– Так! – громко сказала она себе и повторила: – Так! Подожди, подумай!

И она подумала пару минут. Такси все же вызвала, поменяв пункт назначения.

Мира ворвалась в служебную дверь театра, подлетев к сидевшему за столом на своем посту и увлеченному какой-то игрушкой на компьютере охраннику.

– Василь Федорыч, мальчика здесь не видели? Маленького такого? Помните, ко мне приходил с бабушкой?

– Не было, Мира, – оторвался тот от своей игры. – Никакого мальчика не было. Да и вообще народу почти не было сегодня. Артисты отыграли дневной и быстро сбежали, и все цеха за ними следом, из тех, кто работал сегодня, остался только Тарасыч, сцену закрывает, звукорежиссер, что-то там с аппаратурой делает, да уборщицы новые. И все.

– Понятно, – уже не слушая, кивнула она и побежала по коридору.

– А ты куда, Мира? – сообразил поинтересоваться он. – Случилось что?

– Ничего, – отмахнулась она. – Проверить кое-что надо.

– А-а-а, – ничего не поняв, протянул тот и вернулся к своему увлекательному занятию.

– Петя!! – влетела она в актерскую.

Пронеслась по комнате, заглянула зачем-то в углы и в шкафы, под столы и побежала дальше. Она проверяла все помещения, куда когда-то водила мальчонку, показывая ему театр, вспоминая, что больше всего его заинтересовало, когда он к ней сюда приходил.

Кукольная комната! Ну, конечно же!

Она понеслась дальше. Но загадочная комната, где содержали кукол в ящиках, специальных коробках и развешенных на стойках, самая привлекательная для любых детей, была закрыта на ключ. Мира на всякий случай постучала сильно в дверь, позвала громко Петьку, но абсолютная тишина была ей ответом.

Где? Где он может быть еще?

Мастерская! Конечно же! Какие куклы, когда есть такое!

В мастерской, которая с первого взгляда заворожила Петрушу настолько, что Мире еле удалось его оттуда вытащить, так все ему там было интересно, таинственно и увлекательно, где чинили кукол, реквизит и все на свете, вдруг обнаружился их старый мастер.

– О, Мира, – поразился он необычайно. – Ты чего здесь?

– Терентич, – ничего не объясняя, ринулась расспрашивать она. – Ты мальчика маленького не видел?

– Того, что ты приводила? Петя, кажется? – уточнил мастер.

– Да, да! Петенька, – вдруг так обрадовалась она тому, что кто-то помнит Петьку.

– Потерялся, что ли?

– Потерялся, – кивнула Мира, сдерживая слезы.

– Не видел, Мирочка. Не было тут ребенка никакого.

– Ладно, – задумалась она, прижав дрожащие пальцы к губам, изо всех сил стараясь не поддаваться панике.

– Ты у девонек наших трудовых спроси, – посоветовал старый мастер. – Не ушли, поди, еще.

– Точно. Да. Точно! – взбодрилась Мира подсказанной идеей. – Пока, Терентич.

И побежала за кулисы искать «девушек трудовых», как мастер называл уборщиц. Нашла одну в служебном туалете. Новую какую-то, лет под пятьдесят, полную и не сильно приветливую, имени ее Мира еще не знала.

– Здравствуйте, – ринулась с напором она к женщине. – Простите, не знаю, как вас зовут…

– Надя, – насторожилась женщина.

– Я Мира, актриса этого театра, вы меня знаете?

– Знаю, видела, – недоверчиво подтвердила уборщица.

– Скажите, вы не видели маленького мальчика здесь? Во время или после спектакля?

– Здесь? – удивленно уточнила женщина.

– Ну, здесь, в смысле за кулисами. В служебных помещениях, – торопливо растолковывала Мира.

– Нет, – покрутила отрицательно головой Надя.

– А вы везде уже убрали?

– Зал в смысле? – спросила та.

– Зал и вообще все помещения?

– Все, – уверила женщина и, подхватив помойное ведро, ловко опрокинула его в унитаз. – Заканчиваем, видите.

Не видит она! Не видит, что вы там заканчиваете! Она видит помойное ведро, грязную воду из которого выливают в унитаз!

– И нигде… – начала Мира.

– Нет, – звякнув ведерной ручкой, покачала головой уборщица. – Никакого ребенка нигде не было.

Мира медленно вышла из туалета, потирая от растерянности лоб рукой.

Значит, нет. Значит, она ошиблась.

И вдруг она так отчетливо, так ярко, в ужасающих подробностях представила, что могло реально случиться с Петькой – одно предположение страшней другого, что ее аж шатнуло от ужаса этих картин.

И накрыло таким отчаянным осознанием беды и непоправимого несчастья, что прострелило жутким холодом, и ноги подкосились от накатившей слабости, повело в сторону, и она вынуждена была привалиться плечом к стене, чтобы не упасть.

Как она вообще могла предположить, что он пойдет сюда?! Ну как?! Идиотка!! Он очень умный, да, смышленый малыш, но он еще совсем маленький! Маленький и беззащитный! А вокруг – огромный, беспощадный город, пожирающий не самых слабых взрослых. А тут малыш!!

Куда он мог деться?! Куда?! Что с ним?!

Господи, господи, что с ним?! Защити его…

Чувствуя, как волна черной, жуткой паники и отчаяния постепенно накрывает ее с головой, застилая весь свет и разум, грозясь потопить под собой, Мира дернулась всем телом, оттолкнулась от стены и встряхнулась, как собака.

Так нельзя!! Надо ехать туда, к ним домой и облазить все дворы, все закоулки, подвалы-чердаки, кричать, искать! Распечатать Петькино фото, составить листовки, опрашивать людей, продавцов ларьков и магазинов, да что угодно – но делать!

Он умный! Он очень умный! Он не пропадет за просто так, уговаривала и подхлестывала она себя.

Он умненький… и вдруг быстрым росчерком мелькнула у нее в голове почти неуловимая мысль.

– Умненький… – повторила задумчиво Мира.

И сорвалась с места, и понеслась куда-то через переходы, коридоры, лестницы, и выскочила в большой театральный холл, и завертелась на месте, озираясь по сторонам.

Лето, жара, не сезон, несколько ленивых спектаклей в месяц, играемые вторым составом, все в отпусках, а кому не повезло с отпуском, сачкуют по полной программе. Тем более начальство отсутствует, лишь иногда осчастливливая подчиненных своим коротким появлением.

В холле никого не было. И в гардеробе никого не было. Вообще.

Чувствуя наступление нового прилива паники, Мира, соображая, где может спрятаться ребенок, рванула к гардеробу, перемахнула через стойку одним махом, как заправская спортсменка на адреналине, и, согнувшись пополам, пробежала вдоль нее, осматривая внутренние полки и все закутки, сделала круг по гардеробу – нет! Никого нет!

Она вернулась в холл и побежала вдоль стен, проверяя под всеми скамейками, направляясь к той самой, возле которой тогда наказала стоять ему бабушка и ничего не бояться…

…он сидел на полу, привалившись головкой к ножке скамейки, и спал.

Мира уронила сумку, упала перед ним на колени и осторожно погладила его по голове дрожащей рукой.

– Петенька… – прошептала она.

И залилась слезами, они хлынули из глаз обильным, неконтролируемым потоком, как будто у нее внутри находилась какая-то труба, с которой сорвало все краны и задвижки.

– Петька, – плакала она и гладила его.

– Мира? – вдруг открыл мальчонка глазки и прошептал зачарованно: – Мирочка…

И они ринулись друг к другу одновременно и обнялись. И стояли так – она на коленях, сильно прижимая его к себе, а он, обхватив ее крепенько-крепенько, насколько мог, за шею и прижавшись головкой к ее голове.

Стояли и плакали оба.

– Ну, ты чего? – взяла первой себя в руки, как и положено взрослому, Мира, немного отодвинула малыша и заглянула ему в личико: – Сбежал?

– Сбежал, – сильно кивнул Петенька.

– Зачем? Всех напугал до смерти, – принялась она вытирать ему пальцами слезки с щечек.

– Папа сказал: незачем им видеться. Пусть Петя отвыкает от нее, – пожаловался ребенок и с обидой заявил: – А я не хочу от тебя отвыкать! Не хочу!

И снова прижался к ней, обхватив ручонками.

– Достанется нам с тобой обоим за твой побег, – усмехнулась Мира, поглаживая его по голове.

– Достанется, – тяжко вздохнув, согласился с ней Петенька.

– Давай бабушке позвоним, – поднялась она с колен и, приподняв за подмышки, посадила малыша на скамейку, достала смартфон из сумки и села рядом. – Она там плачет, испугалась ужасно, думает, что с тобой беда страшная приключилась.

– Я не знал, что она испугается, – вдруг задрожал от переживаний у Петеньки подбородочек, и на глаза снова навернулись слезы.

– Ничего, – прижала его к своему боку Мира и погладила. – Сейчас мы бабушку успокоим.

И набрала нужный номер.

– Мирочка! – перепуганно, совершенно убитым голосом отозвалась та.

– Лариса Максимовна! – заспешила с новостью Мира. – Все в порядке, я нашла Петю!

– Как?! – ахнула женщина.

– Он здесь, со мной! Сейчас я ему трубочку дам. – И протянула трубку малышу: – Поговори с бабушкой.

– Я не пропал, бабуля, я нашелся! – прокричал звонко Петька и заплакал, послушав, что ему говорит бабушка.

Мира забрала у него трубку, перебив все продолжавшую говорить женщину:

– Лариса Максимовна, это снова я. Петенька очень расстроен и плачет. Только сейчас понял, как всех напугал.

– Господи, деточка! – запричитала та. – Где ты его нашла? Как?

– У нас в театре. Как он сюда попал, я не знаю, но выясню. – И не попросила, а предупредила: – Лариса Максимовна, мы с Петей поедем сейчас ко мне домой, он очень переволновался и расстроен, его надо срочно успокоить и накормить. А вы пока приходите в себя, тоже успокойтесь, дайте там отбой всем поисковым службам. Хорошо?

– Ладно, ты, наверное, права, – согласилась бабушка Петьки с девушкой. – Мне надо взять себя в руки, успокоиться! Господи! – снова форсировала Лариса Максимовна голос. – Какое счастье, что он нашелся! Я такое уже надумала! Такое представляла! Самое страшное!

– Лариса Максимовна, – поменяв голос на самый умиротворяющий и обнадеживающий из своего арсенала, принялась успокаивать Мира. – Все в порядке, не надо вспоминать всех ужасов, что представляли. Петенька жив, здоров и в полной безопасности. Вы позвоните Андрею, сообщите новость.