Стефани Лоуренс - Сердце пирата

Остальные что-то пробурчали в знак согласия.

Покраснев, Эйлин скромно возразила:

– На моем месте каждый поступил бы так же.

– Каждый, у кого всегда при себе имеется заряженный пистолет. – Роберт покачал головой, но оставил свои соображения при себе. Ему не хотелось думать о том, какие неприятности могли приключиться с пистолетом, который так долго лежал заряженным. Лишние седые волосы ему ни к чему. Вместо этого он устремил взгляд на своих преданных товарищей: – От меня, от мисс Хопкинс и от первого лорда адмиралтейства благодарю вас за помощь, которую вы оказали нам сегодня и в течение всего нашего пребывания во Фритауне. Вы все молодцы. – Роберт сделал небольшую паузу, давая им возможность вкусить похвалу, потом своим обычным командирским тоном спросил: – Как я понимаю, вы забрали все с постоялого двора?

– Да, сэр, – ответил Коулман. – Когда мы пришли на постоялый двор, нам передали вашу записку. Мы бросили свои вещи и пошли искать вас на берегу, но не нашли никаких следов. Должно быть, к тому времени вы давно ушли. Поэтому мы вернулись на постоялый двор, собрали все, что там было, и отвезли на корабль, как вы приказали.

– Но потом, – перехватил эстафету Харрис, – мы не знали, что нам делать, поэтому присоединились к команде шлюпки и установили постоянное наблюдение.

– Мы догадались, – вмешался немногословный Фуллер, – что если вы вернетесь назад в поселение, то будете искать шлюпку в той же бухте, куда мы на ней приплыли. Поэтому мы поставили шлюпку на входе в бухту, но так, чтобы постоянно наблюдать за кораблем на случай, если сигнал забрать вас будет подан оттуда.

– Когда мы увидели вспышку, мы бросились к вам, – снова заговорил Бенсон. Он с некоторым сожалением пожал плечами. – Может, для меня это были не лучшие моменты, но, по крайней мере, мы успели вовремя, чтобы не позволить тем негодяям сделать то, что они задумали.

– Безусловно. – Роберт обвел взглядом всех четверых. Они провели на ногах столько же часов, сколько и они с Эйлин, и наверняка почти не спали прошлой ночью. – Вы свободны от всех своих обязанностей до начала вахты. Поешьте и отправляйтесь спать. Вы это заслужили.

Матросы вытянулись по стойке смирно и отдали честь.

– Да, сэр! – хором отозвались они.

Роберт смотрел, как четверка направляется на главную палубу. Он почувствовал, как пальцы Эйлин скользнули в его ладонь, и сжал ее руку. Потом отступил назад к кормовому ограждению и посмотрел на смутные фигуры Кейла и его людей, нетерпеливо размахивавших в их сторону саблями, пока «Трайдент», набирая скорость, плавно уходил от них. Латимер поймал ветер и тотчас же приказал поднять марсели и брамсели.

Роберт обнял Эйлин за плечи и, ощущая рядом ее тепло, смотрел на проплывавший вдали Фритаун, на крыши поселения, столпившиеся вокруг гавани и усеявшие склоны холма. Они были слишком далеко, чтобы разглядеть какие-то детали, и он едва смог узнать Правительственную пристань.

Роберта охватила бурная радость. Он выполнил все, ради чего его прислали. И даже гораздо больше.

Но когда Латимер дал команду поднять бом-брамсели и палуба под его ногами качнулась, потому что нос «Трайдента» поднялся и он ринулся вперед, стрелой рассекая волны, очертания Фритауна растаяли в утренней дымке, Роберт вдруг почувствовал, что это прощание не окончательное.

Он крепче прижал к себе Эйлин и опустил глаза и, когда она посмотрела вверх и встретилась с ним взглядом, прошептал:

– Мы вернемся. Я это чувствую.

Она вгляделась в его глаза и кивнула. Одним из тех своих решительных кивков, которые не оставляли места для возражений.

Снова повернувшись к исчезавшему вдали берегу, она сказала:

– Все еще не закончено. У нас с тобой еще остались здесь дела. – И через пару секунд добавила: – Мы видели слишком много. И после этого не можем просто уехать домой и оставить кому-то другому окончательно разбираться с этим.

У Роберта потеплело на сердце. Она поняла. Он посмотрел на пенный след «Трайдента».

– Нам придется передать миссию тому, кого пошлют следующим. Но это не означает, что мы должны просто отойти в сторону…

Она поймала его взгляд.

– …Что мы должны умыть руки…

– …Бросить всех пропавших: мужчин, женщин, детей и твоего брата на произвол судьбы. – Роберт нашел руку Эйлин, поднял ее к губам и коснулся поцелуем костяшек пальцев. – Мы вернемся.

Вместе.

Это слово повисло в воздухе. Им не было нужды произносить его вслух. Но мысли Роберта уже устремились вперед.

Роберт высвободил ладонь, обхватил Эйлин обеими руками и, крепко прижав ее спиной к своей груди, прислонился к ограждению кормы. Они вместе смотрели, как над морем расцветает великолепное утро. Ветер свистел в ушах, волны шумели, сталкиваясь с корпусом корабля. «Трайдент» уносил их все дальше и дальше.

У Роберта дрогнуло сердце. Он был благодарен судьбе за то, что сейчас они стояли здесь. Вместе, живые – он никогда прежде не чувствовал себя таким полным жизни – и увозили с собой сведения, ради которых его прислали. Сведения, необходимые для того, чтобы организовать экспедицию по спасению брата Эйлин, детей и всех остальных. Его переполняло ощущение триумфа. Радость и первобытное чувство обретения самого себя. Оно захватило его и несло вперед.

Таким он и должен быть.

Когда «Трайдент» вышел из залива и стрелой полетел в открытое море, он отпустил Эйлин и, взяв ее за руку, повел с кормы в сторону лестницы, которая вела на главную палубу и дальше вниз, в его каюту.

Роберт шел все быстрее и быстрее. Он крепко держал Эйлин за руку, и ей ничего не оставалось, как бежать за ним, чтобы не отстать. Однако вместо того, чтобы пожаловаться, она вдруг негромко засмеялась низким чувственным смехом. Этот звук окатил Роберта волной сладостного пьянящего жара.

Они не встретили никого из членов команды, что было весьма кстати, поскольку чувства, которые Роберт сдерживал все последние двадцать четыре часа – напряжение, чувство долга и смертельная опасность требовали от него подавлять в себе любые проявления эмоций, – вырвались на свободу и, сметая на пути любые преграды, бурлили, как фонтан раскаленной лавы. Требуя выхода.

Требуя удовлетворения.

Когда они добрались до каюты, Роберт быстро открыл дверь и пропустил Эйлин внутрь. Заперев каюту изнутри, он повернул ее к себе и прижал спиной к двери. Шагнул к ней, наклонил голову и потянулся к ее губам.

Ее губы, ее восхитительные сладкие губы слегка изогнулись, а потом раскрылись. Руки Эйлин обхватили его голову, пальцы скользнули в волосы, прижимая его ближе. Она звала его к себе.

Роберт с восторгом прижался с ее губам, лаская их, наслаждаясь их вкусом, подстегнутый ее молчаливым согласием. Ее страстным призывом. Эйлин с радостью прильнула к нему ответным поцелуем.

У них было так много причин, чтобы праздновать, чтобы радоваться. Но это… это прежде всего. Это подтверждение своих обязательств по отношению друг к другу и к жизни. Эта декларация о намерениях, о своей решимости быть вместе со всеми вытекающими. Со всем, что это предвещало и к чему это вело. Они выбрали этот путь, окончательно приняли это решение в тот день, когда впервые остались вместе в его каюте.

Но тогда им предстояло преодолеть массу препятствий, их ждали жизненно важные дела, не терпящие отлагательства. Поэтому они пошли и исполнили свой долг, достигли цели и выполнили обязательства перед другими. И теперь настало их время. Их головокружительные, жаркие секунды нарастающей отчаянной, нестерпимой жажды.

Его губы властно требовали своего, и она давала им это. Она сдалась без оглядки, отдавая ему всю себя: свою страсть, свое желание во всей его полноте, всю свою любовь, которую таила в сердце. Ее руки, губы, тело, чувства – все манило и говорило ему «возьми». И торжествовало, когда он брал. Когда его руки, сжимавшие ее талию, скользнули вверх к ее груди.

Роберт сжал ее с такой силой, что ей стало больно, но эта боль только усилила наслаждение. Потом, нащупав пальцами соски, он слегка ущипнул их. Острое сладкое ощущение пронзило Эйлин насквозь, и она застонала, не отрывая губ от его губ.

Эйлин целовала его с такой же жадностью, как и он ее. Она ни в чем не хотела ему уступать. Ее руки спустились вниз и, скользнув по его плечам, легли на грудь Роберта. Его ответ был мгновенным, все тело Роберта напряглось, и по тому, как он затаил дыхание, Эйлин почувствовала его реакцию. Почувствовала его сдержанность, за которой мелькнул проблеск всего того, что скрывалось в этой груди. Бурлящее, мощное, неукротимое.

Одного проблеска оказалось достаточно, чтобы ее собственная жажда, ее потребность получить это вспыхнула с новой силой. Колодец желания наполнился до краев, и оно хлынуло через край. Мощная волна страсти, подхватив Эйлин, несла ее вперед.

Роберт еще сильнее прижал ее к себе. Казалось, нежные выпуклости ее тела тают, соприкасаясь с горячей сталью его тела. Ее губы ни на секунду не отрывались от его губ, а руки, минуя шейный платок, куртку и рубашку, проникли внутрь и нащупали застежку его бриджей. Расстегнули пуговицы.

Когда ее маленькая нежная ладонь обхватила его возбужденный член, Роберт застонал. В то время как одна часть его сознания была слегка шокирована ее смелостью, дерзостью ее намерений, другая, гораздо большая часть восхищалась откровенностью желаний и бескомпромиссной прямотой ее страсти.

Ему это нравилось.

Потому что он чувствовал то же самое. Потому что он тоже не мог устоять против страсти, пульсировавшей в его венах и заглушавшей все доводы рассудка. Она была нужна ему. Здесь. Сейчас. И не существовало никакой силы, способной остановить это неудержимое желание.

Руки Роберта уже поднимали вверх ее юбку, когда ее ловкие пальцы – скорее изобретательные, чем опытные, но от этого не менее успешные – лишили его последней способности сдерживать себя.