Кристина Дорсей - Сердце пирата

– А Израэль?

– Ничего Я впервые узнал, что он выжил, когда увидел его с вами.

Энни подперла подбородок рукой, обдумывая услышанное. Ей все еще не верилось, что Израэль и де Порто были в одной компании и что капитан Маккейд наказал их. Она пыталась вспомнить все то, что Израэль говорил о нем, но она была слишком усталой и голодной, и ей слишком хотелось пить, чтобы она могла сосредоточиться.

Мысли Энни все возвращались к тому, что капитан сказал насчет самоубийства. Неужели только это и оставалось? Она поймала его взгляд.

– Если бы случилось по-другому… Если бы де Порто следовал правилам и оставил нам пистолет?..

– Да, – сказал Джеми, когда она смолкла. – И что?

– Вы бы воспользовались им? Вы бы застрелили меня, а потом себя?

Он так долго не отвечал, просто сидел, свесив руки между колен, не сводя с нее взгляда, что Энни не была уверена, слышал ли он ее вопрос. Лодка качалась на волнах, солнце еще ниже опустилось за горизонт, разукрасив небо розовато-лиловыми тонами, а он все молчал.

– Я говорила… – начала Энни, но он перебил ее:

– Я знаю, что вы говорили. И знаю также, что это не тот вопрос, на который я хотел бы искать ответ. – Он провел ладонями по лицу. – Из этого ничего хорошего не вышло бы.

– У меня есть нож.

Он вскинул голову:

– Что вы сказали?

– У меня…

– Откуда он у вас?

Энни не спеша наклонилась, сунула руку в карман и медленно вытащила короткий охотничий нож, который когда-то давно подарил ей Израэль. Лезвие поймало последние лучи солнца, сверкнув ярче драгоценного камня, когда она протянула нож Джеми.

– Я с ним никогда не расстаюсь. Если помните, на Либертии я им воспользовалась, чтобы…

– Я помню, для чего вы им воспользовались, Энни. – Джеми засмеялся, качая головой. – И ни один из этих ублюдков не догадался вас обыскать. – Его коричневые от загара пальцы сомкнулись вокруг рукояти.

Энни сглотнула, не выпуская его из рук.

– Конечно, это не пистолет, но…

Джеми не торопился с ответом, занятый осмотром оружия, потом взглянул на нее:

– Вы считаете, что, может быть, я должен перерезать вам горло?

Энни непроизвольно коснулась пальцами шеи.

– Не знаю. Вы сказали…

Джеми понял, что наговорил много такого, чего он совсем не думал. Он протянул руку и сдернул шерстяную шапочку, выпуская волну темных кудрей. И разозлился сам на себя, когда она отпрянула от его прикосновения.

– С этим можно подождать. – Его рука крепче сжала рукоять. – Кроме того, я думаю, что мы можем найти ему лучшее применение. Распустите эту вашу шапочку.

Энни взглянула на шапочку и стала выполнять его приказ.

– Что вы собираетесь делать? – спросила она, глядя, как Джеми сосредоточенно обшаривает дно лодки, отчего она раскачивалась, черпая бортами воду.

– Это подойдет. – Он поднял кусок дерева не длиннее своей руки. – Я, мисс Корнуэлл, собираюсь позаботиться о вашем ужине, – сообщил он, потом стал нарезать зарубки на одном конце. Он работал быстро, иногда останавливаясь, чтобы примерить рукоять ножа к зарубкам. Потом на другом конце он сделал более глубокие канавки.

– Веревку, – потребовал он, протягивая руку за распушенной Энни пряжей. Потом старательно привязал нож к дереву, завязывая и снова развязывая пряжу, пока не убедился, что он крепко держится. Отрезав оставшуюся часть, он привязал ее к другому концу, потом обмотал вокруг сиденья и связал.

Закончив работу, он с озарившей лицо улыбкой показал оружие Энни:

– Ну, как вы думаете?

Она не знала, что сказать.

– Я…

– Так вот, это гарпун. – Заявив это, Джеми встал и перегнулся через борт, вглядываясь в воду цвета индиго. – Акулье мясо не так уж плохо, но пока я, пожалуй, отложу удовольствие побороться с нашей приятельницей. Сгодится и что-нибудь поменьше. – Джеми не сводил взгляда с волн.

Когда он сделал рывок вперед, бросая за борт самодельное оружие, лодка накренилась, и Энни вцепилась в борта. Первые несколько раз он вытаскивал пустой гарпун.

Наконец он радостно вскрикнул и вытащил его с извивающейся на лезвии яркой рыбой. Сняв ее с гарпуна, он повернулся, чтобы снова попытать счастья. К тому времени как стемнело настолько, что под водой невозможно стало что-либо разглядеть, на дне лодки лежали пять небольших рыб.

Не отвязывая нож от деревяшки, он стал потрошить добычу.

Вкус у нее был ужасный.

Сначала идея есть рыбу сырой не вызвала у Энни энтузиазма, но если подумать об альтернативе… Кроме того, капитан как будто с удовольствием поглощал свою долю.

Передними зубами Энни отодрала еще кусочек мяса от шкуры и стала жевать. Теперь уже совсем стемнело, и только от растущей луны на волны легла светлая дорожка. От этого девушка чувствовала себя еще более одинокой, и настроение у нее было совершенно подавленное.

С другой стороны, к капитану как будто вернулся боевой дух. Покончив с рыбой, он взялся за весла и стал усердно грести. Энни ничего не говорила, думая, что он просто хочет уплыть подальше от акулы, которую она больше не видела после наступления темноты. Но когда стало ясно, что он не собирается бросать весла, она спросила, куда он направляется.

Она заметила, что он глянул вверх, хотя было слишком темно, чтобы разглядеть выражение его лица.

– Не слишком обнадеживайтесь, Энни. Все равно это только трата времени, моего и вашего. Но я немного отошел, так что… – Он не стал договаривать.

Значит, он греб… куда-то. Хотя сам сказал, что не знает куда, Энни заметила, что время от времени он задирает голову, разглядывая небо. Звезды ярко сияли в черном бархатном небе, и Энни хотелось знать, дают ли они ему представление о том, где они находятся.

Но она не стала спрашивать, так как чувствовала, что он ответит отрицательно. И может, он действительно не знал. Или, может быть, не хотел пробуждать в ней напрасные надежды на что-то, что было не в его силах. Во всяком случае, она послушалась его совета устроиться на дне лодки и отдохнуть. Теперь стало прохладнее, и Энни была рада тому, что у нее есть жакет, но, как она ни старалась, сон не приходил. Не помогло даже мягкое покачивание лодки и убаюкивающий плеск весел.

– Как вы стали пиратом?

Услышав это, Джеми перестал грести, тормозя веслами в воде, – вопрос так неожиданно прозвучал из темноты, что, казалось, зародился в его собственных мыслях. Он полагал, что она спит, хоть ненадолго забыв о том, что им предстояло перенести, и эгоистично обрадовался, что это не так. Потому что он чувствовал себя совершенно одиноким. Он думал о прошлом… о своей погубленной жизни. И эти мысли были совсем не утешительными сейчас, когда он оказался на грани гибели и осознал, что смертен.

Так что он снова погрузил весла в волны и улыбнулся.

– А почему вы думаете, что я не родился им?

– Потому что сомневаюсь, что такое возможно, – донесся ответ из темноты.

Он решил сказать ей правду. Какая разница?

– Петля палача меня убедила, что пиратство – мое призвание.

– Если не хотите рассказывать, так и скажите.

– Но это правда, клянусь вам. Я удивляюсь, что Израэль не рассказал вам всего, ведь он так старался убедить вас, что мне можно доверять.

– Он ничего не говорил. Я думала, что он сам ничего не знает.

– Он знал. – Джеми убрал весла и потянулся. – Израэль был одним из первых пиратов, с которыми я столкнулся. Корабль под его командованием захватил шхуну, на которой я был пассажиром.

– Пассажиром? – недоверчиво переспросила Энни, и Джеми вряд ли мог обвинять ее.

– Верно. Меня не привлекла перспектива остаться в Шотландии и все время бояться, что меня снова поймают. Я был жалким обломком поражения при Каллодене. Меня поймали на месте преступления. Англичане устроили над нами суд и обвинили в участии в мятеже. Я едва понимал, что означает это слово, но чувствовал, что, раз меня признали виновным, я должен распроститься с жизнью.

– Сколько лет вам было?

– Достаточно, чтобы могло хватить ума не связываться с проигрышной затеей, – цинично ответил Джеми. – Семнадцать, – добавил он больше для себя, чем для нее. – Как бы то ни было, мне удалось найти место на корабле, направлявшемся в колонии. – Он снова взялся за весла. – Но на шхуну напали и всем, кто был на борту, предоставили выбор – умереть или присоединиться к пиратам. – Он помолчал. – Я выбрал жизнь.

– Разумный выбор, – пробормотала Энни и в ответ услышала смешок. Но когда он снова заговорил, в его голосе не было и намека на веселье.

– Иногда я задумываюсь. – Он глубоко вздохнул. – Но что сделано, то сделано, и я об этом не жалею.

– Жалеть было бы пустой тратой времени.

– Вот тут вы правы, Энни.

После этого оба замолчали. Луна поднималась, звезды становились тусклее, а Джеми все греб, не понимая, зачем ему это надо. Он полагал, что, удовлетворив свое любопытство, Энни заснула. Но она заговорила снова:

– Вы думаете, что нам не избежать смерти, верно?

Раньше он советовал ей оставить глупости и посмотреть правде в глаза. Теперь ему была невыносима мысль об этом. Но и солгать ей он не мог. Вместо этого он убрал весла, слез с сиденья и устроился рядом с ней на дне лодке. Молча он прижал ее к себе. Его ладонь гладила щеку, которой она прижалась к его груди.

Их разбудило яркое упрямое солнце.

Энни открыла глаза и встретила его взгляд. Сначала, зачарованная этими ясными глазами цвета моря, она забыла, где находится. Проснуться в его объятиях было просто продолжением чудесного сна. Того, что посетил ее в эту ночь. Она не могла не улыбнуться.

А ему хотелось забыть.

Усталости и иссушающего действия тропического солнца оказалось для Джеми достаточно, чтобы забыться сном. Но хотя ему было приятно ощущать Энни в своих объятиях, его сновидения заполняли демоны. Демоны из прошлого.