Он смотрел на нее несколько мгновений, но все же взял фрукт. Наклонил голову к плечу, разминая шею. Но все же кивнул. Хоть в воздухе буквально витало его напряжение и желание просто сказать: «нет, я сам все сделаю».

- Спасибо, - Марина привстала на носочки и поцеловала его.

Ответом ей послужил только очередной шумный и недовольный выдох. Михаил сосредоточенно делал вид, что его интересует только апельсин. Но обхватил ее за пояс и не дал быстро отступить, когда Марина сделала попытку отстраниться.

- Собирайся, поедем сейчас на кладбище, потом я все-таки вернусь в офис, - отрывисто распорядился он.

Марина только улыбнулась ему в плечо, уже не став делать акцент ни на чем. По крайней мере, в более важном ей удалось отстоять свое право принимать решение и выбирать. Так что появилась уверенность, что и с остальным постепенно справится.

ГЛАВА 9

Наше время


Погода, конечно, не особо располагала к прогулкам на свежем воздухе, пусть даже они планировали посещение кладбища. Но Марине это пришло в голову, только когда они уже въехали в город: уж очень много поваленных деревьев и оборванных проводов валялось на обочине, а кое-где и на самой дороге, вместе с кусками плакатов с рекламных щитов. Однако городские службы работали, и проехать можно было везде. Другой вопрос, что их ждало на самом кладбище? И судя по тому, что Миша уже несколько раз настороженно смотрел в ее сторону, он тоже вполне допускал вариант, в котором сегодня им не удастся осуществить запланированное. Но пока ничего не говорил. Марина тоже молчала, крепко вцепившись в его руку, которую Миша и сегодня предложил ей «для надежности».

Молчала. Держала его ладонь. И смотрела в окно машины на дорогу, которую слишком хорошо знала… Было время, когда Мише приходилось возить ее сюда каждый день, и это обоим давалось очень непросто. Через его запреты, убеждения, увещевания; через ее истерики и слезы. Сейчас все было проще. Впрочем, та стадия давно уже прошла, и сейчас Марина почти не ощущала боли. Грусть – да, скорбь, наверное, но уже светлую.

Машина притормозила у ворот, ожидая, пока сторож кладбища откроет, и Марина наклонилась ближе, рассматривая обстановку.

- Похоже, проедем, - видимо, поняв ее мысли и уже осмотрев доступный ему вид, заметил Миша. – В крайнем случае, там уже пройдемся. Дождь почти прекратился.

Марина кивнула.

- Что ты будешь делать потом? Мой помощник уже связался с дизайнером, необходимо сказать, во сколько ты сможешь с ним встретиться, чтобы начать заниматься домом, - попытался он отвлечь ее разговором.

Наверное, хорошо, что это вызвало у Марины улыбку, не зря она во время завтрака так удивлялась его поведению. Чувствовала, видимо, что не так и просто измениться этому мужчине, даже несмотря на его собственное желание.

- Миша, а ты не думал, что логичнее было бы сначала спросить, планирую ли я вообще сегодня этим заниматься?

Он посмотрел на нее с удивлением:

- Но ты же говорила, что ничего особенного на сегодня не думала, а это теперь необходимо сделать.

Он вышел из остановившейся машины и помог выйти ей.

Она совершенно не была против, в принципе. Тем более, Марина действительно оценила все то, что стояло за решением Михаила не заниматься отделкой ранее. Все. Но ей очень хотелось, чтобы он заметил разницу:

- Я действительно не думала ничего определенного, но тем не менее ты вполне мог сначала это уточнить, а потом связываться с дизайнером по интерьерам, как думаешь? – аккуратно обходя огромную лужу посреди дорожки, уточнила она. – Я размышляла над тем, чтобы заняться цветочным магазином, проверить, как там все. В последние несколько месяцев я много думала о том, чтобы выкупить его у отца.

К счастью, территория кладбища оказалась не настолько в плохом состоянии, как это можно было бы предположить, да и повсюду виднелись служащие, уже наводящие порядок. Так что дорога требовала не такого уж пристального внимания, а могила ее матери располагалась совсем недалеко от центральной аллеи. Они медленно шли рука об руку.

Пока не было понятно, понял ли Михаил ее намек о согласовании планов, а не создании их за нее, но вот последняя тема его точно заинтересовала.

- Купить? Уверен, крестный и так отдаст его тебе.

Миша первым подошел к калитке в невысокой ограде и толкнул, открыв им путь. Отступил, уступая дорогу Марине.

- Отец очень ясно дал понять, что это возможно, только если я займусь всеми его делами, - ответила она, заходя. – А этого я уже не хочу.

Марина замолчала, приблизившись к надгробной плите: несмотря на прошедшие годы и все свои осознания, горло сдавило комом, когда она посмотрела на фото матери в полный рост, нанесенное прямо на мрамор. Как же ей не хватало мамы!

Не обращая внимания на лужи и разбросанные кое-где мелкие оборванные ветки, Марина подошла к памятнику впритык и положила ладонь на холодный, мокрый камень. Медленно провела пальцами, повторяя черты рисунка. И, не выдержав, прижалась к мрамору щекой, сморгнув накатившие слезы.

Михаил сзади резко выдохнул. Неодобрительно. Ему всегда тяжело давалось наблюдение за ее скорбью. Но он не нарушил тишину.

А Марина смотрела на лицо мамы и думала о том, что стала забывать какие-то важные детали и незначительные мелочи. Сегодня ночью, во сне, ее образ был очень четким и ясным, она, казалось, помнила все до мелочей. А сейчас - стал туманным, полустертым. Марина смотрела на фото, понимая, что узнает и не узнает ее одновременно. Время… Оно если и не лечит, то как минимум приглушает все, наслаивая поверх боли новые ощущения, события, переживания, сглаживая острые края, ранящие душу.

С неба все еще капал дождь, ветер был достаточно холодным, пробирающим даже через плащ, но она почти не замечала всего этого.

Еще раз сморгнув, Марина отошла от памятника и приблизилась к Мише. Он смотрел на нее хмуро. И с этим же выражением протянул руку, чтобы вытереть с ее лица влажные следы то ли слез, то ли дождевых капель.

- Знаешь, я думала о том, чтобы взять кредит и выкупить у него магазин, - вернулась она к прошлой теме, делясь своими мыслями словно и с Мишей, и с мамой одновременно.

Чего она не ожидала, так это того, что ладонь Михаила вдруг сильно и крепко обхватит ее затылок, заставляя Марину поднять голову и посмотреть прямо ему в глаза.

- Кредит?! – он повторил это тихим, но настолько холодным тоном, что Марина ощутила дрожь.

Он рассердился: Марина видела сузившиеся зрачки его глаз, резкие полосы складок, пролегших по щекам, из-за того, что Михаил раздраженно сжал челюсти. И чуть не прикусила язык. В какой-то мере она отвыкла, рассчитывая за эти месяцы лишь на себя. И не учла тот момент, что некоторые темы всегда заставляли Мишу очень резко реагировать.

У всех есть свои болевые точки. Так и Михаил с детства имел четкую установку, что именно мужчина должен содержать себя и свою женщину, семью. Собственно, немного глупо и запоздало, да, - но вот именно сейчас у нее появилась мысль, что деньги на ее счет в первые месяцы после побега, пока она не устроилась на работу, перечислял совсем не отец, хоть именно его поверенный и интересовался, не нуждается ли Марина в чем-то большем? Да и потом тоже, когда Марина неоднократно заявляла, что ей хватает своей зарплаты и она хотела бы вернуть потраченное за первое время. Ей никто не говорил, куда именно она может деньги перечислить. Зато новые начисления на ее карточке появлялись регулярно, пусть Марина те и не трогала.

- Миша, я делюсь с тобой теми планами, которые обдумывала за прошедшие месяцы. Допуская, что ты можешь не захотеть больше меня видеть, после… - она попыталась логично и адекватно изложить свои мысли.

Все-таки невозможно в один момент достигнуть взаимопонимания после долгой разлуки, тем более что оба переосмысливали свои отношения. И глупо было на это рассчитывать, да она и не ждала подобного. Но вот Миша, похоже, предполагал иначе.

После ее слов он немного расслабился, но продолжал крепко держать и смотрел так же хмуро. Почти строго, кажется, вновь реагируя прежним образом, почти не замечая этого. Марину же радовало то, что ее сейчас это почти не испугало и не дезориентировало.

- Замечательно, - отрывисто бросил Миша. – Значит, больше я не хочу слышать ничего о кредитах. У нас достаточно денег…

Марина закатила глаза.

Его это не сбило с намеченного направления, и Миша только сильнее сжал пальцы на ее затылке, будто сомневался, что она достаточно внимательно его слушает. Еще и второй рукой крепко сжал ее ладонь.

- И мы, наконец-то, все оформим официально. Ты станешь моей женой! В ближайшее время.

Он это так жестко проговорил, словно чеканил слова. Со всем накипевшим, видимо.

- Так романтично, Миша. Я просто ошарашена, - все же сумела поддеть его Марина, ухватившись за не столь уж давно приобретенное умение иронизировать над его отношением и спокойный подход к любой ситуации.

Это лишь ненамного заставило его «притормозить».

- Тебе нужна романтика? - все еще резко и напряженно поинтересовался он.

Но, несмотря на эту резкость, ослабил хватку, когда Марина отступила. Правда, так и продолжал держать ее руку. Марина отвернулась.

- Да нет. Наверное, - неопределенно отмахнулась она, вновь посмотрев на надгробие матери.

Ей бы то спокойствие и мудрость, которым обладала мама! В последние месяцы Марина часто жалела, что тратила очень много времени, добиваясь одобрения отца, изучая нюансы ведения бизнеса, и совершенно не училась ничему у мамы, пока имела эту возможность. Ей очень не хватало женской мудрости, понимания и знания, особенно в том, что касалось Миши. И не у кого было спросить: Люба всю жизнь прожила одна, а ее крестная – мама самого Миши - хоть и старалась окружить Марину вниманием, в их отношения с сыном никогда не вмешивалась и советов не давала.