Но теперь, когда он проснулся, глядя в карие глаза Энни и ощущая нежную мягкость ее тела, преследовавшие его демоны казались ему скорее похожими на призраки, на обрывки тумана, уносимого прочь мощным порывом желания.

Рука, на которой лежала девушка, притянула ее ближе к нему. Ладонь, все еще охватывающая ее щеку, передвинулась, приподняв ее лицо. Палец проследил грязный потек на лбу.

– Невероятно, что никто не разгадал ваш маскарад.

– Они видели то, что им хотелось видеть.

Его рот придвинулся чуточку ближе.

– Они были слепцами.

– Может быть, но… – Продолжения о том, что она дурачила его несколько дней, не последовало, потому что его губы коснулись ее губ. Дрожь наслаждения, с которой она не могла справиться, сотрясла ее с головы до кончиков пальцев. Его губы изысканно нежно прижались к ее губам. И потом – прикосновение его языка, увлажнившего их высушенную солнцем пухлость, молча молившего открыться ему.

У нее не было выбора.

Так же, как на Либертии, она приняла его поцелуй, удивляясь тому, как мало от него требовалось, чтобы разжечь ее страсть.

Им было очень тесно, деревянные сиденья ограничивали пространство сверху, скошенные борта лодки подпирали им спины. Но Джеми ухитрился передвинуться, плотно прижимаясь к ней своим телом. В его чреслах лихорадочно забились волны желания.

Он чуть откинулся, чтобы заглянуть ей в лицо. Откуда ей знать, как сильно он желает ее! В сложившихся обстоятельствах это изумляло… и даже смущало его. Жизнь Джеми проходила в поисках удовольствий. Но в том, чтобы взять ее силой, когда она находилась полностью в его власти, было что-то, что он считал совершенно неприемлемым.

Ему не хотелось, чтобы она плохо о нем думала.

Джеми зарылся пальцами в ее волосы.

– Энни? – Ее имя вопросительно прозвучало чуть громче шепота, сразу унесенного прочь нежным утренним бризом.

Его губы легкими касаниями передвинулись по ее щекам до кончика носа; от щекотавшей кожу бородки у нее пробежали мурашки по спине. Она сглотнула, ощущая нерешительность Джеми, казалось бы совершенно чуждую этому человеку. Ей хотелось поцелуев, которые поглотили бы ее целиком, заставили бы забыть реальность… хоть на мгновение.

Она зарылась пальцами в его волосы и снова прижала его губы к своим.

И он забыл обо всем.

Когда она раскрыла рот, у него вырвался стон. Его язык, пробуя ее вкус, осторожно проник внутрь, ощущая ее сладость и готовность отдаться в его власть. Нетерпение ее ответного поцелуя можно было сравнить с его собственным.

Ноги Джеми переплелись с ее ногами, и он пожалел, что здесь так мало места, но сразу же отбросил эту мысль. Нет смысла желать невозможного. Лучше просто отдаться эротическому забытью.

Ее жакет был толстым и грубым, и Джеми хотелось отбросить эту ткань и снова открыть для себя шелковистость ее кожи. Он неуклюже возился с пуговицами неловкими пальцами, не желая оторваться от ее губ, чтобы видеть, что он делает. Верх жакета расстегнулся, и он затеребил полотняную рубашку.

Когда ему наконец удалось открыть ее солнечному свету и своим глазам, Джеми опустил голову и зарылся лицом в ее шею.

В этот момент что-то сильно ударило в борт лодки.

Энни вскрикнула. В путанице рук и ног они пытались отделиться друг от друга и от ряда деревянных сидений.

Опять что-то ударило в лодку. Капитан стукнулся головой о борт и разразился потоком ругательств.

– Что это? – Энни удалось достаточно приподнять голову, чтобы заглянуть через борт. Увиденное там заставило ее вскрикнуть. – Это акула!

Джеми отчаянно пытался выбраться из-под мешавших ему сидений. Ударяясь локтями, он ругал себя за то, что залез в эту ловушку. Когда он наконец вылез, лодка кренилась с борта на борт так резко, что их обдавало брызгами. Он схватил самодельный гарпун и исполнился решимости прикончить нападавшую акулу или умереть, пытаясь это сделать.

Поустойчивее устроившись на коленях, Джеми поднял руку, нацелив лезвие ножа в сторону серо-коричневой массы, застывшей под самой поверхностью воды. Он моргнул, уже начиная рывок руки вниз. И прервал его.

– В чем дело? – спросила Энни, когда он со смехом рухнул на сиденье, закинув голову. – Почему вы ее не убиваете? – Ей удалось подняться со дна лодки, но она запуталась в жакете, и волосы закрывали ей лицо. Торопливым жестом она отбросила их в сторону, пытаясь сообразить, что может быть забавного в том, что на вас нападают.

– Это не акула, – еле выговорил Джеми. Он сунул гарпун под сиденье и опустил руку в воду, мотнув головой когда Энни ахнула. – Это всего-навсего дельфин.

– Дельфин? – Энни осторожно перегнулась через борт, и в то же время дельфин высунул голову из воды. С тупого носа падали сверкающие капельки. Ни намека на разинутую пасть, полную острых зубов. Вместо этого глаза Энни встретили довольно-таки задумчивый взгляд. Она почувствовала себя очень глупо.

– Я увидела плавник, – пробормотала она, злясь на Джеми, когда он захохотал еще громче.

Он теперь поглаживал дельфина, как будто тот был комнатной собачкой, и даже почесал за тем местом, где могли быть уши. Энни это показалось не слишком осторожным после того, что милое создание устроило с их лодкой. Она все еще раскачивалась на поднятых его игрой волнах.

– Чего он хочет? – Энни уселась на сиденье, подперев ладонью подбородок.

– Готов поручиться, что ему просто нужна компания. Энни только подняла глаза к нему, когда капитан продолжал разговаривать с дельфином будто с ребенком.

– Но почему он напал на нашу лодку?

– Ну, не думаю, чтобы то, что сделала Люси, стоило называть нападением.

– Люси? – Дельфин как будто оглянулся, но Энни не обратила внимания. – Вы зовете его Люси?

– Надо же как-то ее называть, – с ухмылкой ответил Джеми.

– И почему вы так уверены, что этот дельфин – девочка?

Ухмылка стала шире.

– Я в этих делах разбираюсь, – заявил он, рассматривая грудь Энни.

Вспыхнув, девушка торопливо запахнула жакет, прикрывая грудь, что только вызвало у него смешок.

– Что толку прятаться. Я знаю, что вы тоже женщина.

Застегивая жакет, Энни окинула его испепеляющим взглядом.

– Все же я не понимаю, почему дельфин…

– Люси.

Она поджала губы.

– Как хотите. Чем занималась Люси, если она не нападала на нас?

– Может, подавала нам сигналы.

Энни недоверчиво покачала головой.

– Или пыталась привлечь наше внимание.

Энни хотела сказать, что он говорит глупости, но передумала. Если ему нравится считать, что дельфин хотел привлечь их внимание, то и пусть. Он казался дружелюбно настроенным, и после недолгих уговоров Энни протянула руку и дотронулась до его макушки.

– Вы ей понравились.

Энни пожала плечами:

– По-моему, вы ей нравитесь больше.

– Я умею обращаться с прекрасным полом, – ответил он, и Энни почувствовала волну румянца, затопившую ее до корней волос.

Солнце все выше поднималось на востоке, а капитан продолжал игру с дельфином. Хотя ей очень хотелось намекнуть, что он мог лучше распорядиться временем, например грести или поймать что-нибудь на завтрак, Энни молчала. С одной стороны, при свете дня было видно, что они так же со всех сторон окружены водой, как и накануне. Даже Энни начинала подумывать, что грести – только напрасно тратить силы.

Кроме того, хотя девушка проголодалась и хотела пить, мысль о том, чтобы снова есть сырую рыбу, вызывала у нее тошноту. Единственное, чего ей сколько-нибудь хотелось, – это снова улечься на дне лодки с Джеми Маккейдом, а она не думала, что это стоило предлагать. Поэтому Энни просто сидела, расчесывая волосы пальцами и ожидая, пока капитану надоест поглаживать обитателя моря, прижавшегося к борту лодки.

Решение принял дельфин, которому, видимо, надоел массаж. С одним взмахом хвоста, окатившим Энни душем соленой воды, животное повернулось и скользнуло под воду. Несколькими мгновениями позже дельфин выпрыгнул в воздух, очерчивая изящную дугу, прежде чем снова исчезнуть в море.

Они наблюдали со смесью зависти и восхищения, как дельфин исполнял свои морские трюки, с каждым разом уходя все дальше на юг. Когда он почти скрылся из виду, Джеми вздохнул:

– Жаль, что мы не можем так плавать.

– Я совсем не умею плавать.

Он взглянул на нее, приподняв темные брови:

– Вы живете на Либертии, окруженной пляжами с такой синей водой, что больно смотреть, и не умеете плавать?

Когда он так представил ситуацию, это действительно показалось Энни странным. Но ведь она не проводила время на пляже. Именно от нее зависело, чтобы сахарный тростник был вовремя собран, переработан и отправлен на продажу. Энни вздернула подбородок:

– У меня никогда не было времени для таких занятий.

Теперь он вглядывался в нее с озадаченным выражением на бронзовом лице. В конце концов Энни почувствовала себя так неловко, что отвернулась, но прежде заметила, как он чуть покачал головой. Ну и ну, у него еще хватает наглости был недовольным тем, на что она тратила свое время! У него, скитавшегося по морю и отнимавшего все у невинных людей, занимавшегося грабежами и Бог знает чем еще.

Ее мыслями вдруг завладело воспоминание о том, чем они занимались, когда дельфин стал колотить по лодке, и Энни ощутила покалывание во всем теле. Кроме того, она чувствовала себя очень глупо.

– Вы не собираетесь сегодня что-нибудь поймать на завтрак?

Как сам вопрос, так и тон, каким он был задан, не были приятными. Энни поняла это, как только произнесла эти слова, но она ничего не могла с собой поделать.

Он пожал плечами в своей обычной неопределенной манере и потянулся за гарпуном.

– Я и не знал, что вам так нравится сырая рыба.

– Совсем не нравится. – Энни вздохнула. – Но я хочу есть… и пить. – Правильнее было бы сказать, что у нее внутри все пересохло, хотя тропическое солнце едва успело начать свой подъем в небо. И ничего, чем можно было бы от него укрыться… Энни испугалась этой мысли и стала внимательно наблюдать за капитаном, который перегнулся через борт, держа самодельный гарпун наготове.