- Тсс! – Вера Михайловна приложила палец к губам, призывая ее к тишине. – У них встреча, - она глазами показала на закрытые двери, ведущие в кабинет Михаила.

Под «ними» имелся в виду еще и Константин, наверное, предположила Марина, с интересом поглядывая на дверь. Она об этой встрече ничего не знала, хотя имела в своем распоряжении рабочий распорядок Граденко, и сегодня после двенадцати там не было никаких встреч.

- Все решилось внезапно, - словно поняв, о чем она подумала, объяснила секретарь. – Им сначала позвонили, а через двадцать минут этот человек подъехал. Бабенко. Я так и не поняла до конца, по какому он вопросу, - несколько задумчиво признала Вера Михайловна. – Но человек явно непростой. И, Марина, - секретарь привлекла ее внимание, - Михаил Евгеньевич просил, чтобы ты подождала в конференц-зале, если придешь, пока они будут заняты.

Она удивилась такому распоряжению, но кивнула и послушно повернулась к выходу, взяв ноутбук, который только успела выложить из сумки.

- Еще раз поздравляю, Марина! – Вера Михайловна ей кивнула. – Сейчас они дела закончат, и ты мне все расскажешь. Все-все!

- Обязательно, - радостно согласилась Марина, все еще испытывая счастье и радость.

И вышла в коридор, прижимая ноутбук к груди двумя руками. Ей захотелось еще раз просмотреть свою работу, уже зная, насколько хорошей она вышла. Нет, Марина понимала, что это всего лишь бизнес-план, составленный ученицей школы, и что у нее была фора в лице двух взрослых мужчин, которые уже не первый год участвуют в управлении компанией и самостоятельно разрабатывают реально действующие бизнес-планы. И все равно она считала, что имеет право и собой гордиться, ведь Михаил и Константин не делали работу за нее, а лишь помогали советами!

Когда она уже почти вошла в конференц-зал, двери приемной снова открылись, и Марина, инстинктивно оглянувшись на шум, увидела какого-то незнакомого мужчину: полноватого, но выглядевшего и правда достаточно серьезно. Одет он был в классический костюм, держался свободно и вроде бы приветливо, но Марина почему-то ощутила какую-то нервозность. Возможно, дело было в странно напряженном виде Константина, который шел рядом с этим мужчиной.

Не задерживаясь, она быстро зашла в зал и закрыла за собой двери как раз тогда, когда мужчины повернулись в ее сторону. Подойдя к круглому столу, Марина установила ноутбук, включила программу и начала читать свое вступительное слово в работе.


Но много прочитать ей не удалось: буквально через пять минут в зал с довольным и веселым видом ввалились мужчины (иначе и не назовешь их появление), а за их спинами маячила Вера Михайловна. И судя по всему, секретарь уже успела доложить начальникам об успехе их подопечной.

- Ну что, молодца! – Константин оказался рядом первый и весьма ощутимо похлопал ее по спине, видно, с одобрением, но Марина аж ойкнула. – Голова! Я в тебе не сомневался. Ну, разве самую малость! – с широкой ухмылкой поддел он ее, и казалось, что совершенно не испытывал никакого напряжения, которое Марина видела недавно.

- Умница! – вновь похвалила ее Вера Михайловна, все же сумевшая протолкаться за парнями.

В руках у секретарши было несколько ярких праздничных шаров с крупными надписями: «Поздравляем!», и судя по тому, что шары «висели» в воздухе, наполнены они были гелием.

- Молодец, Мариша! Я же говорил, что ты сдашь лучше всех! – спокойней всех заметил Миша, но при этом он так широко и с такой гордостью улыбался, явно довольный ее успехом, что у Марины тепло-тепло в груди стало. Горячо даже.

И снова широкая улыбка появилась на лице.

- Спасибо! – ответила она и ему, и всем им сразу, когда Миша остановился рядом с какой-то большой картонной коробкой в руках.

И даже смутилась, когда он, поставив коробку на стол, покровительственно обнял ее за плечи и легко поцеловал в макушку. Поцелуй был простым, дружеским, но поскольку Марину в принципе мужчины не целовали, вся ее кожа покрылась мелкими пупырышками, и вот то тепло из груди вырвалось каким-то нервным горячим дыханием и смехом.

- Молодец! – снова повторил Миша, кажется, не заметив происходящего с ней. – Ты оправдала все мои надежды на тебя! Глядишь, еще и составишь мне реальную конкуренцию, - подмигнув ей, Миша напоследок еще раз покрепче сжал плечо Марины.

И вернулся к коробке, сняв крышку: там оказался огромный и очень красивый торт. Весь такой без крема, обтянутый гладкой мастикой, в виде лестницы. На первой ступени было написано: «школа бизнеса» и «стояла» красная галочка, сахарная, наверное. На самой верхней, четвертой – «город». Между ними имелись вехи «университет» и «практика».

Очевидно, торт должен был отражать ее путь в исполнении мечты и то, что первую ступень она к этой мечте преодолела.

Но, честно говоря, Марина бессмысленно смотрела на кондитерское творение, пусть и радостно воскликнула: «Спасибо!», даже подпрыгнула на месте, захлопав в ладоши, чтобы выразить свой восторг и благодарность. Она была поражена и ошеломлена, до глубины души тронута словами Миши. Тем что, оказывается, оправдала его ожидания. И тем, что он не сомневался – она самая лучшая.

Это… Марина даже не смогла бы выразить, сколько такие слова для нее значат, тем более от человека, которого она искренне уважала, и трудолюбием, напористостью и деловой хваткой которого восхищалась. Ей бы очень хотелось услышать такие слова и от отца. Но в этот момент Марина осознала, что испытывает настоящую эйфорию, заслужив одобрение Михаила. Он действительно стал ее учителем в этом направлении жизни, и… невозможно было передать эту радость. Она ощущала себя счастливой. Искренне и безгранично!

К счастью, никто особо не заметил ее легкой заторможенности. А может, списали на общее состояние после экзамена. Но в конференц-зале установилась очень веселая и какая-то дружная суматоха: Вера Михайловна уже готовила чай и кофе, Константин принялся вспоминать, что его самого, как раз, сложно было заставить учиться, и родителям приходилось идти на настоящие репрессии, чтобы образумить чадо.

Миша, разрезая торт на куски и посмеиваясь, заметил, что друг и сейчас не особо изменился, и только потому, что сам Михаил не дает ему спуску, работает нормально. А Марина же, которой доверили расставить чашки, только улыбалась и пыталась вставить в этот гам свой пересказ об экзамене. И наслаждалась их одобрением, поддержкой и счастьем.

ГЛАВА 7

Двенадцать лет назад


А вот вечер прошел просто ужасно. Реакция отца настолько отличалась от праздника, устроенного ей в офисе, что Марина едва сдерживалась, чтобы не расплакаться от обиды.

- Ну и ради чего ты столько времени потратила? Все равно оно тебе ни к чему, - безразлично пожал плечами отец, выслушав ее новость. И вернулся к ужину.

Мама, на лице которой уже успела появиться мягкая улыбка, прикусила губу и посмотрела на Марину с искренним сочувствием. Наверное, ей не удалось скрыть обиды.

- Витя, - мама мягко окликнула отца и, протянув руку, накрыла ладонью его пальцы. – Ты же сам знаешь, любые знания лишними не будут, в жизни все пригодится, а Мариша так старалась. И сдала лучше всех! Я же знаю, ты ею гордишься тоже!

Марина затаила дыхание и почти с жадностью глянула на отца. Ей так хотелось верить, что это правда. Ее сейчас не интересовали ни салат, ни мясо на тарелке, вообще аппетита не было. И есть не хотелось. Только чтобы папа понял ее, поддержал…

- Глупости это, Мила, - отец отложил вилку даже с некоторым раздражением. Обхватил пальцами ладонь матери и, приподняв, коснулся губами. – Марине эти знания совершенно не нужны. Нечего ей делать в бизнесе. И точка.

Стало так больно. Просто невыносимо. И обидно. Ну почему?

- Витя, - мама еще на что-то надеялась, видимо. Марина видела, как ее пальцы гладили папину ладонь, словно этим она пыталась его смягчить.

Зря. Марина не сомневалась, что это ничего не даст. Она вдруг ощутила такую противную беспомощность, словно ей было пять лет, а не пятнадцать.

- Нет, Мила, мы не будем это обсуждать, - голос отца не повысился, только изменил тон, но все они сразу поняли, что спорить и правда бессмысленно.

Резко встав, Марина отодвинула стул так, что ножки противно завизжали, царапая пол. И ничего больше не говоря, устав надеяться, быстро пошла в свою комнату.

- Марина! Вернись!

Она не обернулась, хоть и чувствовала, что отец рассердился. Быстро дошла до лестницы и бегом поднялась на второй этаж, уже плохо слыша, как мать снова пытается увещевать отца. Как же это отличалось от дня! Прошло всего несколько часов, а она ощущала себя ужасно несчастной и ничего не стоящей! Беспомощной. Никого не интересовало ни ее мнение, ни ее желания.

Упав на кровать, Марина перестала, наконец, сдерживаться и заплакала, свернувшись клубочком.


Мама заглянула в ее комнату минут через десять. Тихо постучала и, не особо дожидаясь, пока зареванная Марина перестанет всхлипывать и разрешит войти, спокойно зашла.

- Солнышко мое, Мариша, не плачь, - с тихой нежностью в голосе, от которой Марина только снова захотела плакать, попросила мама.

Села рядом с ней на кровати и нежно отвела волосы с заплаканного лица.

- Мариша, - в голосе мамы было столько любви и сочувствия, что она не выдержала.

Всхлипнув, Марина подползла ближе и умостилась к маме на колени. Ей очень хотелось сейчас ее внимания и ласки. И сочувствия.

- Он меня совсем не любит. Вообще! – продолжая всхлипывать, пожаловалась она на отца. – Ему безразличны мои желания, мое мнение. Он никого, кроме себя, не слышит! Даже Миша сказал, что гордится мной, что верит в меня. А папа? У него никогда нет на меня времени! Миша мне столько рассказал, всегда отвечает на вопросы. А он?! Никогда, и учить меня он ничему не хочет. Только требует, чтобы я себя вела как глупая кукла, послушная! – всхлипнув на этот раз еще громче, ощущая подкатывающую к горлу горечь, Марина уткнулась маме в живот.