Барбара Картленд - Сердце не обманет

– Со мною все в порядке, друг мой, – сказал старик. – Просто от неба отвалился кусок.

– Это больше похоже на кусок стены.

Чудак посмотрел на него с сомнением.

– В самом деле? Нет, не думаю. Стены здесь идеально прочные. Никогда не видел стен крепче. А вот небо порой падает.

Он указал на камень под ногами. Молодой герцог внимательно посмотрел на старика, начиная понимать, что у этого человека свой взгляд на вещи.

– У него неправильный цвет, – заметил Джон. – Смотрите, камень серый, а небо голубое.

– Он был голубым, когда только начал падать, – с уверенностью произнес его собеседник. – Шутка ли, столько пролететь-то…

– Понимаю, – согласился владелец «идеально прочных стен». – Да, возможно, вы правы. Кстати, меня зовут Джон Честер.

– Новый герцог. Да, знаю. Я Фараон.

– Фараон? Вы имеете в виду, правитель?

– Друг мой, вы слишком добры. Я не настаиваю на формальностях. Зовите меня просто Фараоном.

– В таком случае зовите меня просто Джоном, – сказал он, радуясь тому, что наконец нашел кого-то, кто разделяет его желание обходиться без церемоний. Но его ждало новое разочарование.

– Звать вас Джоном? – поразился старик. – О нет, я не могу, ваша светлость. Правила нужно соблюдать.

– Но вы…

– О, я выше всего этого. И я думаю, небеса именно из-за этого все время пытаются извести меня. По-моему, вполне логично.

– Да, – опять вынужденно согласился его светлость, ошарашенно глядя на него. – Я начинаю думать, что это совершенно логично.

– Однако пора завтракать. Не желаете ли пройти в столовую? – любезно предложил Фараон.

Вместе они прошли в столовую, куда одновременно с ними вошла леди Эвелин. Это было первое знакомство Джона со странными порядками, которые теперь царили в замке. Соня и Имельда подали приготовленную Джеремайей еду, после чего все вместе сели за стол.

Джон оказался в некотором затруднении. «Заблудшие овцы» они кто – слуги, к которым нужно относиться как к друзьям, или друзья, взявшие на себя обязанности слуг?

Продолжая размышлять над этим вопросом, он сел рядом с Фараоном и придвинул к себе тарелку бекона с яйцами.

– Сегодня к нам по приглашению сына придет гостья, – сообщила присутствующим леди Эвелин. – Мисс Джина Уилтон. Мы все должны ее хорошо встретить.

Все согласно закивали, со всех сторон послышались одобрительные слова, в которых учтивости было не меньше, чем подхалимства.

Выждав какое-то время, чтобы не показаться невежливым, Джон встал из-за стола. Ему хотелось получше осмотреть замок до приезда гостьи.

Увиденное ввергло его в еще большее уныние. Повсюду царили разруха и запустение, остро чувствовалась необходимость капиталовложений. Он понимал, что если у него была бы хоть капля здравого смысла, он бы послал записку Джине с тем, чтобы она не приезжала.

Но это выглядело бы невежливо. К тому же пусть лучше она увидит все своими глазами. Может быть, тогда мисс Уилтон поймет, почему ее план не сработает. А иначе энергичная девица не даст ему покоя.

Джон отправился на конюшню и нашел конюха.

– Я хочу, чтобы кто-нибудь доставил карету по этому адресу, – сказал он, протягивая листок с адресом Джины. – Кто сейчас кучер?

– Фараон этим занимается, ваша светлость.

– Разумеется, – пробормотал Джон. – И как это я раньше не догадался?

Следующий час он провел как на иголках, репетируя, как будет говорить мисс Уилтон, что ей нужно забыть о своих славных, но несбыточных планах.

Но когда она приехала, красивая и взбудораженная, Джон понял, что ему не хватит смелости расстроить ее.

Девушка помахала ему издалека, и он помахал ей в ответ, не отрывая взгляда от приближающейся кареты.

Становилось понятно, что молодой герцог не сможет пойти ей наперекор и исполнит все ее желания. И это тревожило его больше, чем что бы то ни было.

Когда Джина подбежала к нему, он смог лишь протянуть ей руку и сказать:

– Рад вас видеть. Надеюсь, я прислал карету не слишком рано? Мне просто не терпелось продолжить разговор. – «И снова увидеть вас», – прибавил он про себя. – Пойдемте, я познакомлю вас с матерью. А потом осмотрим дом.

Джон обратил внимание, что одета она была элегантно, но строго: простой плащ, на голове соломенная шляпка, под плащом – юбка и некий предмет одежды, который мог быть блузкой, но больше походил на мужскую рубашку с галстуком.

Он знал, что некоторые женщины одеваются так, на мужской манер, и всегда находил это неподобающим, но ей, как ни странно, это шло.

Ведя ее по коридору, Джон заметил, что она осматривается со все нарастающим беспокойством.

– Я предупреждал, – пробормотал он.

– Все очень плохо, – согласилась девушка. – Но мы же не малодушны?

– Ну, я думаю, немного… – признался Честер.

– Вздор! Мы не малодушны! Мы уверены в себе! Мы непоколебимы! Мы не принимаем возможности поражения.

– Я бы не стал так говорить.

– Ничего, станете.

Сделав еще несколько шагов, Джина сказала:

– Ваша светлость…

– Джон! – в отчаянии вскричал молодой герцог. – Если кто-нибудь еще назовет меня «ваша светлость», я выброшусь из окна.

– Джон, что это за люди на меня смотрят?

– Где? – Он проследил за ее взглядом наверх лестницы и успел заметить несколько голов, исчезнувших в следующую секунду. – Это друзья моего дяди, – усмехнулся он. – Близнецы Имельда и Соня, Джеремайя (он готовит, как бог) и Фараон, который пытается удержать небо на месте.

– Кто?!

– Позже объясню, – поспешил добавить он. – Мы почти пришли, вот комната мамы. Пожалуйста, не рассказывайте ей, что мы обсуждали вчера, потому что я еще не упоминал о нашем плане.

– О, хорошо! – сказала мисс Уилтон с воодушевлением, от которого у Джона стало неспокойно на душе. – Потому что я уже придумала, как его улучшить.

Потом, чтобы успокоить его, она взяла Джона под руку и вошла вместе с ним в комнату леди Эвелин.

Мать Джона была в платье, которое он видел уже года два назад, но выглядело оно по-прежнему элегантно. Никто бы не догадался, что леди Эвелин приходится экономить.

Леди Джеймс Честер сердечно приветствовала Джину и окинула ее взглядом, не оставлявшим сомнения в ее помыслах.

– Моя дорогая девочка, – сказала леди Эвелин, – сын мне все о вас рассказал.

Джону захотелось спрятаться куда-нибудь.

– Сударыня, я искренне надеюсь, что не все, – убежденно произнесла Джина.

– Вот как? Почему?

– Вы бы хотели, чтобы какой-нибудь джентльмен знал о вас все? – произнесла девушка и вдруг подмигнула леди Эвелин.

Мать Джона удивленно покачала головой.

– Вы совершенно правы, – сказала она. – Это было бы невыносимо. Мой собственный дорогой супруг, к счастью, не знал обо мне всего до самой смерти.

В комнату скользнула одна из близнецов с подносом. Поставив его на стол, женщина начала разливать чай.

– Джон говорит, что вы учительница и как учительница любите поучать.

– Нет, мама, я не совсем так…

– Значит, он действительно многого обо мне не знает, – посмеиваясь, сказала Джина. – Я всего лишь сказала, что интересуюсь местом учителя, потому что мне больше нечем заняться. Я не говорила, что учительствую.

– Понятно. Должно быть, он из-за страха неправильно вас понял.

– Из-за страха? – удивилась Джина.

– Видите ли, мой сын из тех старомодных мужчин, у которых образованные женщины вызывают ужас.

Джон закрыл ладонью глаза.

– Вы хорошо образованны? – поинтересовалась леди Эвелин.

– Боюсь, что да, ваше высочество, – извиняющимся тоном ответила Джина. – Моя мать была дочерью приходского священника, и он обучил ее греческому и латыни, а еще математике, логике, французскому, итальянскому и литературе. Все эти знания она передала мне. Я одно время ходила в школу, но маме не понравилось, какое там дают образование. Все там было несерьезно. История в картинках и тому подобное. Нас учили названиям цветов и как писать дурацкие стишки, но не учили разбирать предложения. Поэтому мама забрала меня оттуда. В старости дедушка стал жить с нами, и я продолжала учиться у него.

– Вы изучали греческий и латынь? – благоговейным шепотом произнесла мать Джона.

– Еще философию, историю и точные науки, – торжествующим тоном закончила Джина.

– Но, милая девочка, разве вы не учились искусству скрывать эти свои академические достижения, чтобы не отпугивать кавалеров?

– Я не собираюсь их скрывать, – гордо заявила девушка. – Если мужчина такой размазня, что его пугает моя образованность, значит, этот мужчина не для меня. Я бы такого презирала. Я бы раздавила его каблуком и велела убираться, если он не хочет, чтобы я его поколотила!

– Превосходно сказано, мисс Уилтон! – тут же отозвалась леди Эвелин. – Я восхищаюсь вашей силой духа. Но должна предупредить вас: большинство мужчин до того безвольные существа, что, если давить всех слабых, вовсе не останется никого.

– Но станет ли от этого хуже нам, сударыня? – лукаво улыбаясь, спросила Джина.

– Не станет, – согласилась мудрая леди.

– Мне уйти? – вежливо поинтересовался Джон. – Совершенно очевидно, что мое присутствие здесь излишне.

Мать посмотрела на него поверх очков.

– Джон, милый, ты все еще здесь? Честно говоря, я думала, ты уже ушел.

– Если мое присутствие вас раздражает, я тотчас же уйду.

– Что ты, нет, милый. Наверняка мы можем найти тебе применение.

– Я готов провести мисс Уилтон по замку, когда она пожелает, – сказал он.

Джон испугался, что мать настроилась против Джины. Поведение леди Джеймс Честер однозначно указывало на то, что, по ее мнению, такая умная женщина ему не подойдет.

Но это показалось молодому человеку неразумным. Джина не виновата в том, что она такая умная. Бессовестные взрослые внушили ей определенные идеи, когда она была еще слишком молода, чтобы возражать. Несправедливо обвинять девушку в этом! Джон так и скажет матери при первой возможности.