– Черт возьми, что ты там делаешь? – шепотом спросил Рэн.

Аврора огорчилась: с таким трудом созданный образ исчез! Она раздраженно закрыла футляр. Надо же! Ведь Рэнсом должен был еще оставаться на борту «Феникса»!

Рэн услышал какой-то странный свистящий звук, доносившийся из иллюминатора. Подойдя ближе, он увидел дельфина, пытавшегося просунуть нос в открытую щелку. Рэн остолбенел от изумления, когда Аврора подошла к дельфину и, распахнув иллюминатор, погладила животное по мокрой гладкой спине.

– Ну, иди, иди себе, – ласково проговорила она. – Мне сейчас некогда играть. Рэнсом вернулся. Пусть «Фениксу» светит звезда удачи. – Дельфин послушно нырнул в море. Аврора повернулась к Рэнсому и перехватила устремленный на нее горящий взгляд.

Кроме серебряного амулета, на девушке ничего не было.

Глава 17

Воздух в каюте был теплым, влажным и соленым. Рэн медленно направился к Авроре, разглядывая ее тело, точно изваянное из мрамора и освещенное серебристым светом луны. Кровь бурлила в его жилах, но внутренний голос, звучавший каждый раз, когда он подвергался искушению, вновь произнес «нет!». Он должен уйти. Немедленно.

Однако Аврора стояла рядом, нагая, и Рэн, не выдержав, взглянул на нее еще раз. Боже, как она очаровательна! Девушка будто не замечала его присутствия. Ее прекрасное тело закрывали волнистые черные волосы. У Рэна подкосились ноги.

– Господи, что ты делаешь в таком виде?.. – в полном смятении воскликнул он.

– Здесь чудесно, Рэнсом. – Аврора откинула волосы, обнажив пышную грудь. – Боюсь только, как бы тебя не хватил удар.

– Мне это не угрожает, – произнес он сквозь зубы, теряя контроль над собой.

– Конечно, нет, – усмехнулась девушка. – Закрой рот, Рэнсом, у тебя дурацкий вид, – Она протянула руку к платью.

– Дурацкий вид?! Да о чем ты говоришь, когда на тебе самой ничего нет? Ты меня удивляешь.

Пока Аврора одевалась, он думал о том, что в его памяти навсегда запечатлится этот вечер, ее вздымающаяся грудь и ее ослепительная нагота. Боже, ему следует уйти. Уйти сейчас же!

Но он нерешительно опустился на скамью рядом с ней, преследуемый знакомым запахом мяты.

Рэн с трудом оторвал взгляд от Авроры. Ему хотелось одного: опустить ее на подушки и любить, любить, пока она не запросит пощады. Но он напомнил себе о возможных последствиях, о том, что эта девушка ничуть не стыдилась своей наготы, и взял себя в руки.

Аврора сидела на скамье, подобрав под себя ноги. Ее роскошные волосы спускались до самого пола. Корабль покачивался на волнах, а сквозь открытое окно падал лунный свет. Рэнсому казалось, что они оба сейчас играют в каком-то спектакле.

– Что это? – Он указал на футляр, надеясь, что Аврора не заметит, как дрожит его рука.

«Пора ему узнать об этом», – подумала Аврора, протянув Рэну футляр и велев открыть его. Рэн зажег свечу и склонился над маленькой вещицей.

– Это камень предсказаний, – пояснила Аврора. – Магическое стекло.

– То есть магический кристалл?

– Да, почти, но… – Она отвела глаза.

– Но?..

Девушка пожала плечами:

– Он показывает не будущее, а то, что происходит сейчас.

– Я что, должен вытягивать из тебя слова? – сердито спросил Рэн, глядя, как Аврора нервно облизывает губы, и сгорая от желания поцеловать их.

Девушка вздохнула. И впрямь, почему она так медлила с объяснением? Наверное, потому, что Рэн все равно не поймет. Он посмеется и назовет ее безумной, как все другие. Нет, Рэнсом, если и не поверит ей, смеяться не станет.

Аврора спокойно посмотрела на него.

– Этой вещицей я пользуюсь с самого детства, вызываю какие-то образы и пытаюсь разгадать увиденное. Чаще всего это люди и события. В общем, ничего особенного. Иногда я вижу какие-то предостережения, но мне до сих пор не удавалось разгадать их. – Она грустно покачала головой.

– Передо мной предстают внешние знаки событий. – Догадываясь, что Рэн ничего не понимает, она попыталась выразить свою мысль яснее. – Понимаешь, это как запечатанная посылка. Чтобы заглянуть внутрь, необходимо ее распечатать. – Аврора волновалась. – Думаю, Господь и Матерь Божья не считают меня достойной полного откровения, мне нужно еще учиться читать послания свыше.

Господь и Матерь Божья! Что у них общего с этим маленьким футляром и почему все это так расстраивает Аврору? Рэн заглянул в футляр, обтянутый темной тканью. Там, на бархатной подушке, лежало лишь выпуклое стекло, вделанное в кольцо. Аврора вынула кольцо и протянула Рэну.

– Оно ведь выкрашено в черный цвет, Аврора, сквозь него ничего не видно! – Быть может, девушка просто смеется над ним? Рэн положил кольцо на место.

Аврора закрыла футляр.

– Я вижу что-то в нем, Рэнсом, а не сквозь него.

– Ну конечно… – недоверчиво и насмешливо отозвался он. – И все эти манипуляции со стеклом необходимо проделывать обнаженной?

– Не смей издеваться надо мной! – сердито сказала она, пряча футляр в сумку.

Рэн уселся поближе к Авроре, подперев рукой щеку:

– И что маленькая колдунья увидела в своем стекле?

– Тебе это не интересно, Рэнсом, зачем же ты спрашиваешь меня?

Она говорила спокойно, но встревоженный взгляд Авроры свидетельствовал о том, что все, связанное с этим стеклом, для нее очень важно. Рэну совсем не хотелось оскорблять девушку недоверием. У нее и так хватает неприятностей. Как бы ни относился он ко всему этому, Аврора имеет право на собственное мнение.

– Скажи мне, Аврора, видела ли ты своего отца? – мягко спросил Рэн.

– Да, – устало ответила она.

– И где же он?

– Не знаю. Отец обычно появляется в обличье белого волка. И, видимо, он уже близко. – Аврора умолчала о схватке между волком и львом, справедливо полагая, что Рэнсому не понравится выступать в обличье льва, враждебного волку. – Я видела еще темную урну и витой канат, но пока не знаю, что они означают.

– Ты впервые видела эти образы?

– Нет. – Она покачала головой. – Но тогда все было совсем иначе. Сейчас я даже не поняла, мужчина это или женщина. – Она зевнула. – Возможно, в следующий раз…

– Хочешь спать, красотка? – Рэн погладил девушку по щеке огрубевшей ладонью, испытывая страстное желание поцеловать ее.

Аврора кивнула и закуталась в покрывало.

– Все это слишком сложно для меня, Рэнсом. – Она опустилась на пол. – Мои силы совершенно иссякли.

Рэн поглядел, как она устраивается на ночлег.

– Приглашаю тебя в мою постель, красавица.

Аврора широко открыла глаза и чуть было не согласилась: ведь они расстались на самом пороге близости, и ей редко случалось видеть его таким бесшабашным, как сейчас.

– Нет. – Она прикрыла глаза. – Я не собираюсь делить с тобой постель, пират.

Рэн разочарованно подумал, что он вполне этого заслуживает.

– Я полагал, что ты ляжешь одна.

– Если я и соглашусь на это, Рэнсом Монтгомери, то только вместе с тобой.

У Рэна перехватило дыхание. Он не знал женщин вот уже десять лет.

– Ты насмехаешься надо мной, – обиженно сказал он.

– Да, господин. Так оно и есть.

«Так оно и есть»! – Если он будет воспитывать Аврору, ему придется отказаться от нее. Что ж, Аврора не скрывала своих недостатков и спокойно мирилась с его образом жизни и поведением. То, что он вне закона, совершенно не смущало ее. Рэн явился за девушкой в лагерь шейха, и она простодушно приняла его помощь. Аврора не спросила, как он очутился на работорговом судне, встретила Рэна так, словно ждала его, и снова доверилась ему. Испытывая к нему страсть, девушка верила, что когда-нибудь они оба смогут отдаться ей. Боже, как он хотел этого!

Улегшись в постели на бок, Рэн подпер голову рукой. Его тело жаждало соединиться с Авророй. А она лежала на полу, спиной к нему, свернувшись, как котенок. Рэн не мог отделаться от мыслей о ней. Даже на борту «Феникса», занимаясь отчетами, судовыми журналами и товаром, он постоянно думал о том, не грозит ли Авроре какая-либо опасность, не голодна ли она, помнит ли о нем.

Вдали от нее Рэн чувствовал себя как ручной медведь, потерявший хозяина.

«Я не собираюсь делить с тобой постель, пират» – эти слова обидели его, но Рэн понимал, что Аврора выбрала эту тактику нарочно, ожидая, когда он сам захочет ее. Конечно же, Рэн свинья. Ведь даже у шлюхи есть своя гордость.

Вытянув ноги, Рэн наткнулся на что-то твердое. Это был том Вольтера, который они с Авророй недавно рассматривали и обсуждали. Он со вздохом поднялся и поставил книгу на место. Хорошо бы такие беседы повторялись почаще. Но Рэнсом понимал, что рассчитывать на это трудно.


Рэн стоял на мостике, заложив руки за спину и широко расставив ноги. «Лев» набирал скорость. Ветер трепал волосы капитана и раздувал его рубашку.

Он видел, как несколько матросов, сидя на реях, чинили паруса. Другие чистили оружие, полировали деревянные поручни, ремонтировали стропы.

Никто не решался посмотреть в глаза капитану.

Один из матросов честно признался в своем проступке. То, что Аврора сумела постоять за себя, хорошо, но ведь Рэн запретил всем задевать девушку, тем более прикасаться к ней.

Неповиновения капитан не терпел.

Сейчас, размышляя о наказании, он понял, что не следует принимать решения в столь дурном расположении духа. Рэн провел бессонную ночь, напряженно прислушиваясь к тому, как Аврора по-детски всхлипывает во сне. Она не проснулась и до сих пор. Что же до наказания, то лишать этих людей жалованья или должности бессмысленно: ведь добыча с захваченных кораблей делилась поровну, а должности распределялись в соответствии с требованиями момента. Чтобы обеспечить безопасность Авроры, нужно принять какие-то другие меры.

– Двенадцать ударов.

В тоне капитана не было и намека на бурю, клокотавшую в его душе, но провинившийся матрос побледнел. Пока раздавались удары плети, все прекратили работу. Провинившийся вздрагивал от боли, но молчал. Команда угрюмо смотрела на капитана. Наконец матроса увели.