– Я знаю лес отсюда и до побережья, – признался Родд. – Охочусь. Если нужно, мы сможем укрыться в хижинах бортников или охотников. Да у водопадов живут несколько отшельников, – успокоил Римильду Родд.

– Тогда веди нас, – согласилась Римильда.

Буря летела им вслед, но густой лес и гостеприимный отшельник укрыли путников.


Порт Дувр существовал еще до прихода в Англию римских солдат. Расположенный на берегу Ла-Манша, вознесенный на меловых скалах к небу, замок стоял уже тысячу лет. И простоит еще столько же без малейшего ущерба для себя.

В Дувр Римильда и ее спутники прибыли сразу после заутрени, заглянули в несколько лавок, где расстались с большинством драгоценностей, зато получили на руки приличную сумму денег. Римильда на мгновение заколебалась. Эти деньги могут помочь Дауфу продержаться месяц-другой… Нет, все равно это не выход. Средства закончатся, и, если Деневульф к тому времени не объявится, все пропало. Сейчас или никогда. Римильда и так ждала слишком долго.

К вечеру путешественники уже разместились в маленькой клетушке в трюме когга. Его владелец и капитан француз Лефевр согласился довезти их до порта Ливан. Он плыл на Мальту с грузом для рыцарей ордена, но за достаточно справедливую сумму согласился доставить Римильду в Палестину.

Спеша обогнать бурю, корабль вышел из порта сразу после вечерней молитвы.

Долгий путь через Средиземное море скорее развлек, чем утомил. Капитан Лефевр оказался обходительным кавалером, морская болезнь Римильду не тревожила, а штормы, нередкие в преддверии зимы, обошли тяжело груженный когг стороной, как и пираты, во множестве рыскавшие между Европой и Африкой.

Капитан Лефевр, уроженец Прованса, любил путешествовать с удобствами, поэтому Римильда наслаждалась давно позабытой роскошью и вкусной едой. Комнатка, доставшаяся ей, была маленькой, но удобной, с мягкой постелью и устланным ковром полом. Стол же у капитана был настолько изыскан и разнообразен, что Римильда стала опасаться, что по прибытии в Сидон не влезет в свои платья.

Почти весь день Римильда проводила на палубе, под парусиновым навесом, наслаждаясь свежим воздухом, который становился тем теплее, чем больше когг удалялся от Англии. Зима оставалась позади, тяжелые ледяные ветры уступали место мягким бризам. Капитан Лефевр все свободное время находился где-то поблизости, развлекая гостью беседой или музыкой. Веселый француз довольно прилично играл на лютне. Впрочем, Римильда предпочитала разговоры о положении дел в Палестине: в Англии знали очень мало, а ей хотелось прибыть на место во всеоружии. Опыт пребывания при дворе принца Джона подсказывал Римильде, что знание политической обстановки сильно облегчит задачу.

Капитан же Лефевр был полностью в курсе всех дел королевства Иерусалимского и окрестных владений. Его когг постоянно курсировал между Дувром, Марселем, Мальтой и Сидоном.

– Ваш брат, миледи, поступил весьма неосмотрительно, оставив свои владения без присмотра, – сказал капитан, от которого Римильда услышала немало полезных сведений и сочла возможным в ответ рассказать о своей ситуации. – В Святую землю едут младшие сыновья, безземельные рыцари, всякий сброд. Когда-то туда отправлялись владетельные лорды, но это было очень давно.

– Мой брат – романтик, – вздохнула девушка.

– Какое вредное качество для графа!

– Я тоже так думаю, – согласилась Римильда. – То есть вы хотите сказать, что сейчас Палестина уже не столь привлекательна, как раньше?

– Да там всегда были только кровь и песок, – покачал головой капитан.

Прожженный морской волк, бритый налысо, с аккуратной подстриженной бородкой, он обладал острым умом и деловой хваткой, демонстрировал приятные манеры и галантное обхождение. После немытого и грубоватого Филиппа общение с Лефевром доставляло Римильде истинное наслаждение. К тому же она извлекла из этих бесед много полезного. Кое-что девушка уже знала, кое-что рассказывал ей отец, многие вести доходили до Англии от возвращавшихся из Палестины рыцарей… Но капитан Лефевр по ее просьбе рассказал ей вкратце историю завоеваний крестоносцев в Святой земле, дабы Римильда лучше понимала, куда направляется.

Сейчас в Иерусалимском королевстве, самом сильном и крупном из владений в Палестине, правил король Балдуин IV, молодой, сильный, умный, но больной проказой. Балдуин – хитрый политик, так что путем переговоров и демонстрации силы он сумел остановить Салах ад-Дина, который пытался захватить владения крестоносцев. Графство Эдесса пало еще при правлении дяди Балдуина, но с тех пор сарацины не продвинулись ни на пядь, даже сдали несколько аванпостов, включая Аскалон. Вассалы Балдуина, князь Галилеи Раймунд, сеньор Сидона Рено Гранье, а также сеньоры Торона и Бейрута подчинялись власти короля Иерусалима, но вели каждый свою игру. Сеньория Сидона, куда направлялась Римильда, владела самым крупным портом королевства, Сидоном. Кроме того, мощная и неприступная приграничная крепость Грот Тирона была краеугольным камнем в защитной линии королевства, прикрывая порт Сидона и дорогу на Иерусалим от Саладина и других правителей враждебных сарацинских царств. Неподалеку от Грота Тирона располагался второй форпост – замок Кесруан, крепость среди пустыни, защищающая оазис, единственный источник пресной воды на многие мили пути.

Римильда попыталась побольше узнать о герцоге Рено, ведь именно ему служил ее брат, но Лефевр не смог сказать ничего определенного. Римильда даже раздумывала некоторое время о том, чтобы сменить пункт назначения, отправиться не ко двору Сидона, а прямо к Балдуину, чтобы просить помощи у него.

– Миледи, – покачал головой капитан, когда Римильда обратилась к нему за советом. – Король, конечно, сеньор своих вассалов. Но те, в свою очередь, – сеньоры для своих. Герцогу вряд ли понравится, если вы обратитесь к Балдуину. Только Рено будет решать, освободить ли вашего брата от вассальной клятвы.

– Да, вы правы, – согласилась Римильда.

Итак, путь ее лежал в Сидон, где Римильда надеялась найти своего брата при дворе герцога Рено Гранье.

Глава 5

Сидон, или Сайда, как называли город местные жители, показался Римильде просто невероятно огромным. Ярким, жарким и… чистым. Если Йорк был болотным камнем, то Сидон – меловой скалой.

После Мальты Римильда поняла, что все ее платья нуждаются в переделке, иначе она сгорит, растает, оплывет, как свеча. Калев посвятила распарыванию и шитью больше недели, зато теперь Римильда не задыхалась от жары, а с достоинством прошла по узким сходням и ступила на Святую землю. Калев отпорола от всех платьев подкладку, расслабила лифы, сделала прорези и перекроила несколько вуалей, превратив их в легкие накидки, защищающие от солнца. Сама няня, заявив, что уже слишком стара и неприметна, чтобы соблюдать глупые приличия, приобрела на Мальте несколько шальвар и длинных рубах из мягчайшего хлопка. В итоге Калев вполне могла сойти за местную женщину, только в шальварах по-прежнему прятался кинжал и ножи, а оставшиеся драгоценности перекочевали в сумку, привязанную к ремню под одеждой. Черные косы Калев скрыла под ярким платком. Родд тоже поддался восточным влияниям, так что теперь он носил тюрбан, черную рубаху, кожаные штаны и солидную кривую саблю.

Добрый капитан выделил Римильде трех сопровождающих, которые должны были доставить ее в целости и сохранности во дворец герцога Рено. Матросы хорошо знали город, а также владели необходимыми навыками, чтобы без потерь протолкаться через шумную толпу в порту, нанять портшез и бодрой рысью провести небольшую группку к воротам герцогского замка. Тот хоть и был таким же белым, как и весь город, но все равно казался наростом, прилепившимся к крутому склону горы, господствующей над Сидоном.

Ворота замка были беспечно открыты, мост опущен. Два стражника мирно дремали у стены, пристроившись в теньке. Один из них вяло зашевелился, окинул взглядом прибывших и снова погрузился в сон.

– Расслабленно живут, – хмыкнул Родд, окидывая взглядом белые стены замка, сухой ров, открытые ворота и символическую стражу.

– Значит, не опасаются нападения. Или сильны, или самонадеянны, – поддержала беседу Калев.

Римильда отпустила моряков, поблагодарив каждого мелкой монеткой, и приказала носильщикам доставить портшез прямиком ко входу в большой зал. Там тоже дремали стражники, а двери были распахнуты настежь.

Римильда вышла из портшеза, Калев расплатилась с носильщиками, Родд выгрузил багаж…

Что же, все готово для встречи с герцогом Рено.

Вступив в приемный зал, Римильда замерла, восхищенная и удивленная. Огромное помещение не имело крыши. Путники словно оказались в еще одном внутреннем дворе, но это был большой зал. Посредине мощенного розовым мрамором пола находился великанских размеров очаг, справа от входа, на возвышении, стоял длинный стол, тоже мраморный, а не деревянный. Трон герцога (а ни чем иным, кроме трона, это позолоченное кресло быть не могло) стоял напротив входа. За ним на стене висел великолепный ковер, а на ковре – боевой щит, испещренный царапинами и вмятинами.

В зале никого не было, очаг не горел. Казалось, замок вымер.

– Где, интересно, все? Или здесь только спящая стража? – Калев внимательно оглядела большой зал. – Богато живут, ничего не скажешь. Почему же твой братец не прислал в Дауф хотя бы немного от щедрот своих?

– Сейчас не время, – перебила няню Римильда. – Я просто жажду представиться герцогу и прилечь наконец-то в кровать, которая не шатается.

– Мне пойти поискать кого-нибудь? – нерешительно предложил Родд, который стоял рядом с кучкой багажа. Конюх чувствовал себя несколько неуютно. Лучше уж зимовать в знакомом до последнего камешка Дауфе, чем заблудиться в огромном и пустом замке! А ну как его заколдовали?

– Не стоит бродить по чужому дому, – сказала Римильда. – Присядем, подождем.

Девушка устроилась на скамье (тоже мраморной) у стола и бездумно уставилась на противоположную стену. Там висел огромный гобелен, повествующий, по всей видимости, о подвигах герцога Рено. Самого герцога Римильда опознала с некоторым трудом, по гербу на щите. Слишком много фигур толпилось рядом. Казалось, ткачи решили таким образом увековечить все местное дворянство разом.