

Когда сестры снова вышли на веранду, Дэвид от души смеялся.

– Джентльмены, обед подадут через два часа, – сказала Каролина. – В послеполуденную жару мы с Луизой обычно отдыхаем. Не хотите ли последовать нашему примеру? Служанка уже стелит в комнатах для гостей. Вы найдете там все необходимое. Видите ли, мы всегда надеемся на то, что ветер занесет к нам какого-нибудь странника... но до сих пор, увы, такого не случалось. Слишком уединенная жизнь – не лучший удел, – закончила она с горькой усмешкой.

– Разумеется, мы с радостью отдохнем. – Дик не слишком уверенно поднялся. – Признаться, этот ваш жулеп – крепкая штука!

Несмотря на запущенность дома, обед был подан на белоснежной крахмальной скатерти, и сервировка не оставляла желать лучшего. Хрустальная люстра заливала столовую сиянием многочисленных свечей, отблески играли на дорогих бокалах с вином и старательно начищенном серебре.

Блюда принадлежали к местной кухне, изысканной и пикантной, причем главным оказались цыплята в остром соусе, горячившем кровь. Дик не скупился на похвалы и с присущим ему любопытством расспрашивал о местных яствах. Каролина, находя его расспросы забавными, охотно отвечала, тогда как застенчивая Луиза лишь изредка вставляла реплики.

– Здесь, на американском Юге, кроме хлопка, выращивают маис, он заменяет нам зерно, более привычное европейцу. Разломите ломоть хлеба... видите, он совсем иной. Но на вкус ничуть не хуже пшеничного, не так ли? Это пища и рабов, и господ, если можно так выразиться. Чернокожие питаются мамалыгой из маиса, а делают ее из стержней початков, вымоченных в щелоке и отваренных. Немало местных блюд готовится только из овощей – например, окра и колар-грин.

Она по очереди указала на два блюда, незнакомые гостям. Дик посмотрел на них с недоверием, однако отведал каждого, после чего провозгласил, что они превосходны. Это не удивило Дэвида: питание на борту «Надежды» день ото дня становилось все хуже. Друзья наверстывали упущенное, так что к концу этой обильной трапезы Дэвид снова почувствовал сонливость.

Впав в приятное оцепенение, он почти не реагировал ни на что, в том числе и на красоту юных хозяек дома, хотя и понимал: те потратили немало времени перед зеркалом в надежде произвести впечатление на гостей.

В Англии Дэвид слышал о том, что американские южанки дивно хороши собой, и теперь имел возможность убедиться в этом собственными глазами. Мягкое сияние свечей придало особую прелесть сестрам Брайдвелл. К обеду они сменили домашние платья на вечерние, с открытыми плечами. Каролина надела бледно-розовое, а Луиза – голубое. Густые светлые волосы сестер были уложены в высокие, намеренно чуть небрежные прически, так что пара выбившихся локонов кокетливо падала на грудь. Щеки их пылали – то ли от румян, то ли от радостного возбуждения. Ко всему прочему от девушек исходил аромат духов, легкий и дразнящий.

Дэвид чувствовал, что все его существо откликается на это, но вместе с тем его обволакивало довольство, нежелание двигаться и даже думать. Он был словно одурманен и во время беседы вдруг невольно зевнул.

– Прошу прощения! – сконфуженно обратился он к Каролине, которую только что перебил на полуслове. – Ради Бога, не подумайте, что я нахожу общество скучным!

– О, я все понимаю, – заверила она смеясь. – Нам, местным жителям, хорошо известно, что чужестранца на юге охватывает апатия, вроде дурмана, особенно после вкусного обеда. Кроме того, ваш день не слишком задался, пришлось проделать долгий путь пешком под палящим солнцем. Идемте! – Она поднялась и протянула Дэвиду руку. – Долг хозяйки – проводить гостя до порога его комнаты. Сейчас вам нужен долгий и крепкий сон.

Дэвид попробовал было возразить, но девушка только отмахнулась, и он с облегчением подчинился. Покидая столовую, Дэвид обернулся, собираясь пожелать доброй ночи Дику и Луизе, но, поглощенные разговором, они не заметили его ухода и того, что остались вдвоем.

Каролина взяла со столика в холле подсвечник, зажгла свечу от другого, горящего на стене, и они с Дэвидом направились вверх по лестнице. Пока они поднимались, ее маленькая рука держала его руку, хотя Дэвид уже очнулся от ступора и вполне мог двигаться самостоятельно. Вместе они повернули в коридор и направились к комнате для гостей, где Дэвид уже провел некоторое время перед обедом.

– Вон там моя комната, – как бы между прочим сказала девушка, указывая на одну из закрытых дверей.

Дэвид бросил взгляд на нее, но лицо Каролины выражало безмятежность. И все же он знал, что это намек, суливший заманчивые возможности. У его двери Каролина остановилась и распахнула ее. В комнате на массивном бюро горела свеча, покрывало на постели было откинуто.

– Спите сладко, Дэвид Тревелайн. Еще раз благодарю за то, что защитили сегодня нашу честь. Очень надеюсь, что вы примете верное решение и позволите нам с сестрой выказать вам и вашему другу признательность за это, хотя бы в течение недели.

Глаза ее снова стали молящими, на лице появилось безотчетное томление. Дэвид хотел поцеловать ей руку, но удержался, поскольку еще ничего для себя не решил.

– Повторяю, мне нужно подумать, – ответил он. – Доброй ночи!

Девушка повернулась, чтобы уйти, а Дэвид вошел в свою комнату. Закрыв дверь, он прислушался. Поначалу царила тишина, потом послышались шаги, открылась и закрылась дверь.

Раздеваясь, он улыбнулся. На табурете был приготовлен тазик, на откинутой створке бюро стоял кувшин с теплой водой. Умывшись, Дэвид задул свечу и забрался под легкое покрывало. Простыни были прохладными и чистыми, сквозь занавески пробивался лунный свет. Как приятно было вытянуться в настоящей постели после бесчисленных ночей на дощатой корабельной койке, пусть даже прикрытой толстым тюфяком! Очень скоро Дэвид начал задремывать, и мало-помалу мысли его обратились к Каролине Брайдвелл. Он был уверен, что эта красивая молодая южанка ждет от него знаков внимания. Дэвид не возражал бы откликнуться на ее приглашение и пойти в комнату по соседству, но опасался, подозревая, что Каролина жаждет романтических отношений и долгой привязанности. Он же искал только мимолетного приключения. Возможно, где-то за океаном Лилиа вспоминает о нем или даже ждет его, но, главное, Дэвид и сам рвался к ней душой и телом. Серьезный роман с другой женщиной только осложнил бы ситуацию, но не изменил бы ее. Поэтому разумнее всего было не задерживаться на гостеприимной плантации, а рано поутру отправиться дальше, как и договорились друзья с самого начала. «Дика это, конечно, не приведет в восторг», – дремотно подумал Дэвид.

Из коридора донесся звук открываемой двери. Он тотчас вскинул голову и приподнялся на локте. Дверь его комнаты тоже открылась почти бесшумно, и тихо зашелестела одежда.