Лера уже и сама жалела, что вчера нагрубила Леше. В том, что сейчас она встречала единственный женский праздник в году в компании мамы, была какая-то символическая обреченность. Это как неудавшаяся новогодняя ночь: теперь казалось, что надо было назло всему повеселиться, порадоваться, пусть даже через силу, а там глядишь – и оттает что-нибудь в душе.

Да, Виктор обманул. Да, у него не только жена, но еще и ребенок. Но разве он стоит того, чтобы поставить крест на собственной жизни? Он преподал наивной дурехе, возомнившей себя сначала слишком умной, а потом вдруг непоследовательно нырнувшей в безрассудную любовь, замечательный урок. А может, и не было никакой любви? Просто придумала она это все, ударившись в очередную крайность. Пустоты всегда чем-то заполняются, вот Лера и заполнила их Виктором. О чем это говорит? О том, что надо придерживаться золотой середины. Не следует просчитывать жизнь на калькуляторе, но и бросаться в омут с головой тоже глупо.

– До чего додумалась? – поинтересовалась наконец Елена Станиславовна.

– Я просто сидела, – отмазалась Лера.

– Ну конечно. Жаль, ты физиономию свою не видела. Надеюсь, выводы были правильными. Не жди принца. Нету их. А которые есть, они потом слезают с коней и ложатся на диван, прикрывшись газетой. Один ускакал, другой прискачет. Их много. Это нас, принцесс настоящих, мало.

Лера отчего-то не чувствовала себя принцессой. А навязчивость Алексея просто выводила ее из себя. Возможно, принцы все одинаковы, но некоторые определенно хуже, чем все остальные. Или наоборот – какие-то слишком хорошие, чтобы их быстро и безболезненно забыть.

Вечером позвонила Юля.

– Представляешь, мой на деловую встречу умотал, – поделилась она, презрительно хохотнув.

– Так ведь выходной, – напомнила Лерочка.

– Вот и я об этом. Принарядился и погарцевал. Интересно, кто в ихнем тандеме за девочку?

– Тебе правда интересно?

– Неправда, – буркнула Юля. – Меня достало все. Я тут с Костиком разговаривала. Ему плохо очень. Но гордый, дурак. Я сказала, что мы с Ромой можем помочь, так он вдруг разорался. Я-то думала, это только Ромашку моего на соперничестве клинит, а Захаров, похоже, тоже в соревновании участвовал. Вот, спрашивается, чего теперь хорохориться? Я что думаю: Рома бы ему чуть-чуть помог, а дальше я бы к Косте и ушла. Или даже сразу ушла. Живу тут, как лягушка во французском ресторане. Каждый день переживаю, какое нынче меню. Знаешь, я в таких свинячьих условиях выросла, что мне, в отличие от Светки, жить с простым менеджером не так страшно. При условии, что менеджер этот – Захаров.

– А вот мне мама только что рассказывала, что все мужики одинаковые, никакой разницы.

– У меня мамы рядом нет, я не в курсе. Но лучше уж верить собственной интуиции, чем чужой маме. А моя интуиция говорит: лучше любимый мужчина, чем муж неизвестного пола.

– У твоего любимого мужчины вроде жена есть, – напомнила Лера.

– А ты знаешь, – внезапно оживилась Юля, – по-моему, у них там не клеится что-то.

– Да уж. Судя по Светиной позиции, она Костю бросит. Но я не об этом. Я о том, что он-то ее любит. Наверное.

– Я за свое счастье намерена бороться! Если Светка его бросит, то любовь быстро закончится. Костя не настолько возвышенная и одухотворенная натура, чтобы всю жизнь сохнуть по этой королевне. Хочешь секрет?

– Еще один? – удивилась Лера.

– Я придумала, куда Светку сбагрить, – не обратила внимания на Лерину иронию Юля. – Пока она в тираж не вышла, мы ее за иностранца замуж выдадим. Лучше в Америку, чтобы подальше от Костика.

– Дурь какая-то, – честно сказала Лера. – А что, сама Света согласна?

– Не знаю. Я еще не спрашивала. Единственное, что я усвоила наверняка, что она не согласна жить на зарплату. Ей нужен муж с большими деньгами. Даже с очень большими.

– Ты как-то так за всех решила…

– Лерка, а нельзя в этой жизни сидеть квашней! Все блага мимо носа пронесут. Либо я что-то сама для себя сделаю, а заодно и для блага окружающих, либо все будем в одной калоше сидеть.

– А почему ты так уверена, что это будет на благо окружающих.

– Я не уверена. Но проверить-то стоит. По-моему, хуже, чем есть, уже не будет. Ты же сама слышала Светкино выступление! Разве можно с этой змеищей хорошего мужика оставлять. Хочет денег – найдем ей американского миллионера. Я даже готова признать, что она сносшибательная красавица, лишь бы ее кто-нибудь увез за синие моря, за высокие горы, с глаз долой. Согласна?

– Не знаю. Как-то это странно все. Нельзя так в чужую жизнь лезть и по полочкам там все раскладывать. Ты же по чужим шкафам не лазаешь.

– Лерка, не сбивай! Этот шкаф – мой! Кто-то должен побыть доброй феей и взять ответственность на себя. Хочешь, я и тебе заморского жениха подыщу? Я нашла дупло, где их пачками выдают.

– Не надо, – испугалась Лера. – Я уж как-нибудь сама. Без дупла.

– Как знаешь. Ладно, будут новости – позвоню.


Лера ничего не знала. Ей было так плохо и муторно, что хотелось впасть в спячку. Весенний авитаминоз лишал последних сил, а неопределенность добивала. Смешно, но ей все еще казалось, что в истории с Витей осталась неопределенность. Так всегда и случается, когда последнее слово не произнесено каждым из участников и точки над «i» не расставлены. Кажется, это называлось «синдромом незавершенного действия». Жизнелюбивая Крышкина именовала подобное состояние гормональной недостаточностью. Она всегда страдала от недосказанности, если очередной кавалер исчезал по-английски, не прощаясь. Ей непременно требовалось узнать: почему опять ушел? Как правило, это проходило, едва лишь на горизонте появлялся новый воздыхатель.

Брать пример с Крышкиной или каким-либо образом ориентироваться на ее сомнительный опыт Лере не хотелось. Но необъяснимая логика событий, которой, казалось, и не было вовсе, наводила на мысль, что ошибается как раз не чересчур легкомысленная подруга, а разумная и рассудительная Лерочка.

Накануне праздников Крышкина в очередной раз попыталась пособолезновать одинокой Лере, а заодно поживиться хоть какими-нибудь новостями. Сочувствовать просто так, без конкретных фактов, казалось ей неинтересным. Переживания были неполноценными, как пара серий из середины длинного сериала.

– Как личная жизнь? – Ольга сияла, словно пряжка дембеля, и явно жаждала то ли подробностей чужих трагедий, то ли встречного вопроса о своих достижениях.

– Никак, – попыталась отделаться от нее Лера.

– А завтра что?

– Завтра – Восьмое марта, – тема праздника была болезненной, и обсуждать ее не хотелось.

– Это-то ясно! – Крышкиной явно было чем поделиться. – Чем заниматься будешь?

– Вышивать. Крестиком.

– А мы на дачу едем.

– Поздравляю. С наступающим, Оль!

Если бы подруга вдруг сказала, что летит на выходные в Париж или даже просто идет в ресторан, Лера, наверное, расплакалась бы от жалости к себе и обиды. А так – месить грязь на семейном участке, греть озябшие руки у печки, умываться ледяной водой из какого-нибудь ржавого ведра и петь застольные песни времен бабушкиной молодости… Лучше уж поскучать дома. И не обидно совсем.

– Со Стасом поедем, – горделиво добавила Крышкина, любуясь произведенным эффектом.

– А Стас у нас кто? – нарочито недоуменно спросила Лера. Судя по имени, это однозначно был мужчина, а Восьмое марта достойнее проводить с любым, самым затрапезным кавалером, нежели в одиночестве. Вот почему у нее, умницы и красавицы, вместо кавалера дырка от бублика, а у Крышкиной – Стас? Хотя чему тут завидовать. Какая Крышкина, такой и кавалер – вряд ли Леру устроил бы такой гость на праздник. Да еще на даче! Дачу семейства Крышкиных Лерочка смутно помнила по блеклым фотографиям: странное барачное сооружение тоскливого цвета за трухлявым забором, чахлые деревца и огромное ребристое огородно-картофельное поле на горизонте.

– Да я же тебе рассказывала! – обрадовалась Ольга. – Это тот, который меня обрызгал, а потом вернулся.

– Надо же, долго он около тебя продержался, – с тщательно завуалированной завистью процедила Лерочка. Что ни говори, а когда на душе так отвратительно и пусто, порадоваться за ближнего нет никаких сил.

– У нас любовь! – Крышкина вздохнула аж с подвизгиванием и заторопилась домой.


И вот теперь Лера сидела на подоконнике и бездумно смотрела во двор. Словно сговорившись, народ, как назло, ходил исключительно попарно. Даже у мамы, недовольной жизнью, имелась пара в виде деревянного папы. И у Крышкиной был непонятный Стас и дачная романтика. А у нее, Лерочки, лишь грустные и отчасти гнусные воспоминания.

Праздник «удался». Особенно учитывая тот факт, что свадьба была назначена на первые числа марта. Несбывшиеся желания огорчают намного сильнее, чем отсутствие таковых. Не мечтал – не разочаровался.

Ночью Лера думала о машине времени. А что еще делать ночью одинокой, слегка выпившей барышне? Фантазировать на тему исправления собственных ошибок!

Удивительное дело: перебрав все мелочи и пережив еще раз встречу и расставание, Лера поняла, что ничего менять не хочет. Может быть, эта мимолетная любовь и стоила именно тех денег, которые у нее забрал вероломный жених? Да и вообще – разве можно измерить деньгами тот кусочек счастья, на который расщедрилась судьба? Могло ведь и вообще никакого не быть.

В понедельник ноги сами привели ее в Сбербанк. Томясь в глухо ворчавшей очереди, Лера думала о том, что сейчас поставит жирную точку в этой истории и… оставит маленькую лазейку. Она решила закрыть сберкнижку на тот случай, если вдруг… Нет, разумеется – нет! Никакие деньги Виктор переводить не будет, даже если у него в старости проснется совесть. Но ей так будет спокойнее. Иначе она всю жизнь будет таскаться в сберкассу, как шпион в тылу врага, ждущий весточки от «Центра».

– Девушка, нельзя закрыть! Вы что? – возмутилась операционистка и уставилась на Леру из своего аквариума как на умалишенную. – Такие суммы заранее заказывают!