Детки смеялись, радовались, хлопали в ладоши и требовали еще, и сами принимали участие в ее постановках, на время игры забывая о своей боли, об уколах, перевязках, процедурах и врачах.

Гораздо позже Мира узнала, что именно случилось с той наркоманкой – банальная на самом деле история для людей, находящихся в этой гибельной зависимости, и для того времени: торговец наркотиками подсунул той какую-то химическую отраву вместо героина.

Сева-танк где-то через год прислал домой к маме с дядь Мишей каких-то своих друзей передать Мире привет от «жениха». Мама испугалась страшно, но сообразила и сказала им, что дочь потеряла голос, перестав говорить, ее отправили лечиться в Европу и она осталась там жить и возвращаться в Россию не намерена.

Вроде как отстали, но через двенадцать лет сам Сева-танк вышел из тюрьмы и зашел к «невесте», напомнить о себе. Пока он ломился в дверь, оповещая весь подъезд о своих правах на Миру, дядь Миша вызвал наряд милиции, которые очень оперативно примчались, скрутили Севу и доходчиво объяснили ему новые реалии страны и какой именно номер у него теперь в ее реестре.

А бывшая компания Миры – кто загнулся от наркоты, кто разбился на спорткаре, подаренном крутым богатым папой, кто сидит на долгих сроках в колонии строгого режима, кого убили, некоторые из бывших подруг сгинули в пьянке и дешевой проституции. Всего двое осталось в живых. Пропали все.

Размышляя над той трагедией, Мира поняла, что провидение, или некий Высший разум, или сам Господь, специально привели ее к этой девушке и показали страшную реальность ее возможного будущего, куда она мчалась со всей силой и мощью литерного поезда, разрушая свою жизнь.

И пусть не от наркоты, так от алкоголя, при том стремительном разрушении своей личности, она вот так же когда-нибудь по-скотски, в грязи, крови и испражнениях сдохнет. Молодой и симпатичной. Без вариантов.

Только ей некому будет смотреть в глаза, как той наркоманке.

Так что не понятно: беда ли с ней тогда приключилась или великая благость? И все, что она творила, и все, что пережила, стало для Миры великим жизненным опытом, много чему научившим, показавшим, как есть, изнанку жизни и подарившим, как награду за понятый и правильно усвоенный урок, дар в виде уникального голоса и открывшейся мудрости.

Мира осталась в Екатеринбурге в папиной семье. Сонечка быстро шла на поправку, а Мира нашла в себе силы попросить прощения у родных за те горести, которые причинила за полтора года, и четко определилась, кем хочет стать в будущем. Правда, пришлось очень много заниматься, каторжно наверстывая школьную программу, которую катастрофически запустила, для чего папа нанял целый отряд репетиторов.

Жизнь переменилась таким странным образом, практически в один момент, перековав весь негативный, разрушительный опыт, приобретенный ею, во что-то созидательное: в знания, в понимание своего места в жизни, в способность мыслить, размышлять, подвергать сомнению, докапываться до истины, в умение видеть мир не в одной плоскости, а воспринимать объемно, во всем его многообразии.


Мира вздохнула глубоко, освобождаясь от воспоминаний, и выдохнула. Ого, сколько она прошагала-то, погрузившись в прошлое.

Ну его – было и было, что вспоминать и тревожить. Завтра вон запись аж в шесть утра – вот это засада так засада, а она тут про давно минувшее печалится.


Андрей не мог заснуть. Все ворочался, уговаривал себя, что надо отдыхать, думал о завтрашнем непростом дне, но сон не шел. Вспоминался детский праздник, и, вызывая улыбку, всплывали в памяти самые смешные, яркие моменты и эпизоды.

Он встал, прошел в кухню, включил ночной светильник, взял кружку, налил воды.

Эта Мира.

Сегодня она была в стильном платье, на каблуках, с салонной прической и с нанесенным очень умелым, еле заметным макияжем.

И была такая симпатичная, интересная, даже привлекательная. Не для его вкуса, а в общем и целом, так сказать: в мужском понимании привлекательная.

Наблюдая ее встречу с Петькой, Барташов сильно озадачился, в некотором роде даже испытал что-то вроде легкого шока. Он никак не ожидал, да и представить себе не мог, что его ребенок настолько привязан к какой-то совершенно чужой и малознакомой женщине. А она к нему.

Он видел выражение лица этой Миры, когда та прижала Петьку к себе, как закрыла глаза на несколько мгновений, переживая сильные эмоции. Он еще тогда подумал: «Так бы Элка его прижимала и любила». И сам поразился этой своей мысли.

Но совершенно очевидно было одно: эти двое испытывают друг к другу странную, не поддающуюся никакой логике и объяснениям сильную эмоциональную и душевную привязанность.

Казалось бы, это невозможно, но приходилось признать, что эта их привязанность – неоспоримый факт.

И Барташова признание этого факта несколько напрягло и заставило серьезно задуматься: а так ли это хорошо? И чем для Петьки обернется такая дружба? Вот выйдет эта Мира замуж, или уедет куда, или перестанет с ним общаться по каким-то иным причинам и мотивам, а ребенок будет страдать, переживать и печалиться? Так, что ли?

Нет, его ребенок страдать и переживать не будет! Хватит с него мамы с ее криком ненормальным.

Но что делать сейчас с этой Петькиной привязанностью, Барташов еще не решил.

Мира. Мира.

И имя такое странное. Он посмотрел в интернете – древнеславянское, обозначает «мир» и «лад». Ей идет вообще-то: коротко, емко и немного загадочно.

Надо честно признать: она очень интересная девушка и на самом деле довольно загадочная. Что у нее там, например, за нервное потрясение такое случилось, следствием которого потом стала мутация голоса?

Что такое она пережила?

И эта ее отстраненность.

Она приняла его извинения и предложенное им примирение, но была вежливо холодна с Барташовым, явно дистанцируясь, и держалась совсем не так, как при первом их знакомстве. Тогда она была гостеприимной хозяйкой, мудрой женщиной, искренне сочувствовавшей человеку, попавшему в трудные обстоятельства, и чистосердечно предложила помощь. Улыбчивой, ироничной и доброжелательной.

Ему было легко и как-то очень свободно и приятно с ней общаться. На самом деле приятно. И… наверное, светло, спокойно и весело, что ли.

А теперь она держит дистанцию и холодит на расстоянии.

И Барташов вдруг осознал, что его это по-настоящему задевает и он так не хочет. Ему нравилось, как было раньше, он ей даже доверял, что вообще выходило за рамки возможных допущений.

– Значит, вернем, как было прежде, – постановил он.

Тем более что требовалось четко понять и разобраться: что это за девушка на самом деле и нужно ли ее допускать так близко к сыну.

Андрей поставил чашку на столешницу и отправился спать.


Коля зачастил с напоминаниями о себе.

Он звонил, рассказывал про новый театр, про коллектив и их правила существования. Писал ей в соцсетях и «лайкал» любой пост Миры, даже проходной и тупой, и любую фотку лайкал, и отправлял послания в стиле: «люблю-жду-навеки твой». Иногда поджидал ее с букетом после работы на телевидении и вез домой, покупал какие-то деликатесы и доставал для нее экологически чистые фрукты-овощи, зная, как она их любит.

Мира вздыхала, принимала его знаки внимания и ухаживания, но неизменно закрывала перед ним дверь.

Вот и в пятницу вечером он позвонил и стал настойчиво приглашать пойти в субботу вдвоем в кино, а после в ресторан, да не простой, а новый, суперизвестный, пользующийся повышенным спросом. Уговаривал, канючил, обещал при встрече не касаться темы его безответных чувств.

– Я не знаю, что у меня завтра, – слабо отбивалась от его штурма Мира. – Может, работа, мне редактор только утром сообщит.

– Ну, после работы, – настаивал влюбленный Коля.

– Я не знаю, насколько это затянется, – ничего не обещала Мира.

Почему она его не посылала? Жестко, без вариантов и однозначно?

Во-первых, потому что уже пробовала, хватало движущей силы такого «посыла» максимум на неделю, потом робко, по чуть-чуть: «Привет-привет, как живешь…» – Коля восстанавливал общение, и в итоге все возвращалось на круги своя. Хорошо хоть, теперь не приходилось работать вместе, она бы с ума сошла, наверное, от его постоянного присутствия.

Во-вторых, и по-честному, как на духу: Ростошин был мужчиной-то видным, не абы каким задрипанным: высоким-стройным, спортивным, внешне привлекательным. Когда они ходили куда-нибудь вдвоем, многие женщины и девушки смотрели на него с большим интересом и часто откровенно заигрывали, раздавая авансы. И, в общем-то, Коля сам по себе интересный человек и неплохой друг. Ну, переклинило мужика на девушке, и что теперь? Всякое бывает в жизни и такое тоже, пройдет рано или поздно.

А при том, что в данный момент у Миры не было мужчины и каких-то сердечных привязанностей, посылать его очень уж далеко она не торопилась и честно себе в этом признавалась. Но и до тела своего и в свою жизнь не допускала.

Женщины. Что с них возьмешь? Своя логика поступков.

– В общем, не знаю… – устала препираться Мира, – завтра посмотрим, – и резко попрощалась: – Пока.

И нажала отбой. Но трубка тут же запиликала вызовом у нее в руке.

Ого! Барташов А.А…

– Да, – ответила Мира нейтральным тоном.

– Добрый вечер, Мира Олеговна, – поздоровался он веселым голосом.

– Добрый, Андрей Алексеевич, – отозвалась она приветствием.

– Вы знаете, Мира, Петька нас тут всех извел: требует встречи с вами и говорит, что соскучился. Вот я и подумал: давайте завтра встретимся втроем. Вы не против?

– Да я с Петенькой всегда рада встретиться, – смягчила тон Мира. – Только у меня, скорее всего, будет утром запись на телевидении.

– И во сколько вы освободитесь?

– Думаю, часа в четыре.

– Вот и замечательно. Тогда мы за вами подъедем на машине, заберем и пойдем куда-нибудь пообедаем, а потом погуляем.

– Хорошо, – недолго посомневавшись, все же согласилась Мира.