Эми Фетцер - Сердце льва

– Ну, красотка, – прошептал Рэн, – что мне теперь с тобой делать?

Она быстро отстранилась:

– Иногда и зрячий не может рассмотреть то, что лежит у него прямо под носом! – Аврора разочарованно вздохнула. – Я – не только тело, которое влечет тебя, пират. А может, бой затуманил твою голову? – В ее словах было больше обиды, чем насмешки. Да, Рэн прикасался к ней, целовал ее, но ведь это так далеко от настоящей любви! Лучше уж жить без него. «Сказать проще, чем сделать», – подумала она, опуская глаза.

– Позови Райдера, Рэнсом. Я пересяду на «Моргана» и уеду.

– Аврора?

Она вопросительно посмотрела на него.

– «Морган» затонул.

«Затонул!»

– И я бы ушла вместе с ним, – пробормотала Аврора, опускаясь на стул. Она согласилась вернуться на «Льва», и это спасло ей жизнь. Рэн явно гордился тем, что сыграл тут не последнюю роль. Какое самодовольство!

– А что капитан Райдер?

– Взят в плен. – Рэн положил на стол кремневые пистолеты.

– Как жаль, Рэнсом!

– Не волнуйся за него. Он там долго не задержится. – К пистолетам прибавилась абордажная сабля.

– Ты говоришь так уверенно.

Он искоса посмотрел на нее:

– Я позабочусь об этом, мисс. – Имя Монтгомери до сих пор имело вес в определенных кругах, и Рэн собирался воспользоваться этим. Единственное, за что он должен благодарить своего отца. Аврора вдруг встревожилась и вскочила:

– Дахрейн?

– Отделался парой царапин. И пока ты не замучила меня вопросами, лучше захвати свою сумку и пойди убедись во всем сама.

Аврору удивило, что Рэн позволяет ей выйти на палубу и, больше того, заняться ранеными. Она быстро окинула взглядом каюту. О сумке, конечно, позаботился Шокаи.

– Предупреждаю тебя, Аврора, – Рэн указал на сумку, лежавшую возле двери, – на борту моего корабля не произноси ни одного из своих заклинаний и заговоров. Мои люди не доверяют тебе именно из-за этого.

Ничего не ответив и схватив сумку, Аврора проскользнула мимо Рэна.

– Неужели они считают, что я предала их? Но это невозможно, Рэнсом!

– Да, но Кастильо исчез из-за тебя. И они знают об этом.

«Разумеется, я самая удобная мишень для обвинений, поэтому разумнее всего высадить меня на берег». Она тут же заявила об этом Рэну.

– И не думай. – При мысли, что Аврора снова исчезнет, его голова пошла кругом.

– А если высадить меня в Раббате? Оттуда я получила последние сведения об отце.

Рэн пообещал подумать об этом на досуге.

– Однако британские военные корабли пришли именно из Раббата, и если нас заметят поблизости от него, можно не сомневаться в нашей печальной участи. Нет. – Он покачал головой. – Я уже давно принял решение. Мы в опасности, ведь на ремонт оснастки не нужно слишком много времени. – Рэн с подозрением посмотрел на Аврору, до сих пор неуверенный, не ее ли рук дело история с парусом. – Я не могу ставить твои интересы выше жизни моих товарищей.

Аврора молча пожала плечами, признавая свое поражение. Значит, она снова обречена на ожидание.

– Но как ты уйдешь от них? – Она кивнула в сторону иллюминатора, через который еще были видны дымящиеся суда.

Рэн пожал плечами:

– На время исчезну.

– Надолго ли, Рэнсом? – осторожно спросила она.

– Недели на две, в крайнем случае на четыре.

Удивленно взглянув на него, Аврора хотела было возразить, но он быстро поцеловал девушку и, отстранившись, заметил, как затуманился ее взор. Подавив желание проверить, удастся ли ему сейчас привести ее в трепет, Рэн взял Аврору за плечи. Девушка бросила на него гневный взгляд:

– Я не забыла, что ты любил мое тело еще сегодня утром, но при этом хотел поскорей избавиться от меня. Во имя своих принципов. Если бы я попала на «Моргана», мы бы не беседовали сейчас. – Ее голос дрогнул, и сердце Рэна сжалось от жалости. Он прекрасно понимал, что его проклятые гордость и нерешительность едва не стоили ей жизни. Доминго прав. Он рисковал жизнью Авроры из-за своих обетов.

– Аврора… – Его голос звучал мягко и нежно. – Ну не сердись, посмотри на меня, красавица.

В ее глазах он с удивлением увидел холод и разочарование.

– Все уже позади. Ты здесь и жива, несмотря ни на что.

– Но между нами все по-прежнему, Рэнсом. Я вижу это по твоим глазам, чувствую по твоим поцелуям и по тому, как ты прикасаешься ко мне. И я боюсь. – Она с трудом перевела дыхание. – Я боюсь, что ошиблась в тебе. Мне не растопить лед, сковавший твое сердце. Ты хранишь в себе то, что не откроешь никому. Я надеялась насладиться кратким мигом счастья, это правда. Считала, будто мне хватит даже малой доли твоих чувств, полагая, что потом получу больше, но и эту малость ты не дал мне, нанеся вслед затем удар.

– Вот язва, – пробормотал Рэн, наклоняясь к ней.

– Нет, не надо! – Аврора отстранилась. – Мне не нужны поцелуи. – Она призвала на помощь все свое самообладание. Нет, она не сможет жить вот так две недели, изнемогая от желания быть поближе к нему. – Я насытилась крошками с барского стола, Рэнсом. Хватит! И до тебя всю жизнь я питалась только ими. И если я не найду отца, то успокоюсь, лишь получив… твое сердце.

– Ну уж его ты никогда не получишь! – Этот мгновенный ответ был подобен удару кинжала.

– Тогда освободи меня, – умоляюще сказала она. – Унизительно желать твоей близости и знать, что мои чувства безответны.

– Безответны? – повторил он. – Мне не надо дотрагиваться до тебя, чтобы почувствовать твое присутствие, Аврора. Боже милостивый, да знаешь ли ты, что делает со мной один твой взгляд, одно случайное прикосновение?

– Что ж, продолжай, Рэнсом! – гневно воскликнула она. – Это всегда кончается оскорблениями.

– А как же! Ведь ты лишаешь меня силы, Аврора Лэсситер, а мне это не нравится. Своей потребностью любить, своими нежными словами и доверчивым взглядом ты разрушила все ценности, которые я исповедовал целых десять лет. Ведь ты не из тех, кого мужчина ласкает ночью в постели, а утром вежливо выпроваживает. – Аврора удивленно подняла брови. – Да, я не слепец, который осязает лишь привлекательные формы и слышит мелодичный голосок. – Его глаза сверкнули. – Я не считаю тебя легкомысленной девушкой и мечтаю получить то, что ты готова мне дать, но не могу принять это, ибо, клянусь, потеряю тогда не только сердце, но душу!

Аврора видела, как ему тяжело. Рэн, казалось, страдал от незарубцевавшейся раны, полученной когда-то в прошлом, и из всех человеческих чувств в нем осталось одно – обида. Чуждый мысли о любви, он не понимал своего состояния, и это делало его особенно ранимым.

– О, Рэнсом, я не собиралась сделать тебя слабым, напротив: чем сильнее ты, тем сильнее и я. – Она заметила в нем недоверие и уязвленную гордость. – О Господи, Рэнсом, кто отравил тебе сердце и душу таким ядом?

– Бродящие по свету внебрачные дети моего отца заставили меня забыть о том, что зовется беззаветной любовью, – с горечью признался Рэн. – Легкомысленный, безответственный отец и бессловесная мать не воспитали во мне веру в настоящее чувство.

Нет, он никогда не пойдет по стопам отца! Позволить своим детям жить во лжи, подвергнуть их презрению общества! А леди Анна Монтгомери, та, кого он называл матерью!

– Нет, – прошептала Аврора. – Ты боишься не потерять обретенную любовь, а найти ее и открыть ей сердце, потому что тогда, по-твоему, уподобишься своему мошеннику-отцу. Но, Рэнсом, ты ведь совсем другой человек… Не обязательно заводить детей, уверяю тебя, – добавила Аврора, когда он настороженно взглянул на нее. – Поверь, любовь – не только влечение плоти.

– Пожалуйста, Аврора, не говори больше ничего, – умоляюще пробормотал Рэн. С каждым ее словом его сопротивление ослабевало.

– Но, Рэнсом, ведь когда ты и я…

– Боже милостивый, да ведь ты разрываешь мне сердце на части! – Он схватил ее за плечо. – Зачем тебе делить со мной все испытания?

Сердце Авроры сжалось от жалости к нему.

– Но ты не все сказал мне, Рэнсом. Что побудило тебя вынести себе такой суровый приговор?

В его глазах застыли отчаяние и тоска.

– Убийство.

Аврора посмотрела на него удивленно и испуганно.

– Да. Я убил человека из-за подлости отца, ибо не смог смириться с тем, что человеческая плоть так слаба.

Рэн, не замечая умоляющего взгляда Авроры, ушел в свою каюту, прислонился к двери и закрыл глаза. Господи, он никому не говорил об этом много лет, но воспоминания мучили его. Рэна оскорбили, назвав одним из ублюдков Грэнвила. Состоялась дуэль. Прежняя жизнь закончилась, хотя она была и не лучше, чем у бродячей собаки. И к тому же Анна…

Она никогда не приласкала сына, ни разу за всю жизнь. Но Рэн все-таки надеялся…

«Ты полный идиот! – Ее слова до сих пор звучали в его ушах. – С чего ты вообразил, что это ложь? – Анна презрительно усмехнулась. – Посмотри в зеркало, болван! В тебе же нет ни малейшего сходства со мной. Да ты копия своей матери! Эти сросшиеся брови, эта ужасная желтая кожа! Твоя мать была проституткой! – С каким наслаждением Анна говорила ему эти страшные слова. – Раздвигала ножки для своего хозяина, своего господина! А когда она ему надоела, ее получил Грэнвил. Так что поверь, – Анна с ненавистью смотрела на Рэна, сморщив тонкий нос, – ты, лорд Монтгомери, родился от шлюхи!»

К рассвету всем раненым была оказана помощь. «Льва» уже не преследовали, но капитан отказывался замедлить ход, и корабль мчался на всех парусах. Рэн очень устал, но не сомкнул глаз. Аврора приняла предложение Доминго отдохнуть у него, но в каюте Рэна остался ее запах, и он пролежал всю ночь, мечтая о ней и стараясь избавиться от навязчивых мыслей. «Нет, мне никогда не обрести покоя», – понял Рэн, поворачивая штурвал и глядя, как над горизонтом поднимается солнце.

Как повлиял на Аврору вчерашний разговор? Испугал девушку, внушил ей отвращение к Рэну?