По правде говоря, глядя на жен своих братьев, она не жаждала выйти замуж. Их покорность и готовность выполнить любую глупость, не задумываясь, были не для нее. Если уж она должна выйти замуж, то тогда только за Рейнарда. Он боготворил ее. Она не могла поверить в то, что после женитьбы он начнет унижать ее и помыкать ею! Кроме того, она страстно хотела иметь детей и подозревала, что скорее умрет, чем решится на то, чтобы заиметь их, не выходя замуж, хотя она знала не одну из прекрасных дам, которые зачинали детей и даже заводили наследников в долгое отсутствие своих мужей.

– Я не пожалею тебя, если еще раз услышу, как ты произносишь имя этого щенка, – Сэлек свирепо смотрел на дочь в бессильной злобе. Конечно, он отлупит ее как следует, прежде чем позволит выйти замуж за этого слабака.

– Сэлек, – Джиорсал коснулась его руки, пытаясь успокоить его. – Потом, мой дорогой. – У нее перехватило дыхание от боли и неожиданного ощущения тяжести, сдавившей грудь.

– Мама!

По взволнованному голосу Сесиль Джиорсал поняла, что та чувствует страх, который пронизал ее мать от этой жестокой боли. От своей бабушки Сесиль унаследовала дар проникать в мир чувств самых близких ей людей, а иногда даже незнакомцев, к которым она случайно прикасалась. Джиорсал считала это скорее проклятьем, чем даром, и была рада, что Сесиль никогда не показывала на людях, что обладает даром предвидения, тоже унаследованным ею от бабушки. Усилием воли Джиорсал заставила себя сделать глубокий вдох, пытаясь одолеть боль и страх.

– Пустяки, Сеси. Послушай, – она кивнула в сторону слуги, – твоя лошадь готова.

– Я не поеду. – Упрямые линии подбородка подчеркивали серьезность намерения Сесиль.

– Нет, поезжай. Вы уедете, а я ничего не буду делать. Ниарра присмотрит за мной. – Глаза ее умоляюще смотрели на дочь.

– Что случилось? Ты больна? – в голосе Сэлека слышался страх.

– Нет, просто устала слушать, как вы ругаетесь, – солгала Джиорсал, все еще глядя в глаза Сесиль.

Сесиль медленно наклонилась и потерлась о щеку Джиорсал своими губами.

– Я люблю тебя, мама.

– И я. Ради отца веди себя хорошо, пожалуйста.

Стараясь ослабить сильное чувство страха, которое испытывала мать, Сесиль пообещала:

– Я постараюсь. Обещаю.

– Вы идете? – закричал Амальрик. Он и Берингард уже оседлали лошадей и ждали остальных.

Ниарра стояла у ступени главной башни и наблюдала, сгорая от желания присоединиться к отъезжающим. Вскочив в седло, Сесиль бросила на нее сочувственный взгляд. Ниарра с превеликой радостью поехала бы с ними, но она плохо сидела в седле, и Берингард редко брал ее в длительные поездки. Еще одна причина не выходить замуж!

Бросив последний ободряющий взгляд на мать, Сесиль обратила все свое внимание и мысли на местность, простирающуюся за стенами замка Сиаран. Вдали, приглашая следовать ее течению, протекала река Клайд. Дальше к северу лежали шотландские города Глазго, Эдинбург и Линлитгоу, которые она мечтала когда-нибудь увидеть. Она не была нигде дальше Ланарка, а вот братьям, Уоррену и Одвулфу, повезло больше: они ездили в Германию, на родину своего отца, где и нашли себе жен.

Жена Уоррена умерла вскоре после их возвращения в Шотландию, незадолго до смерти своего мужа, которую он принял в Солвей Мосс, где король Джеймс был побежден англичанами. Они не оставили после себя детей. Одвулф вернулся год тому назад только для того, чтобы найти свою смерть в битве с англичанами у Пинки Клу. Его жена Рилла осталась жить с двумя детьми в Сиаране. Конрэт со своей женой поселился в горах на северо-западе Шотландии, и скоро на свет должен был появиться еще один Лотаринг, третий по счету внук Сэлека и Джиорсал. Раймунд, который был старше Сесиль и Амальрика, был помолвлен с немкой по имени Аларис, которую никогда раньше не видел, и сейчас был на пути в Германию, где должна была состояться их свадьба. Сесиль мечтала поехать с ним.

Поскольку ее братья, за исключением Амальрика, были женаты, то генеалогическое древо семьи не вызывало опасений. И даже Амальрик был помолвлен с шотландской наследницей, которой, правда, было всего двенадцать лет отроду. Сесиль была уверена, что ей разрешат выйти замуж по желанию. А если так, то она желала бы выйти замуж за Рейнарда! Хотя, в этом она признавалась только себе, ей не хотелось, чтобы он дотрагивался до нее, что значительно должно было осложнить рождение от него детей. И дело не в том, что он слишком часто пытался дотронуться до нее. Он никогда не сделал бы ничего, что ей не нравится.

Просто, когда однажды он попытался поцеловать ее, ей это было неприятно. Это не было насилие, скорее, что-то мимолетное, лишенное каких-либо чувств.

Сесиль посмотрела на отца. Вот если бы с ней обращались так, как он с матерью! Он временами кричал и сердился на жену, но всегда считался с ней. Когда Джиорсал высказывала свое мнение, отец слушал ее так, как будто это говорил мужчина. Но, со вздохом констатировала она, братья не пошли по его стопам. И это заставляло ее думать, что она не найдет человека, который будет относиться к ней так же, как отец к матери.

Сесиль в задумчивости покусывала губы. Интересно, знает отец о том, что мать испытывает боли, что она боится, что боль – предвестник болезни? Осмелится ли она, Сесиль, сказать ему об этом? Наверное, нет. Это бы очень огорчило мать, а Сесиль совсем не хотела ее расстраивать.

Амальрик нарушил ход ее мыслей.

– Отец, как ты думаешь, почему лорд Арран приезжает в Сиаран?

Сесиль напряглась в ожидании ответа. Ей всегда было интересно узнать о том, что происходит в окружающем мире.

– Ну, – медленно начал Сэлек, – учитывая, какое скопище англичан собралось в окрестностях Эдинбурга, я уверен, любой правитель беспокоился бы за свои укрепления. Мы находимся слишком близко к границе, и почему бы ему не проверить нашу лояльность.

– Ты думаешь, он сомневается в нашей преданности? – пророкотал Берингард.

– Нет, – мрачно усмехнулся Сэлек, – но он хочет убедиться; что мы остаемся верными Шотландии и ему. Его положение, в лучшем случае, непрочное, особенно теперь, когда стало ясно, что брак между маленькой Мэри и его сыном не состоится.

Берингард кивнул. Вся Шотландия знала, что он должен был получить французское герцогство в обмен на свою помощь в заключении брачного контракта между сыном французского короля Генри II и пятилетней королевой Шотландии. Мэри, единственная оставшаяся в живых дочь Джеймса V, получила множество предложений руки и сердца с момента ее рождения и до печально известного поражения ее отца в битве при Солвей Мосс, после которого прошло всего несколько недель.

– А где королева Мэри сейчас? – Сесиль пришлось по душе, что женщина правит всей Шотландией, хотя эта женщина всего-навсего ребенок. – Она в безопасности? – продолжала расспрашивать Сесиль.

– В большей безопасности, чем этот болван Арран может обеспечить, хотя достаточно много шотландцев хотели бы видеть ее покоящейся под могильной плитой Генри.

Сесиль не нужно было спрашивать отца, почему он считал Аррана болваном. Он был никудышным предводителем, проигравшим в битве при Пинки Клу, в битве, стоившей жизни их Одвулфа. Сколько бы времени ни прошло, никто не забудет этот горький сентябрь.

Неожиданно прямо перед ними выросли массивные стены замка Дейлисс. Сесиль задрожала от волнения, хотя никогда бы и не подумала выйти замуж за человека, который был более предан Англии, чем Шотландии. Это неудивительно, принимая во внимание, что воспитание он получил в Англии. И все-таки ей не терпелось его увидеть. Похож ли он на варвара, которыми в ее представлении были все англичане? Такой же кровожадный и жестокий, как и они? Она поежилась и посмотрела на отца, пытаясь сообразить, достаточно ли у них стражников на тот случай, если их новый сосед окажется таким же коварным, как его соотечественники.

ГЛАВА 4

– Бьюсь об заклад, Сэлек Лотаринг ищет зятя и союзника, – объявил Доннчад, не глядя на Иана. – Замок Сиаран – ближайший сосед и может соперничать с твоим по силе и богатству, хотя Сэлек Лотаринг всего лишь баронет.

Он стоял между Ианом и Тависом, и с зубчатой стены башни замка Дейлисс они втроем следили за приближающимися всадниками. Конская сбруя ярко блестела в лучах утреннего солнца. Всадники миновали ручей, который поил водой луга, окружающие замок.

– У меня нет желания обзаводиться семьей, но надежный сосед не помешал бы, – Иан скрыл горечь сожаления. Знай, он о своем шотландском наследстве шесть месяцев назад, он бы привез сюда с собой жену, хотя и не очень жаждущую оказаться в Шотландии.

Тавис хмыкнул, услышав слова Иана.

– Не один уже сватался к его дочери. Но Лотаринг слишком привередлив.

Что-то в изгибе губ Тависа, когда он говорил, заставило Иана предположить, что он был из числа отвергнутых претендентов на руку и сердце дочери Лотаринга. Он не осуждал человека, пусть даже человека из народа, не имеющего других званий и титулов, кроме титула чести, за то, что тот отказал незаконнорожденному в руке дочери.

– Лотаринг может позволить себе быть щепетильным, – в задумчивости пробормотал Доннчад. – У него достаточно богатств, чтобы купить себе нечто большее, чем титул, который он заслужил за свою верность Шотландии. Это очень скромное вознаграждение. Он отдал не только людей, оружие и свои собственные силы, но и пожертвовал жизнью двух сыновей.

– Тогда, – заметил Иан, – он может купить себе и зятя. Где-нибудь. – Его глаза продолжали следить за гостями, которые приближались к воротам. Он вслух высказал удивление при виде большого числа стражи.

Доннчад хрипло рассмеялся.

– С сентября прошлого года на границе неспокойно. И лучше быть хорошо вооруженным, если хочешь уцелеть даже во время короткого путешествия.

Здесь Тавис нарушил свое молчание язвительным замечанием: