Катажина Грохоля - Сердце в гипсе

Мне и не снилось, или я просто забыла, что жизнь с мужчиной может быть такой утомительной. А жизнь с Адамом потребовала от меня больше внимания, чем я представляла. Например, я ничего не могу найти. Конечно, когда мы жили с Тосей вдвоем, у меня тоже все пропадало, будь то блузки, юбки или черные брюки, которые мне тесны, или моя тушь для ресниц, или мои тени, а если я что-нибудь находила, так у нее в комнате.

Я не собираюсь, упаси Боже, возводить поклеп на Адама, будто бы он приобрел привычку таскать мою одежду или тушь для ресниц. Вовсе нет. Здесь пальма первенства неоспоримо принадлежит Тосе, и дочь, без сомнения, никому ее не уступит. Но я и мысли не допускала, что помазок из барсучьего волоса так сильно изменит мою жизнь. И повседневно будет напоминать мне о том, с каким поистине ангельским терпением я отношусь к этому мужчине.

Однако начну по порядку.

Прошло уже несколько месяцев с той минуты, как помазок для бритья появилась в моей ванной комнате, а одновременно с ним Адам по прозвищу Голубой (я стала называть его так, потому что он писал мне послания исключительно на бумаге голубого цвета). Вместе с помазком и Адамом прибыли также второй компьютер и совершенно бесполезные предметы вроде электрической диагональной и дисковой пилы, шлифовального станка и массы других инструментов, названия которых я даже не пыталась запомнить.

Непонятно, зачем социологу пила или шлифовальный станок. Он приволок и уйму других вещей: одежду, и книги, и наждачную бумагу, и полный бар качественного алкоголя; последнее, надо сказать, меня очень порадовало, потому что Уля тоже неравнодушна к хорошей выпивке.

Помазку для бритья я придаю особое значение, ведь, как утверждает наша новая соседка Реня, до тех пор пока мужчина не перевезет к тебе свои бритвенные принадлежности, ты для него – ничто.

Реня переехала в конце февраля в домик на опушке леса, строительство которого продолжалось месяцев этак семь. Домик, надо сказать, недурственный! Триста двадцать квадратных метров – первый этаж, а второй еще не закончен. Рениного мужа это строительство почти доконало, хотя впечатление он производит самое благоприятное. Еще у Рени шикарные рыжие волосы до плеч, ротвейлер, который в отличие от ее мужа производит не столь приятное впечатление. Реня – человек крайне занятой, потому что на ней все хозяйство. Вести его ей помогают кухарка, еще одна женщина, которая приходит убирать по понедельникам и пятницам, и джип. Рене катастрофически ни на что не хватает времени.

С тех пор как Реня вписалась в наш деревенский пейзаж, жизнь приобрела более интенсивную, огненно-рыжую окраску. Мы с Улей очень полюбили новую соседку, хотя и Кшись, и Адам мгновенно ретируются, завидев ее. Может, это и к лучшему, потому что Реня необыкновенно привлекательна.

Ну (никогда не начинай предложений со слова «ну», любит поучать моя мамочка), ну и когда Реня сказала мне об этих бритвенных принадлежностях и о том, что зубная щетка – вещь переносная, у нее в машине их несколько штук, ведь никогда не знаешь, что может произойти, – я поняла: для Адама я не пустое место, а нечто исключительное.

Но сегодня опять чуть не опоздала из-за этого барсука. Я к помазку не прикасаюсь, хотя сама купила его Адаму на именины, так что он вроде немножко и мой, а вот крем для бритья – совсем другое дело, и я никак не пойму, почему Голубой недоволен, когда я пользуюсь кремом, ведь мы договорились, что я имею на это право. Я-то ничем не возмущаюсь, хотя не могу ничего найти на привычном месте, потому что он прячет самые необходимые вещи там, где мне и в голову не пришло бы их искать.

Возьмем, к примеру, сегодняшнее утро. У меня была назначена встреча по очень заманчивому делу, которое могло в корне изменить мою жизнь, встреча с Очень Важной Персоной. Персона эта, Остапко, чудовищно предприимчива. Не буду продолжать – чтобы не сглазить…

Адам оставался дома, поскольку у него исследования. Если Адам проводит исследования, это значит, что он будет слоняться по дому, пока ему не наскучит, потом выйдет во двор, подстрижет траву, опрокинет по пиву с Кшисиком и заляжет в гамак. И погрузится, конечно, в размышления.

А я должна работать! Это несправедливо. Адам говорит, что в жизни вообще справедливости нет.

Но вернусь к сути дела. А суть такова, что за три минуты до отхода поезда я влетела в комнату, протянула руку к полке с драматургией, на которой возле камней, привезенных с Кипра, должны были стоять мои духи. Флакона не оказалось. Ну я и крикнула:

– Черт подери, где мои духи?

Тогда сверху – Тося во весь голос:

– Не ори! Я не брала!

– Я не говорю, что ты взяла, – завопила я, – просто спокойно спрашиваю!

– Ты не спрашиваешь, а обвиняешь! – громко возмутилась Тося. – Я же тебя знаю!

– Если так говоришь, значит, ты их взяла! – заключила я.

Тося хлопнула наверху дверью, а из сада донесся вопрос Адама:

– Почему ты кричишь на Тосю?

Ну и голосок – перебудит всю деревню! Которая, впрочем, и так не спала, потому что скоро восемь. Я подбежала к окну, открыла настежь – какой прекрасный день, солнце высоко над березами, ведь уже май, и крикнула в окно:

– Ты чего разорался, людям спать не даешь!

Адам отмахнулся от меня. Вот так штука – всего несколько месяцев совместной жизни, и уже отмахивается и кричит мне:

– Не слышу!

Это частично снимало с него вину, но я крикнула:

– Ты не видел моих духов?

Уля высунулась из окна и крикнула:

– Утро добренькое!

Адам отозвался из сада:

– Привет, Уля! – И мне: – Они стоят на своем месте!

Я объяснила Уле:

– Привет, извини, что я так громко, не могу вот найти свои духи!

Уля с пониманием:

– Ага! Спроси у Тоси!

Тося заорала в окно:

– Я уже говорила, что не брала!

Я кричу Адаму:

– Их там нет!

Адам кричит:

– Посмотри получше, я их сам туда поставил!

Я побежала обратно в комнату, еще раз окинула взглядом полку, – ну вот, пожалуйста, Виткевич стоит, о! Гемар нашелся! Шестнадцать камней, графинчик для наливок, магнитофонные кассеты, которые должны лежать совсем в другом месте, правда, не помню, где именно, а духов как не бывало.

Я в отчаянии. Мне необходимо было выглядеть и пахнуть, как пристало деловой женщине, а из-за этого барсучьего помазка я потеряла духи.

– Адам!

– Они на своем месте!

– А где их место? – Сообразительность прорезалась одновременно со свистком поезда. Он как раз отправлялся.

Выслушав ответ, я понеслась в кладовую. Естественно, я была права. Голубой грязными руками копался в косилке. Социологические исследования!

– Послушай-ка, – сказала я, – зачем ты взял мои духи?

– Послушай-ка, – ответил Адасик. – Я их поставил на полочку в ванной.

В ванной! В ванной! Я никогда в жизни не хранила духи в ванной! Там хватает и всяких других вещей! Зачем туда ставить еще и духи, которые должны быть под рукой, особенно когда я в последнюю минуту вспоминаю, что должна выглядеть элегантно? И ведь в эту последнюю минуту я чаще всего нахожусь не в ванной!

Вот таким образом из-за этого помазка из барсучьего волоса в ванной комнате я опоздала на электричку.

Тося убежала в школу.

Я была в бешенстве.

Адам прижал меня своими черными ручищами.

– А ты не могла бы поехать попозже?

Нет, это абсолютно, исключено, пусть он меня сию же минуту отвезет, до встречи с Остапко я должна была еще зайти в редакцию, ох и разозлятся же там, ну хватит, хотя, если честно, не так уж часто случается, чтобы мы оставались одни, совершенно одни, и на самом деле очень приятно в этой кладовой так немножко пообниматься, но мне пора уходить, меня ждут главный редактор и Остапко, это очень важный разговор, вообще нельзя опаздывать, больше ни минуты в этом чулане. Адам идет в дом, берет ключи от машины, я еще чуточку могу с ним поцеловаться, что за помеха, пара минут не решает дела, да и вообще я могла бы, наверное, поймать машину, если уж мне так срочно, но ведь не горит, совсем никакой спешки…

Собственно говоря, я преспокойно могу поехать и на следующей электричке.

Или еще позже.

Села я в свою любимую электричку до крайности счастливая. Как много хорошего произошло со мной за этот год! Правда, я почти не помню, как выглядит Уля, потому что у меня теперь гораздо меньше свободного времени. Весь дом на мне. Мужчина тоже. Адам не любит пиццу, а значит, отпали быстрые обеды из ближайшей пиццерии. Тося довольна, я – не очень. А в общем-то приятно заниматься стряпней для того, кто от нее в восторге. И приятно посидеть с Адасиком – разумеется, уединение наше не всегда бывает полным, поскольку иногда Тося спускается из своей комнаты, если вдруг вспомнит, что у нее есть мать. А еще больше мне по душе, что Адасика совсем не раздражает то, что я выгляжу так, как есть, что Тося непрестанно чего-то от него хочет, и то, что иногда надо влить «Крот», чтобы прочистить трубы.

Только теперь у меня почти не остается времени для остального мира. Маньку я не видела Бог знает с каких пор, Улю изредка случается перехватить у забора, чтоб перекинуться словцом, порой заскочит Реня, но кроме этого… А сколько месяцев с Агнешкой не сплетничали! Мужчина поглощает очень много времени. Я позабыла об этом напрочь.

Сегодня воспользуюсь тем, что буду в городе, и встречусь с Остапко. Это потрясающая девушка, я познакомилась с ней когда-то в редакции. Маленькая, неказистая, с веселым личиком, вечно замотанная, она постоянно что-то затевала, что-то у нее не выходило, она бралась за очередное дело, снимала угол у знакомых – словом, чудовищно энергичная особа. Неделю назад я встретилась с ней случайно после длительного перерыва. Батюшки мои! Я не узнала ее! Прямо птица Феникс! Кто-то стал сигналить мне на улице. Я и подумала – видать, не так уж все плохо в этом мире, если кто-то трубит мне на клаксоне (была я на тротуаре). Я гордо продолжала свой путь и бровью не повела, неужели я стану реагировать на заигрывания, но сердце запрыгало от радости. Сигнал не прекращался, а я почувствовала, как у меня расправляются плечи, шаг становится упругим, – ладно, чего уж притворяться. Взяла и обернулась, изобразив негодование. Тут я увидела Еву. И в какой машине! Я не разбираюсь в них: еще совсем недавно Адам, покатываясь со смеху над моим невежеством, объяснил, чем седан отличается от хэтчбэка. Мы случайно заглянули в салон «Ниссан» – старенький «опель» Адама рассыпается на части. Зашли мы, разумеется, не для того, чтоб покупать, – да и кто может позволить себе такой автомобиль, – а только так – взглянуть. И в одном салоне я увидела сразу три модели машин фирмы «Ниссан»: с универсальным кузовом, седан и хэтчбэк. Больше всего мне понравилась третья, но у Адама начался приступ хохота, и нам пришлось уйти. Всю дорогу он мне растолковывал, что седан – тип кузова легковушки, а хэтчбэк – это модель любой марки со срезанным задом. Потом он долго говорил о лошадях, то есть лошадиных силах, и о том, как они соотносятся с объемом, мощностью, ABS, ASR, ESP и так далее. Меня это ничуть не занимало. Я до сих пор считаю, что в машине всего важнее цвет.