— Я знаю, Дел говорил. Боже, кто-то погиб. Кто-то из ваших знакомых?

— Хуже. Три девочки… подростки. Их было четверо, но одну они как раз перед аварией высадили у ее дома. А остальные погибли. Все три.

— О, нет. Господи.

— Я знакома с мамой одной из них по книжному клубу.

— О, миссис Грейди. — Паркер обняла экономку и стала покачивать ее. — Мне жаль. Мне так жаль.

— В другой машине было двое. Одному уже ничего не угрожает, второй в критическом состоянии.

— Я приготовлю вам чай. Полежите пока. Я принесу в вашу комнату и посижу с вами.

— Нет, нет, я останусь здесь. Мы с тобой знаем, как неожиданна и жестока смерть… как она опустошает.

— Да. — Паркер сжала на мгновение руку миссис Грейди и отошла приготовить чай.

— Дана, моя знакомая по книжному клубу, никогда мне не нравилась. — Миссис Грейди вынула из кармана фартука бумажную салфетку, промокнула глаза, вытерла щеки. — Неприятная особа, из всезнаек. А теперь, когда она потеряла ребенка, это уже не имеет никакого значения. Кто-то сфотографировал обломки машин, и фотографии показали по местным новостям. Надеюсь, она не видела фотографий и не увидит обломки. Их отбуксировали.

— Я хочу, чтобы вы….

«Отбуксировали? Малком!»

Паркер крепко сжала веки, глубоко вздохнула. Все по порядку.

— Выпейте чай, а я пока приготовлю завтрак.

— Милая моя девочка. — Миссис Грейди высморкалась и даже выдавила некое подобие улыбки. — У тебя доброе сердце, но готовить ты не умеешь.

— Взболтать яйца и сделать тосты я могу. — Паркер поставила чай перед миссис Грейди. — Если вы мне совсем не доверяете, я позову Лорел, но вы должны как следует позавтракать и выпить чаю. А потом мы позвоним Хилли Бабкок, ведь она ваша близкая подруга.

— Раскомандовалась тут.

— Вот именно.

Слезы хлынули снова, и миссис Грейди схватила Паркер за руку.

— Я сидела здесь, горевала по погибшим детям, по их семьям, даже по девочке, которую судьба уберегла… и благодарила бога, что он хранит моих.

— Вы имеете право благодарить за это. Как и все мы. Это не умаляет нашего горя и сочувствия.

Паркер снова обняла миссис Грейди. Она помнила, слишком хорошо помнила свою… их общую потерю. Как раскололся мир, как невозможно было дышать. Как ничего не осталось в душе, кроме страшного горя.

— Пейте чай. — Паркер еще раз сжала пальцы экономки. — Я позову Лорел, Эмму и Мак. Погорюем немного и поблагодарим бога. Вместе. — Она поцеловала миссис Грейди в щеку. — Но завтрак я приготовлю.


Они по очереди присматривали за миссис Грейди, стараясь делать это незаметно. А если прибавить консультации, вечернюю репетицию и сменяющие друг друга приемы в надвигающийся уикэнд, то у Паркер практически не оставалось времени на размышления.

Однако она следила за обсуждением произошедшей аварии в Интернете.

У нее перехватило дыхание, когда она увидела фотографии того, что Малком видел накануне ночью. Насколько ужаснее было смотреть на это в реальности?

Вот откуда тот его взгляд, тот тон.

Малком приехал к ней. Да, замкнувшись в себе, но он приехал к ней.

Значит, как только выдастся свободное время, она поедет к нему.

17

Под орущую из айпода музыку Малком регулировал тормоза висевшего на подъемнике джипа, к которому клиент заказал огромные колеса. Похоже, модификация понадобилась парню для выпендрежа, а не для увеличения проходимости машины.

Ну, лично ему платили одинаково независимо от причин, а вот заказчик рисковал, балансируя на самой грани закона.

Работа была не срочная, и вовсе не требовалось задерживаться, как не требовалось и самому менять масло в другой машине — ерунда, которая обычно поручалась Глену.

Он просто хотел загрузить себя работой. Работая, он мог думать только о работе и ни о чем другом.

Почти ни о чем другом.

Мысли о несовершенстве этого мира и, конкретно, несовершенстве его жизни ничего не изменят. Думай не думай, мир будет все так же преподносить мерзкие сюрпризы.

А собственная жизнь? Пожалуй, стоит немного притормозить и отстраниться. Отношения с Паркер стали слишком напряженными и слишком сложными. Сам виноват. Без вопросов.

Да, он лично прокладывал курс, но каким-то образом он… она… они — он не был уверен, кто именно — слишком быстро заплыли гораздо дальше, чем он ожидал.

Они проводили вместе почти каждую свободную минуту и множество минут, которые на самом деле свободными не были. И вдруг бумц, он думает о следующей неделе с ней и следующих месяцах, и — ладно — он заглядывает в будущее. На это он не рассчитывал.

К тому же не успел он понять, что происходит между ними, как уже ведет ее на ужин к своей матери, просит остаться на ночь в своей постели.

Ничего подобного с ним прежде не случалось. Не то чтобы он придерживался жестких правил, просто старался избегать двусмысленных ситуаций, предпочитая простоту и удобство.

«Правда, с самого начала было ясно, что с Паркер просто не будет, — думал Мэл, устанавливая защиту картера. — Она сложная и вовсе не такая предсказуемая, как казалось со стороны». Он хотел узнать, как работает механизм по имени Паркер, чего уж тут отрицать. И чем больше он изучал детали, тем больше увлекался.

Теперь он знал и детали, и как работает все вместе. Паркер очень ответственная, очень — даже слишком — аккуратная и целеустремленная. У нее талант и внутренняя потребность собирать отдельные части в идеальное целое и перевязывать бантиком.

Со своими деньгами и родословной она могла бы стать красивой занозой в заднице. Но она мечтает о семье, доме, стабильности и — видит бог, он это понимает — ценит все, что ей дано от рождения. В ней есть и непоколебимая верность, и щедрость, и стремление быть эффективной и полезной, а ее порядочность просто выбивает почву из-под ног.

Она сложная и очень настоящая и, как ее мать, которую он запомнил в ярком платье на обочине шоссе, олицетворяет истинную красоту. Внутреннюю и внешнюю.

В общем, он нарушил все свои и так не очень жесткие правила, потому что, чем больше узнавал ее, тем яснее понимал, что она именно то, что он хочет.

Он умел справляться с желаниями. У него было множество желаний. Некоторые он осуществлял, некоторые — нет, но всегда находил компромисс. Однако накануне, приехав к ней издерганным и чертовски опечаленным, он понял, что желание превратилось в насущную потребность.

Он нуждался в ней, хотел быть с ней в том созданном ею упорядоченном пространстве, в котором все каким-то образом приобретало смысл.

Нуждаться в чем-то — в ком-то — все равно, что прыгать с высокого здания без страховки. Он на собственном горьком опыте убедился, что может полагаться лишь на себя и своих близких. Точка.

Только незаметно он начал думать о Паркер, как об очень близком человеке. Он даже рассказал ей кое-что из того, что никогда никому другому не рассказывал и что считал бессмысленным вспоминать.

Итак…

Даже хорошо, что он ее разозлил. Хорошо, что она его вышвырнула. Им обоим необходимо передохнуть, успокоиться. Обдумать все, что с ними происходит.

Малком проверил удлиненную и усиленную тормозную систему и сквозь рев «Фу Файтерс» услышал отчетливый цокот высоких каблучков по асфальту.

Повернув голову, он увидел Паркер… в одном из ее сексуальных деловых костюмчиков, с сумкой размером с «Бьюик» на плече… с волосами, затянутыми в «конский хвост» и оставляющими открытым лицо, от которого он, как всегда, не мог оторвать глаз.

— Дверь была не заперта.

— Да. — Мэл вытащил из заднего кармана тряпку и стал оттирать руки. «Паркер не должно быть здесь, — мелькнула мысль. — Здесь воняет маслом и потом. Я воняю маслом и потом». — Мне казалось, у вас прием.

— Был и закончился. — Паркер смерила его холодным взглядом. — Но мы с тобой не закончили. Ты не мог бы убавить звук?

— Мне еще надо поставить диски и шины на эту машину.

— Пожалуйста. Я подожду.

И подождет, кто бы сомневался. Она прекрасно умеет ждать.

Поэтому «Фу Файтерс» придется поскучать без него. Мэл отложил инструменты, выключил айпод, открыл сумку-холодильник с пивом и водой, стоявшую на скамье рядом, вынул одну из двух припасенных бутылок пива.

— Пиво будешь?

— Нет.

Мэл откупорил бутылку, сделал длинный глоток, не сводя с нее глаз.

— Тебя что-то тревожит, Классные Ножки?

— По правде говоря, довольно много. Я узнала о катастрофе, о тех трех девочках. Почему ты мне вчера ничего не сказал?

— Не хотел. — Перед его мысленным взором снова замелькали скользкое от дождя шоссе, разбитое стекло, кровь, почерневший металл. — И сейчас не хочу.

— Но тебя это гложет изнутри.

— Меня это не гложет.

— Я думаю, я даже уверена, что это первая ложь, которую ты мне сказал.

Паркер не ошиблась, и ее правота разозлила его больше, чем можно было ожидать.

— Паркер, я знаю, что происходит в моих кишках, и болтовня ни черта не изменит. Те девочки не оживут, а пара из второго автомобиля не избавится от дикой боли. Жизнь продолжается, пока не оборвется.

Его пылкая тирада, казалось, ни на йоту не поколебала спокойствия Паркер.

— Если бы я верила, что ты бесчувственный фаталист, я бы тебя пожалела. Только я не верю. Вчера ты приехал ко мне, потому что переживал, но не смог или не захотел рассказать, почему? Может, тебе помогла злость на меня, может, ты сумел гневом вытеснить душевную боль, но ни я, ни ты этого не заслуживаем.

«Придется завести еще одну колонку под заголовком Она права». Счет 2:0 в пользу Браун в матче Каванаф — Браун только разозлил его.

— Я не должен был приезжать вчера в таком дрянном настроении. Хочешь, чтобы я извинился? Прости, мне жаль.