– Ты лучше не говори об этом Рут. Она злится. Недавно тут клиент ныл, что он ищет какую-то Флер, про которую рассказывал его приятель. Сильно обидел ее этим.

Флортье хихикнула; ей все больше нравилась Бетти.

А та мягко, но строго посмотрела на Флортье.

– Но все-таки тебе тут не место, дорогая. Ты не из того дерева сделана, это видно с первого взгляда. Ты сейчас такая юная и сладенькая и думаешь, что это твой козырь. За такую, как ты, мужики охотно платят большие деньги. При этом они воображают, что ты ложишься с ними из-за их неотразимости, а не ради денег. Мужику даже кажется, что он у тебя первый. Хочешь – верь, хочешь – нет, но через пару лет ты уже не будешь ни юной, ни сладкой. В нашем ремесле каждый год за два. И если ты не поумнеешь, то попадешь к подлым, жестоким парням. Со мной, Рут или Женни они не осмеливаются на такие штуки.

Флортье опустила глаза и смыла глотком шампанского кислый привкус во рту. Она не забыла того Франса, который был у нее три недели назад, когда Батавия дрожала от громовых раскатов, и другого мужика, тоже грубого. После них она два часа отмывалась в ванной отеля «Бур», пока не почувствовала себя более-менее чистой, а заснула лишь, выпив целую бутылку шампанского.

– Я так и думала, – проворчала Бетти, а Флортье покраснела и плотно сжала губы. – Детка, мне не хочется это говорить, но такие, как ты, держатся в нашем ремесле недолго. Поверь мне, я перевидала много таких. Некоторые истекали кровью у лепил, когда избавлялись от приплода, другим хватало глупости повеситься. – Флортье глотнула шампанского. – Ты мне кажешься слишком мягкой, ты будешь позволять слишком много, и это может выйти боком. Или тебе не повезет, и ты подцепишь французскую болезнь, и тогда тебе каюк.

Флортье не осмелилась уточнить, но Бетти заметила ее недоумение.

– Ты еще ничего не слыхала об этом? – Она нахмурилась и постучала ладонью по столу. – Ну и ну! Ты с луны свалилась? Или росла в монастыре?

Флортье усмехнулась.

– Почти что так. Я из маленького городка во Фрисландии.

– Вот оно что! – рассмеялась Бетти. Она положила руки на стол и навалилась на них пышной грудью. – Сифилис – скверная штука. Сначала ужасные язвы и сыпь, потом затишье на несколько лет, а потом все начнется. Ты будешь медленно гнить изнутри, как кочан капусты. А у многих и тут, – она постучала пальцем по виску, – тоже заводится гниль.

Флортье выпила три глотка, заливая шампанским нарастающий ужас.

– Да-да, – почти с удовольствием подтвердила Бетти. – Отвратительная штука! Особенно, когда важные господа заражаются во время своих похождений и приносят болезнь домой своим верным женушкам. Да к тому же ребенка заражают, который еще не родился. Или бедный младенец подхватывает заразу после рождения, когда об этом никто не подозревает. – Она огорченно махнула рукой. – Разумеется, об этом все молчат! Конечно, важный господин всегда здоров. Такие болезни бывают только у развратных женщин, вроде нас. Спрашивается только, как зараза попала в его дом, – ворчливо добавила она.

– Что можно сделать, чтобы не заразиться? – спросила Флортье после еще одного глотка шампанского.

– Ничего! – Бетти пожала плечами. – Можно только надеяться, что тебе повезет. Сифилис, якобы, лечится ртутью, но я бы не стала на это надеяться. На мой взгляд, эта адская штука, ртуть, больше вредит, чем помогает. Или ты покупаешь резиновые штуки, но поверь мне, их не натянет на себя ни один клиент. Просто гляди в оба. Внимательно присматривайся к парню и к его шишке и, если тебе что-то покажется странным, не ходи с ним. Скажи, что у тебя только что началась мазня, тогда они все сбегают. И, прежде всего, держись подальше от мундиров! Те заражены почти поголовно, потому что спят с кем попало. Прежде всего, заражены французской болезнью! Некоторых она делает особенно вострыми, они готовы вскочить на все, что попадается у них на пути. – Она подмигнула Флортье. – Даже если тебе захочется пойти с таким, это все видные мужики. – Лицо Бетти стало мечтательным, взгляд устремился вдаль. – Раньше часто приходил один такой, очень представительный мужчина. Мы называли его Барбаросса, из-за рыжей бороды. Неукротимый, как стихия. Да-а, с таким я бы и без денег стала… Позволила бы ему все, что захочет. Но для него я была слишком толстой и, наверно, слишком светленькой. А потом оказалось, что все к лучшему – вроде он тоже был больной. – Она помолчала немного и тихо, почти с тоской, добавила: – Не знаю, что с ним стало, я давно его не видела. – Она снова строго посмотрела на Флортье и подняла указательный палец. – Никогда не ходи ни с кем из грязных китайцев! Что бы тебе ни предлагали! Если тебя увидит с ним кто-нибудь из твоих клиентов и расскажет всем остальным, никто из них не заплатит тебе даже одного флорина!

Флортье засмеялась.

– Я это учту. – Она открыто посмотрела на Бетти. – Спасибо.

Блондинка махнула рукой.

– Не стоит благодарности, золотце. – Она посмотрела на полупустой бокал. – Впрочем, я буду признательна, если ты дашь мне промочить глотку.

– Конечно, конечно, – ответила Флортье и взглянула на подружек Бетти. Бутылка стоила не бог весть сколько, пятнадцать флоринов, хотя и с жирным наваром. В газете шампанское «Моет» предлагалось торговцами за восемь с половиной флоринов. – Как ты думаешь, твои подруги захотят чокнуться с нами? Ну… – Ее щеки слегка порозовели, но в глазах тут же зажегся озорной огонек. – …В качестве мировой?

– Можешь не сомневаться! – Бетти обернулась и махнула подружкам. – Девки, подваливайте сюда! Шампусик дают!

28

– Ида хочет Ло-лу-у! – ревела девчушка во все горло, покраснев и сжав кулачки. Она в ярости оттолкнула руку Мелати и затопала. – Ло-лу-у!

– Нет, мышонок, – возразила Маргарета де Йонг с легким раздражением; она поправляла воротник рубашки Йеруна, а мальчик пытался выскользнуть из ее рук. – Нам сейчас некогда искать твою Лолу, пора ехать.

На госпоже де Йонг было прелестное послеобеденное платье с узорами в голубых, бежевых и коньячных тонах и подходящая к нему шляпка на высокой прическе.

Она отправлялась с детьми в гости к инспектору Бейеринку, вернее, к его супруге Иоганне, они должны были пробыть там полдня. Бейеринк управлял Кетимбангом и его окрестностями со всеми деревнями и базарами и подчинялся наместнику в Телукбетунге. Маргарета де Йонг с восторгом рассказывала, что в его распоряжении было не только здание администрации на краю городка, но и красивый каменный дом на холме, с веранды которого открывался роскошный вид на Зондский пролив с проплывающими по нему судами.

У супругов Бейеринк было трое детей – девочка, ровесница Йеруна, мальчик чуть старше Иды и второй, годовалый сын. Пару раз госпожа Бейеринк уже приезжала с детьми к де Йонгам, однажды вместе с супругом, худым мужчиной; его дружелюбие и вежливые манеры, казалось, скрывали неуверенность в себе. У Якобины теплело на сердце, когда мальчишки играли на веранде в железную дорогу Йеруна или носились в саду, а Ида и Минце наряжали своих кукол. И она радовалась за госпожу де Йонг, нашедшую в Иоганне Бейеринк добрую знакомую, хотя, на первый взгляд, у элегантной офицерской жены не было почти ничего общего со старообразной супругой инспектора. Неумело сшитые платья не украшали ее полную фигуру, на грубоватом, бесцветном лице застыло упрямство и даже злость; не верилось, что ей нет и тридцати. Впрочем, нелегко было жить с тремя маленькими детьми в такой глуши, где почти не было европейцев и, прежде всего, европейских женщин. С мужем, на котором лежали нелегкие обязанности инспектора, – он следил за соблюдением законов, собирал налоги, улаживал небольшие местные конфликты.

– Где моя Лооо-лааа! – визжала Ида, у нее выдвинулась вперед нижняя губа и первые слезинки уже лились из глаз. Маргарета де Йонг выпрямилась и посмотрела на Якобину.

– Дорогая нони Бина, конечно, это не входит в ваши обязанности, но не могли бы вы…

– Да, конечно, – ответила Якобина.

– Ты слышала? – Госпожа де Йонг опустилась на колени перед Идой и схватила упрямую девчушку за талию. – Нони Бина найдет твою Лолу! Когда мы вернемся, ты ее получишь, хорошо?

– Обисяись? – всхлипнула Ида и взглянула мокрыми глазами на Якобину.

– Обещаю, – с улыбкой подтвердила Якобина.

Ида громко всхлипнула, отчего сотряслось ее маленькое тельце, потом позволила Мелати высморкать себя и взять за руку.

– Слушай, Йерун. – Якобина взяла его за плечи и присела на корточки. – Когда ты видел куклу в последний раз?

Мальчик пожал плечами.

– Не жнаю, – прошепелявил он (из-за выпавшего зуба он стал похож на маленького главаря разбойников).

– Что вы делали сегодня утром?

Йерун наморщил лоб и задумался.

– Играли в прятки. В доме. Тогда она и потерялась. Наверное.

– Молодец. Спасибо. – Якобина ласково похлопала его по плечу.

– До вечера, нони Бина! – воскликнула госпожа де Йонг и, взяв сына за руку, направилась к коляске. Кучер помог подняться в нее ей и мальчику, потом Иде с Мелати, сам сел на козлы, и вскоре коляска скрылась в зеленых зарослях джунглей.


Рукавом кебайи Якобина утерла вспотевший лоб. Весь июнь дул сильный ветер, но не приносил прохлады внутрь дома. Якобина ползала на коленях, заглядывала под мебель и во все шкафы, но куклы нигде не было. Подол и колени ее саронга стали серыми от пыли и песка. Она со вздохом подбоченилась и огляделась. Ее взгляд упал на дверь супружеской спальни, она закусила нижнюю губу. Хоть она и знала, что хозяева не придают значения таким формальностям, ей все-таки было неловко входить в комнату без разрешения. С другой стороны, родительская спальня – удобное место для пряток, к тому же, ни Маргареты, ни майора не было дома. Преодолев смущение, она робко толкнула дверь.

Она ползала на коленях по полу, заглядывала под туалетный столик, под кровать и шкаф. Пока она размышляла, допустимо ли открыть дверцы шкафа, ее взгляд упал на пеструю драпировку.